Страница 15 из 22
– Попробую. «Почему животные не улыбаются?» Ну, во-первых, это неправда. Животные улыбаются, даже смеются, они урчат от удовольствия, им снятся сны. Они такие же, как люди, только живут в своем измерении. Нужно эту улыбку увидеть. И услышать, что они говорят. У животных можно поучиться, как правильно себя вести. Они делают все то же, что и мы, только чуть-чуть по-другому.
– В завершение нашего разговора я хотела бы попросить вас продолжить фразу: «Я хороший отец, потому что…»
– Я хороший отец, потому что я ничего плохого не желал и не делал по отношению к детям. И я своим примером старался показать детям, что духовность – очень важная составляющая жизни. Если мои дети будут просто хорошими людьми, этого будет достаточно.
Сергей Галанин
– Разговор о воспитании детей продолжит музыкант, певец, композитор Сергей Галанин. Мы разговаривали с разными папами, но вот папы-рокера у нас еще не было.
– Спасибо за доверие.
– Да. Представь, пожалуйста, своих детей.
– Я не героический отец, к сожалению. У меня всего лишь два сына, какой-то такой минимум прожиточный.
– Ну, расскажи про прожиточный минимум.
– Старший – Павел, ему уже тридцать. Младший – Тимофей, ему шестнадцать. Вот и все.
– Может быть, в планах есть?
– Если бы мы были умнее раньше, конечно, было бы больше детей. Но, как обычно по молодости, кажется, что жить еще долго, что времени еще достаточно.
– Что сейчас другим заняты.
– Не то чтобы заняты, а как-то вот всему свое время. Человек всегда находит отговорки.
– Ты, на мой взгляд, абсолютно уникальный человек. Примернейший семьянин, вы в браке с женой, с Олей, тридцать пять лет. Так?
– Ну, вообще, да. Ужас!
– Раскрой, пожалуйста, секреты, как это бывает.
– Если бы знать, если бы знать… Будь у нас за плечами несколько жизней, хотя бы как у кошки, еще можно было бы на эту тему давать кому-то дельные советы. Я думаю, это просто какое-то везение, какое-то стечение обстоятельств. Ну и то, конечно, что каждый с уважением друг к другу относится. В какой-то момент, когда разрыв случается, кто-то делает шаг назад и склоняет голову. В общем, до драки серьезной не доходит. И еще очень важный фактор: что мы со второго класса вместе, в школе одной учились. Есть что вспомнить.
– А эти тридцать пять лет – с того момента, как вы поженились?
– Это ерунда – тридцать пять лет, вообще не тот срок.
– Да? То есть на самом деле значительно больше?
– А на самом деле скоро пятьдесят будет.
– Слушай, это обалдеть можно! Расскажи, пожалуйста, мне очень хочется поговорить об этом подольше, потому что, я думаю, многие задаются вопросом, как такое вообще бывает. Идиллия такая.
– Если бы еще знать, что такое идиллия. Мне кажется, это неправильно, в том смысле, что размышлять особо на эти темы не надо. Надо просто жить, и жить какими-то общими интересами. Это все, собственно. И если в нашей жизни есть какие-то воспоминания, то это не ностальгия дежурная. Это то, что греет. И греет не каждого по отдельности, а вместе. Я, кстати, в этом смысле не исключение, у меня много друзей рядом, как ты говоришь, рокеров, которые в таком же долгосрочном кругосветном плавании находятся. Женя Маргулис, Гарик Сукачев, Володя Шахрин… Да нет, нас много.
– Ох, приятно слышать, честно тебе скажу.
– Но все зависит от женщины, надо признать. Вот все это благополучие и долгожительство – зависит от женщины.
– Имейте в виду, дамочки!
– На мой взгляд, так.
– Давай поговорим о твоей семье, о твоих родителях. Расскажи, как ты рос.
– Ну, здесь не очень пример подходящий, потому что папа с мамой разошлись, когда мне было около шести лет. Как ни странно, эта ситуация потом нормализовалась, в том смысле, что некоторое время отец даже не хотел, чтобы я встречался с мамой, а потом у него образовалась новая семья, и у мамы. И в конце концов…
– А ты жил с папой?
– Да, я жил с отцом. Я помню, был суд, и я был на этом суде. Есть такой фильм – «Евдокия», в нем мальчик маленький выбирал между родной матерью, которая его, так сказать, бросила, ну, выпивала немножко, такая была женщина с низкой социальной ориентацией. И была другая женщина, которую играла Хитяева, и вот она была его приемной матерью. И он остался с приемной матерью. То есть маленький человек выбирал. Вот и у меня была такая же ситуация. Я не то чтобы выбирал, но судья спросил меня: «С кем бы ты хотел жить?» Я помню до сих пор.
– Сколько тебе лет было? Ведь это очень тяжело.
– Около шести. Не сказать, чтобы это было очень тяжело – выбрать. Я уже некоторое время с отцом жил, потому что мама ушла, они не могли жить вместе. И я, как-то долго не думая, сказал: «Я бы хотел быть с папой». На маму я не обижался, видимо, я не очень понимал. А потом, со временем, как-то так получилось, что и там семья замечательная, и здесь замечательная. То есть жизнь удвоилась в радостях, вот как бывает.
Жизнь – штука сложная, и не всегда, мне кажется, нужно сохранять отношения, если уже ничего нет. Бывает, люди бьются об стенку лбом, не могут понять друг друга, только крик да слезы, – кому это нужно? Уж детям точно не нужно. Но уж если дошло до того, что люди расходятся, здесь, мне кажется, ситуация, которая у меня произошла, особенная. Не всегда так бывает, чтобы потом никто не запрещал ребенку видеться с папой или с мамой. Папа сначала не хотел, чтобы мы виделись, а потом все сложилось.
– То есть благотворно повлияло то, как твои родители в итоге построили отношения?
– Есть люди, которые вообще по-дружески расходятся, говорят, так бывает. А бывает и наоборот. Я помню, отец очень серьезно все это переживал. У меня дома даже есть альбом семейный, и там большинство фотографий просто разрезаны. То есть он действительно очень сильно переживал. А потом как-то все устаканилось, слава Богу. И жизнь, как говорится, она умнее нас.
– Жизнь выстраивает все.
– Да.
– Сережа, а что дал тебе папа, как ты считаешь?
– Ну, если во мне есть что-то доброе – это от него. У него было какое-то трепетное отношение к ребенку. Он был, на мой взгляд, очень семейным. Не в том смысле, что он такой мужик с топором и пилой, вот взял и дом построил, нет. Но атмосферу он мог создать.
– Атмосферу взаимоотношений.
– Да.
– И, видимо, он определил твои ценности?
– По крайней мере, я надеюсь, что все хорошее во мне – это по большей части от отца. Ведь я все-таки с ним большую часть жизни прожил. Они с мамой были молодые, когда все так произошло. Не то чтобы она жалела об этом, но она всегда об отце очень хорошо отзывалась, вспоминала с теплом. А ее следующий муж, мой второй отец, он был совершенно замечательным человеком. Как раз он научил меня держать молоток в руках.
– То есть вы общались, да?
– Конечно. Он учил меня водить машину, например. То есть он привнес в мою жизнь какие-то мужские начала. Ту же машину водить – не женщина же будет учить ребенка.
– Да, конечно.
– Мой отец не водил машину, он был такой гуманитарий в чистом виде. А мамин второй муж, он был человеком спортивным, он и сейчас, слава Богу, жив-здоров, и я очень этому рад. Мы встречаемся и очень хорошо общаемся, душевно. И в итоге у меня есть, наверное, что-то и от одного, и от другого. Могу и гвоздь забить, могу и стих написать.
– Очень интересная и очень нестандартная ситуация. Очень умные люди тебя окружали и очень добрые, получается. Ну, это на мой взгляд.
– Может быть, они не всегда были такими мудрыми, особенно в какие-то конкретные моменты, но, опять же, мое присутствие, оно, наверное, останавливало их от чего-то такого. Вообще, дети, они нужны нам для того, чтобы мы следили за собой и были лучше.