Выбирая судьбу

– Ну, ты здесь разберись, а мне пора, – быстро протараторил Гром и умчался, сбежал, а мы остались.

– Как тебя зовут малыш?

– Дани, то есть Даниэль Вивальди, – пауза, – сэр.

– У нас нет такого обращение, так что оставь это. Меня зовут Вепрь, пойдемте я проведу вас на кухню, чтоб вы могли перекусить.

Видимо, мое имя мужчину не интересовало, но меня это не устраивает, может, они не хотят знать имя своей еды, так что нет, я уж перед походом на кухню тоже представлюсь.

– Меня зовут Хелена Вивальди, очень приятно познакомиться.

– Что же приятного в нашем знакомстве? – удивился здоровяк, на ходу показывая, куда нам идти.

Вот дикие какие-то.

– Вы нас покормите, а это приятно. А вообще у нас так при знакомстве говорят.

– Вот чудно, у нас так говорят, когда эта правда, а не необходимость, – мы зашли в огромную кухню, где возле окна стоял небольшой столик, за который нас пригласили присесть. А после мужчина стал носиться и выкладывать на стол столько еды, сколько нам не съесть при всем желании.

– Вы кушайте-кушайте, я сейчас еще пирог принесу, – я только кивала.

– Сынок, только много не ешь, – Вепрь услышал мои слова и возмутился.

– Женщина, пусть ест все что хочет, нам не жалко, а ему надо!

– Спасибо, конечно, большое, но вот только мы до этого не очень хорошо питались и от переедания ему может стать плохо, – признаваться в полунищенском состоянии не хотелось, но лучше объяснить все, у них, видимо, чуть другой взгляд на обыденные вещи, – но чуть позже, если вы разрешите, он еще поест. Лучше чаще, чем больше, – я постаралась улыбнуться, но улыбка получилась натянутая.

Мужчина стоял посреди кухни с пирогом в руках и хмурился очень сильно, глаз из-за бровей уже и не видно было, а потом так тяжело вздохнул.

– Малыш, слушай маму, но этот пирог тебе, и ты его съешь, если захочешь, но не сразу, – Дани, который уже осоловело смотрел на стол, наелся, плюс в тепле, его явно потянуло на сон, так что он только заторможено кивнул.

Я подтянула его табуретку к себе и примостила голову сына у себя на коленях, пусть отдохнет.

– Ох, дела, – тяжело вздохнул Вепрь и вытер ладонью скупую мужскую слезу, после чего выскочил из кухни.

– Мамуль, в плену хорошо кормят, – тихонечко буркнул мой сын и счастливо засопел.

Через пару минут вернулся Вепрь и предложил отнести Дани на кровать, я не очень хотела отдавать ребенка в чужие руки, но вроде и отказать было неудобно, поэтому настороженно кивнула и тихо предупредила:

– Только я иду с ним.

– Естественно, женщина! – так же шепотом (ага, баском) возмутился Вепрь.

Когда он провел нас в комнату на втором этаже и уложил Дани в кровать, я тоже села рядом, надеясь, что, если он уйдет, я смогу подремать рядом с сыном. К моему счастью Вепрь не собирался оставаться с нами, только предупредил, что придет приблизительно через час, когда надо будет идти на совет. Совет так совет.

– Отдыхай, женщина.

– Спасибо, мужчина, – он уже выходил за дверь, когда его догнала моя благодарность, но чуть сбился с шага и через плечо кинул хмурый взгляд.

Что не так? Он меня по имени не называет, я думала, и мне не стоит к нему по имени обращаться, блин, другая культура…

Я легла рядом с Дани, при этом сняв с него и себя обувь, и укрыла нас пледом, раздеваться не стала, мало ли что, малыш завозился, тихонько погладила его по голове, шепча наши с ним заветные слова:

– Мама рядом, все будет хорошо, – он во сне улыбнулся и прижался ко мне.

Нам еще день продержаться да ночь простоять, может, станет понятно, куда мы угодили и чем это нам грозит.

4

Проснулась я от стука, по внутренним часам прошел максимум час, а может и меньше. Тихонько выскользнула из-под пледа, и подошла к двери, за дверью, которая была только прикрыта, стоял Вепрь (спасибо, видимо, из вежливости не стал заходить в комнату).

– Совет через десять минут, малыша можете оставить, пусть еще поспит, – я отрицательно махнула головой, жалко ребенка, но одного я его не оставлю. Пусть и выгляжу параноиком, но лучше так, чем потом локти кусать.

Вепрь пожал плечами, но свои выдающиеся брови нахмурил, я же скользнула обратно в комнату и подойдя к кровати быстро обулась и тихонько позвала сына. Малыш моментально проснулся и попытался быстро слезть с кровати, я его придержала, пусть проснется нормально. Не от хорошей жизни у меня ребенок готов к побудке в любое время и ни слова жалоб, знает, если я могу, дам поспать максимум.

– Сейчас будет совет, пойдем вместе, я не хочу тебя оставлять одного тут, хорошо? – он только кивнул спросонья, протирая глаза, – обувайся и пойдем.

Шаль, в которою он был укутан, я накинула на плечи, тут тепло, так что нужды ему в ней нет, а мне комфортней быть в чем-то завернутой. Наверно, это защитная реакция такая.

– Готов? Тогда выше нос, – я улыбнулась и поправив его челку, взяла за руку и повела к двери.

Против двери, облокотившись о стену стоял Вепрь, он недовольно глянул на меня и с улыбкой на сына, недоволен, что я ребенка разбудила. Мы спустились на первый этаж и, пройдя через широкий коридор, зашли в большой зал. Видимо, весь этот дом строился вокруг этого зала, а все остальные помещения просто обрамляли его. Это подтвердилось, когда я увидела, насколько высокий потолок в этом зале. Видимо, и второй этаж идет вокруг этого зала.

Увлекшись архитектурой, я выпустила из внимания, что зал уже полон. Оказывается, в абсолютной тишине там сидело около ста здоровяков (только мужчины), я поежилась, как-то неудобно. Сидят, молчат и смотрят, жуть какая, мы стоим почти на входе, тут Вепрь мне рукой указывает, куда бы вы подумали, конечно, на середину. Мало мне внимания, добавим еще, вдруг не все всё рассмотрели, сжала угол шали, погладила пальцем ладошку сына и пошла сдаваться.

Так же в полной тишине мы протопали в центр, видимо, из-за внутреннего протеста не старалась идти тише и мои шаги били меня же по ушам, акустика тут что надо – только арии распевать.

– Сегодня, – я даже подпрыгнула, когда неожиданно заговорил воин с ирокезом, до этого и не видела, что он тут тоже есть, – во время разведывательной операции на нас наткнулась женщина с ребенком, которая добровольно, – так сильно выделил это слово, что захотелось отрицательно помахать головой, – пожелала отправиться к нам.

Замолчал, так и хотелось спросить – «а дальше что было?», но все молчат, и я молчу, может, они мысленно общаются или тугодумы.

– Нам сообщили, что женщина сдалась в плен, – еще один здоровый заговорил, этот даже на фоне остальных выглядит здоровее.

– Свое пожелание жить у нас она оформила именно таким выражением, – как завернул с ирокезом.

– Официально было предложено отказаться? – что-то я напряглась.

– Да, она отказалась, – говорит так спокойно, даже скучающе, какой-то этот с ирокезом не эмоциональный, вон Вепрь как бровями двигает, Гром кулаки сжимает, и остальные, если присмотреться, выражают эмоции каждый по-своему, а этот нет, спокойный, как мул.

– Есть ли у женщины защитник-мужчина? – я уже не просто напряглась, я тут уже план бегства практически придумываю.

Все посмотрели на Вепря, то есть этот тут доносчик, я нахмурилась и по тому, как медлит мужчина, поняла: это важный вопрос и от его ответа зависит мое будущее, знать бы еще, какой правильный ответ.

– Отец сына пал, женщина должна была выйти замуж снова, но сбежала, – и тут они ахнули, я вам серьезно говорю, как бабы над слезливым моментом в истории, а потом переглянулись и начали шушукаться, баском, аж на уши начало давить.

Правда, продолжалось это от силы секунд пятнадцать, а потом они опять замолчали и взглянули на меня очень недружелюбно, мужская солидарность в особо крупных масштабах.

– Женщина, ты обязана вернуться к своему жениху, не позорь его, – вот это поворот, этот самый здоровый мне сразу не понравился.

– Не могу, – голос с хрипотцой, волнуюсь, – я в плену! – получай!