Выбирая судьбу

Я вам говорила, что люблю снег? Нет? Странно, видимо, упустила из виду, что безумно люблю снег, зиму, и снежинки, которые ласково касаются лица.

– Прибыли, – спокойно командует Кьелл, и я оглядываюсь, интересно же, куда именно мы прибыли.

Центральная площадь, но вид она имеет очень потрепанный.

25

– Девчонки! – резко разнеслось над всей площадью, и я дернулась, ища источник шума. Источник со всех ног несся к нам, при этом продолжая верещать на пределе возможностей.

– Куда бежишь, спокойно иди! – гаркнула Ингрид и Мари перестала бежать и буркнула:

– Забыла, иду спокойно… – вот как можно забыть, что ты в интересном положении, когда уже живот видно, не присматриваясь? – Я просто за вас переживала, – призналась она, крепко обнимая нас всех по очереди.

Попыталась вспомнить, где ее видела последний раз и не смогла, ее не было с нами на площади, она не забежала в школу, где же она все это время была?

– Мари, а ты что, на площадь со всеми не пришла? – решила спросить, может, это я просто склеротик и не помню ее, но по тому, как она покраснела, стало понятно.

- Я только себе салат фруктовый сделала, так есть хотела, думала упаду, а тут эта сирена, ну я и решила, что там за десять минут изменится, поем и побегу, – тяжёлой вздох, а мы еле сдерживаем смех, – доела, чувствую мало, решила съесть еще булочку с соком, а то вдруг там все серьёзно и есть будет некогда. Короче, когда я все доела, – окончательно смутилась она, – прихожу, а там никого и только солдаты бегают, хорошо хоть я вдоль домов шла, в тени, чтобы голову не напекло и меня не заметили. Пришлось прятаться и по обстоятельствам действовать…

Рядом выразительно хмыкнула одна из девиц противоборствующего клуба, наши на Мари посмотрели чуть хмуро, а я, наоборот, улыбнулась и решила поддержать девушку, ведь явно все эти дни она себя корила, что не пошла сразу с началом сигнала.

– Хорошо, что ты задержалась, потому что, как эти, – кивок на группу стоящих рядом, – не побежала бы в школу, не бросила бы детей, а с нами ты бы долго не пробежала, так что все сложилось, как можно лучше, – Мари тяжело вздохнула и начал говорить такие вещи, что мне стало очень стыдно.

– Когда на площадь пришла и увидела солдат, испугалась, собралась убежать обратно домой, но заметила, что в школе есть движение, присмотрелась, там женщины что-то делают, – Мари рассказывала, глядя на нас виноватыми глазами, и периодически очень тяжело вздыхала, – когда женщины поняли, что дети не успели забежать в школу и услышали команду от какого-то военного догнать беглецов, решили всеми силами задержать преследователей, чтобы дать вам фору.

Они вылезали на верхнем этаже в окна и кидали в солдат горючие смеси, которые делала Инга, она же учитель и химию хорошо знает. Солдаты в ответ пытались отстреливаться из луков и девчонкам было очень несладко, некоторые ранены, но они не останавливались, ставили щиты из столов, двое держали, одна кидала. Они их капитально задержали и посеяли панику. Я же вспомнила случай с живностью и побежала обратно домой, выпускать животных, чтобы создать еще большую неразбериху и панику. Пока бегала и выпускала, возле школы все очень сильно обострилось. Там их командир велел поджечь здание и «сжечь этих тварей заживо, недостойны они спасения». Я обежала площадь, прячась и стараясь не попасться на глаза ни одному солдату, пробралась к чёрному входу школы, а он завален, не знаю кто и когда это сделал, но там не выйти, получалось - они в ловушке. И ведь не спрыгнешь с окна, на площади враги, да и цоколь у здания такой, что считай со второго придется прыгать, – она абсолютно права, строили ведь мужики под свои размеры, так что тут окна находятся очень высоко и цоколь, как еще один этаж.

– Хорошо возле черного хода изнутри была Роза, она меня и заметила, я же объяснила ей жестами и шепотом все про вход, что я его и за час сама не разберу, а выбираться надо как можно скорее, предложила подставить пару ящиков, а им там сделать верёвку, за которую во время спуска они будут держаться. Как-то в книжке про такое читала, – похвасталась женщина, а мы ее попросили не отвлекаться от рассказа, – я притащила два ящика, водрузила один на второй и притаилась в кустах, наготове, чтобы успеть предупредить, если сюда тоже заберутся солдаты. Хорошо они не знали, что дома, стоящие вплотную, образуют маленький дворик. Очень вовремя животные пришли на площадь, отвлекая на себя внимание, в рядах врага началась паника, зверье наше ведь вид имеет далеко не дружелюбный, и, если не знать, что некоторые травоядные, страшно до жути, – мы все хмыкнули, я вот, например, четко представила шок вояк, они такое зверье и в помине не видели.

– Пока солдаты разбегались по площади, командир бросил факел и тоже рванул наутек, хорошо хоть Буренка любит огонь, она к этому огоньку и рванула, крича на всю площадь от восторга, и прямо в разгорающийся костер вся плюхнулась, начала нежиться, кувыркаться, эти как увидели монстра, который огнем моется, орали, как сумасшедшие, и убегали так быстро, что их и не догнать, от разыгравшейся живности. Женщины потихоньку все вылезли через окно, и мы через близлежащие дома и дворы пробирались подальше от площади, вот только куда бежать, было не понятно, армия, как оказалось, прорвала купол в нескольких местах. Мы так несколько раз прятались, затаившись, и меняли направления бегства, в ловушке сильно не побегаешь, – горько вздохнула Мари, - я стояла с каменным лицом, как же быстро я стала судить других и считать, что сама лучше, а вот кто-то нет, противно.

Резко повернувшись к женщинам, которые стояли рядом и обнимали своих спасенных детей, сказала громко и четко, чтобы меня расслышала каждая:

– Спасибо, что отвлекли на себя солдат, спасибо, что до последнего старались спасти детей. Извините, что осудила, не вникая и меряя другими стандартами, я была не права, спасибо вам еще раз, – говорить такие слова было неприятно и не потому, что слова плохие, просто признаваться и извиняться всегда сложно. Ответила мне неожиданно Линда, до этого женщина только молчала и даже возгласа ни единого не издала.

– Знаешь, когда мы рванули в школу, ни одна из нас и не подумала схватить ребенка, взять его на руки, мы так привыкли к обыденным вещам, что мальчики должны вырасти мужчинами, что им нельзя потакать и баловать, вот только когда обвалился вход и мы поняли, что дети к нам не попадут никак, выли не хуже зверей. Я еле удержала некоторых из окна не броситься к детям. Те минуты, в которые мы наблюдали, как вы убегаете и за вами гонятся воины, были самыми страшными для нас, сегодня почти у всех есть седые волосы, и они, как напоминание, что легко принять решение, тяжело с ним жить. Приказывая женщинам слушаться и делать все, чтобы помочь вам убежать как можно дальше, я молилась об одном, чтобы одной пришлой человечке, грязнокровке, хватило силы духа, изворотливости и просто удачи спасти наших детей. Так что, кинув нам обвинения, ты права на все сто, и теперь я хочу извиниться за себя, за нас всех перед тобой и другими женщинами. Мы один народ, и вы это доказали, спасая чужих детей…

– Чужих детей не бывает, – вспомнила я слова нашей кухарки, которая как-то зимой привела двух детей, которые остались без родителей и на вопрос, чьи это дети, строго глянула и с вызовом ответила моим, тем самым раз и навсегда закрыв эту тему.

Пока мы разговаривали, мужчины уходили, так что когда меня неожиданно за талию обняли сильные руки, я смутилась и оглянувшись, одним взглядом спросила, что?

– Пока все не стабилизировалось, все женщины и дети поживут в доме советов, так что давайте я вас туда отведу, – я видела, что он спешит, и ему, видимо, сейчас надо быть совершенно в другом месте, поэтому, погладив по руке, тихонько ответила.

– Не надо, мы сами дойдём и разместимся, а ты лучше скорее возвращайся, – он явно сомневался, но я только улыбнулась, сейчас он нужен не здесь, чуть замешкавшись, Кьелл все-таки нехотя отпустил меня, кивнул детям и пошел к Трою, который что-то эмоционально обсуждал с Исаком, интересно…