Страница 11 из 22
В этот момент появился Санек. Он выглядел совсем не так, как его запомнил Кузьма. Пожалуй, если бы Борька не залаял и не бросился в его объятия, и не признал бы. Санек постарел, сделался худым как скелет. Одет был в потасканную пыльную кожанку и черные джинсы. Его волосы и щетину тронула седина, более заметная, чем у поседевшего на войне Кузьмы.
– Привет, – сказал Санек, когда Борька немного успокоился.
– Здорово! А чего я не слышу криков? Она у тебя где, спит?!
– Она? А, ты про Ритку, – Саня почти улыбнулся, но потом глаза снова заволокла скука. – Померла еще пару лет назад.
– Черт!.. А чего ты не написал?
Санек почесал голову.
– Да что тут писать-то и куда?
– И то верно. Когда открываемся?
– Никогда.
– Как так? – опешил Кузьма.
– Пошли поговорим.
– Тут говори!
Они стояли посреди пешеходной зоны, но вокруг почти никого не было, туристы пока не приехали. На них с любопытством посматривали хозяева окрестных точек и малочисленные прохожие. Почти все знали друг друга в лицо.
– Давай хоть с дороги сойдем.
Опустив голову и сунув руки в карманы, Санек прошел к ступенькам, которые вели к набережной и потом ниже, к пляжу. Кузьма заметил, что друг подволакивает левую ногу. Санек сел и закурил. Борька все терся рядом, но нетерпение слишком одолевало Кузьму, и он отстранил пса.
– Тебя не узнать! Рассказывай, что случилось. Как умерла Ритка?…Это попугай наш, – пояснил он Павлу. – Санек придумал. Поэтому и название – “Попугай”. Хорошая идея была… Только я не понял, Сань, как она могла умереть? Они же писали, такие четыреста лет живут.
Санек усмехнулся.
– Где-то живут, да не в наших широтах. Была зима холодная, кто-то забыл окно закрыть, она простудилась да сдохла.
– Кто-то?! Ты один живешь!
– А, ну можешь и на меня свалить.
– Погоди, я не сваливаю, но ты так говоришь, будто кто еще мог! А если да, то давай предъявим ему! Триста евро платили!
– Кузьма, я кафе продал. Она уже при новых хозяевах померла. Твоя доля у меня до сих пор. Отдам – только скажи.
– Вот это новость. Ну, я в принципе догадывался, – Кузьма почесал щетину, скрывая растерянность. – По твоему унылому виду. Но, может, расскажешь?
– Дело не шло. Как ты уехал, сезоны хуже и хуже. Я и продал на второй год.
– А кому продал?
– Да кому-кому… вон, чертям, – Санек со вздохом махнул рукой в сторону каких-то кавказцев, которые с интересом разглядывали трех мужчин и собаку.
– Этим?! – Кузьма перевел изумленные глаза на бывшего партнера.
– А кому? Денег нет ни у кого. Я три месяца продавал! Никто из наших не пришел. Был какой-то мужик со Ставрополя, типа инвестор. Заехал, посмотрел, обещал купить и не приехал больше. Я месяц ждал, два… ну и все, продал им вот. За четыреста.
– За четыреста?! – Кузьма почти на минуту потерял дар речи и стал изумленно оглядываться в поисках поддержки. Думая, что хозяин играет, весело залаял Борька, Павел стоял безучастно.
– С ума сошел? – воскликнул Кузьма. – Она в сезон пятьсот делала!
– Знаю! Но сейчас ни черта не сделает! Я ж не дурак, Кузь. Хотел как лучше.
– Обалдеть… – Кузьма взялся за голову, – вот это новость! То есть мы и без дела, и без бабок!
– Выходит, так. Но твои двести у меня на счету. Напиши свой номер, я отдам…
– Стоп, что ты мне рассказываешь! Если ты продал, что тут делаешь?
– В смысле?
– Ну, зачем пришел, раз продал еще два года назад?
Санек непонимающе смотрел на него, потом сообразил:
– А, так… по привычке хожу. Сам не знаю зачем. Смотрю просто, вспоминаю…
– И на что живешь?
– Медом торгую. Я теперь как этот… ну, короче, пасечник.
– Пасечник, – растерянно повторил Кузьма. – А я?
– А чего ты?
– Ну, а я кто?
– Не знаю, Кузьма.
– То есть меня ты в дело не берешь?
– А ты хочешь медом заниматься? – удивился Санек.
– Мы же партнеры, я тебе денег давал.
– Ну и я тебе давал. – Санек поднялся, опять закурил. – Слушай, Кузь. Твою долю я сохранил. Но в этом деле я, пожалуй, один обойдусь, понимаешь?
– Не понимаю!
– Ладно, пошли, – вздохнул Павел, которому сделалось все ясно.
– Чего пошли?! Я тут не закончил!
– Я тебе по дороге объясню, пошли…
– А ну, погоди! Так, Сань, разъясни: я оставлял тебя с нашим делом, ты его продал – ну ладно. А теперь, получается, даешь мне расчет и отправляешь к черту?! Ты же со мной не советовался даже.
– Толку с тобой советоваться? – Санек разозлился. – Ты бы вернулся помогать? Одному, знаешь, не особо просто все тянуть.
– Ты мне зубы не заговаривай, – Кузьма схватил Санька за рукав и притянул к себе – тот оказался легким, как соломенное пугало. – Почему это ты со мной дела иметь не хочешь?
– Да зачем ты мне нужен? – в голосе Санька наконец прорезалась твердость, а в глазах что-то вспыхнуло, он начал пытаться вырваться. – Ты мне и раньше не был нужен-то! Да и с Риткой я придумал.
– Опа! Только что жаловался, что, бедный, один остался!
– А ты бы поотбивался от сраных чертей! – Санек наконец освободился. – Вон, поди быкани на них, похватай за одежду! Посмотрим, сколько их соберется тебя убивать! Их тут целая армия теперь!
– А, так ты испугался? Так и говори! Давай я парней соберу да и отобьем у них…
– Нет, я все честно продал, даже налоги заплатил. Теперь медом торгую, мне хватает. Ладно, бывай. Захочешь нормально поговорить – приезжай.
– Так, стоять, – сказал Кузьма злобно. – Паша, у тебя телефон есть? Вот, обменяйтесь номерками. Паша за тобой присмотрит, договорились? Если что, будет защищать.
Санек без охоты согласился, дал Павлу свой номер. Потом заковылял прочь.
– Ну ты видел?! – воскликнул Кузьма с нервной улыбкой. – Вот поэтому я тебя и взял – будешь свидетелем, как обходятся с нами гражданские!
Павел скептически смотрел на него, сложив руки на груди. У него было лицо человека, который давно не ожидает от жизни ничего хорошего, и произошедшее лишь легло новым доказательством в копилку.
– Что думаешь?
– Всё по делу. Ты уехал – он продал.
– A-а, вот ты как, – с обидой заметил Кузьма. – Я вот так не считаю. Вместе лямку тянули, вместе придумывали и делали.
– Тогда, получается, не надо было тебе уезжать.
В ответ Кузьма лишь отмахнулся. Принялся нервно ходить туда-сюда. Он чувствовал в себе силу, мощь, но почему-то все, к чему он прикасался по возвращении, сразу безвольно сдавалось, хотело сбежать от него, словно было слишком слабым.
– Мы с ним еще не закончили! – сказал он, немного успокоившись.
– Дело твое, но Саня вроде нормальный. Думаю, стоит забрать у него деньги и пусть делает что хочет.
– Ты забери, – Кузьма махнул рукой, – меня сейчас это мало…
Павел постоял в нерешительности, потом согласился:
– Ладно, схожу.
Он стал звонить Саньку, чтобы спросить дорогу, а Кузьма с Борькой прошли немного вдоль набережной. Люди с любопытством и опаской разглядывали их.
– Вот они, люди… Ну что, Борька? Устал, проголодался?
Борька гавкнул.
– Тогда пошли, куплю тебе кость баранью.
В этот момент он заметил поодаль странное движение и переменил планы.
– Эй, вы чего там?! – окликнул он трех кавказцев, говоривших с девушкой. Они держались от нее на почтительном расстоянии и общались спокойно, с улыбками, но Кузьме все равно не понравилось происходящее.
– Ничего, брат, общаемся, – ответил старший.
Кузьма и Борька подошли к ним. Девушка явно была не местной – и совсем юной, наверное, немногим старше Полины, блондинка с огромными карими глазами, румяными щеками. С первого взгляда, по выражению лица, движениям, мимике, Кузьма понял, что девушку переполняет жизнь и энергия, поэтому сразу забеспокоился о ее судьбе.
– Общаетесь? О чем вам с ней общаться? Ну-ка, отойдите немного, не толпитесь. Девушка, здравствуйте, вас как зовут, какими судьбами в Крае?
– Я Катя, журналист! – ответила девушка и энергично пожала Кузьме руку. От неожиданности он даже опустил взгляд на свою огромную грубую ладонь, в которой ненадолго скрылась белоснежная девичья кисть.