Свидетель

- Всё. Больше не отвлекай меня. Выйдешь сама, - рявкнул мне в ухо двуликий философ и скрылся в подсобке.

Я растерянно обвела глазами пространство перед собой: и как мне найти тут Нику? На подставках, похожих на соты, извивались полуголые девочки. На втором этаже, отделенном белым пластиком, сидели за столиками VIP-гости. Внизу под общий ритм и безумно громкие, скрипучие звуки пластинки под пальцами диджея бесновалась молодежь. Человек двести. По-над полом стелился дым.

Гм, я люблю танцевать, но не под это же. И не так... Жутко не хотелось смешиваться с толпой, и предательский ком снова подкатил к горлу, руки задрожали. Я принялась уговаривать себя, что до меня им всем дела нет, как и мне до них. И, будто неумелый пловец, шагающий с мостика в морскую бездну, нырнула в скопище дергающихся тел. Разве что не зажала нос двумя пальцами, дыхание перехватило и так. Я проталкивалась вперед, чувствуя, что тону в запахах пота и смеси парфюмов, пробиралась между подпрыгивающих грудей, обтянутых блестящими топами, бокалов с шампанским, тату, задранных вверх рук и всевозможных торсов. Я отчаянно поглядывала в телефон и понимала, что даже если Ника поднимет трубку, ее голоса не услышать в какофонии возбужденных криков и тыц-тыц-музыки.

Подобно кораблю, потерявшему навигацию в буре, под завывания ветра и коварное пение сирен, я пробороздила толпу танцующих несколько раз. Тщетно. Ники среди них не было. Я направилась к столикам, чувствуя себя неловко и неуместно здесь, среди развеселых любителей ночной жизни, многие из которых явно пребывали в измененном состоянии сознания. Будто в подтверждение моих догадок мажористый юнец с челкой до подбородка, в желтом пиджаке с залихватски завернутыми рукавами, протянул мне белый порошок в пакетике и многозначительно подмигнул.

- Оттянемся, чика?

Господи, куда меня занесло?! Нику убью. Потом. Когда вытащу отсюда и разберусь, что приключилось на этот раз.

Не ответив, я развернулась спиной к малолетнему наркоману. Пляски не прекращались. Из-за столиков в полутьме доносился шальной гогот. Подходить к ним было страшновато. Но самое ужасное - я оставила очки дома, и при таком освещении физиономии на балконах казались смазанными кистью небрежного художника в единые светлые пятна. Я почувствовала себя беспомощной. Поднесла к уху мобильный, послушала длинные гудки.

Вспышка камеры справа заставила меня вздрогнуть и подарила идею. Я выставила смартфон, вытянув перед собой руку и включив режим камеры, сделала максимальное увеличение. Ура! Люди вдали вновь обрели лица.

Я принялась скрупулезно рассматривать гостей на балконе, уклоняясь от особо рьяных танцоров и самоустраняясь от подвыпивших парней. Показалось, что вижу одиноко прикорнувшую на диванчике Нику. Продолжая бороться с паникой, я пробралась к выступающей из тумана спиралеобразной лестнице. Навела камеру на фигурку девушки на балконе, чтобы удостовериться, что это Ника, и наткнулась на кого-то плечом.

- Ой. Извините, пожалуйста, - автоматически пробормотала я.

- Самое место делать селфи! - недовольно буркнул позади баритон.

Я обернулась.

- Аве Кришна? - усмехнулся высокий мужчина в светлом костюме.

Краснея, я узнала в нем того самого московского спонсора с телефоном в руках. И поняла, почему, собственно, сорвался с языка Кришна: молодой человек со стильными, не особо расчесанными темными кудрями, большими черными глазами и смуглым утонченным лицом походил то ли на индийского раджу, то ли на арабского шейха, но совсем не на москвича.

Меня еще сильнее сковала неловкость, и оттого я еще раз извинилась. Он снисходительно усмехнулся и, не удостоив ответом, вернулся к телефонному разговору.

- Да, Лена, вернись в офис. Зайди в мой рабочий компьютер, в папке «Важное» найдешь документ, первый в списке. Там данные по этой партии товара. Пароль ты знаешь...

«Эксплуататор, - нахмурилась я, - сам развлекается, а какая-то рабочая лошадка в десять часов вечера должна ехать в офис».

Выдав распоряжения, москвич отбил звонок и пошел по ступеням наверх. Я заколебалась, последовала было за ним, точнее, к Нике, но дюжий охранник преградил путь.

- Есть пропуск в VIP-ложу?

- Я подругу ищу. Она там. Вон, блондинка слева, смотрите...

- Без пропуска нельзя.

Миллионер обернулся.

- Пропусти. Пионерки тут долго не резвятся.

- Но она не оплатила...

Явно не привыкший повторять приказы, мужчина сделал жест кистью, будто небрежно муху смахнул. И охранник посторонился, одним этим движением лишенный достоинства. «Раджа» тут же забыл о нем и обо мне, оставив в моей душе послевкусие досады. Неожиданно для себя вдруг захотелось бросить в эту широкую спину телефоном или толкнуть специально плечом побольнее, чтобы сбить царственную спесь. Естественно, я сдержалась, с омерзением глядя на то, как олигарха подхватила под руку брюнетка с лощенными, будто атласный плащ волосами. Она потянула мужчину за собой, соблазнительно улыбаясь. Возможно в такие моменты люди и становятся революционерами, - подумала я, - решают выходить на улицы, выступая не против власти в целом, а против лично навредившего чиновника, против зарвавшегося богатея, против неприемлемого для человека чувства презрительного превосходства над ним, долетевшего рикошетом от неизвестно кого.

Я стиснула зубы, не желая ни в коем случае, чувствовать себя меньше и незначительнее этого сноба. Потому что это не так! Тотчас опомнившись, заставила себя возрадоваться, что этот эпизод для меня пусть и неприятен, но столь же мимолетен и незначителен, как для рыбацкой лодки проплывающий круизный лайнер. Окатит волной издалека, качнет и всё, через десять минут он растворен в солнечной дымке, и след его слизан морской пеной. И вдруг я вспомнила слова Янины о том, что я его еще встречу. Я оторопела, неужели она была права и насчет энергетической петли?

* * *

Подождав, пока пара, достойная светской хроники, скроется за высокой перегородкой, я поднялась в VIP ложу. Здесь тоже царило шампанское и оживление, но не все плясали. И хорошо - некоторым чересчур серьезным, явно криминальным лицам биться в танце, на мой взгляд, не пристало.

Ника сидела, вжавшись в диван, в самом углу балкона. В пальцах застыл бокал с недопитым мартини. На столе полупустая бутылка, орешки, остатки фруктов на блюде, скомканные салфетки и второй бокал.

- Ник! Что случилось? - подскочила к ней я.

Подруга встрепенулась, будто дремала, и захлопала длинными ресницами.

- Что?! Ой, хорошо, что это ты, - выдохнула она перегаром. - Варечка, у тебя деньги есть?

Я криво улыбнулась.

- Есть. Но целевые, на квартиру.

Вероника отхлебнула из бокала, взглянула на меня виновато замутненными хмелем глазами и, молча принялась наматывать на кончик носа пшеничную прядь. Выглядело это смешно, но она всегда так делала, когда попадала в затруднение.

Я села рядом. Убрала ее руку.

- Выкладывай, в чем дело.

- Какой-то гад слямзил мою сумку!

- Как?!

- Так. Сначала тот придурок Егор приставать начал, я его отшила и на помощь позвала. Вышибала его пнул, а гаденыш крикнул, что у входа будет ждать. Вот. Ну, я тебе и позвонила. Потом познакомилась с парнем, вроде ничего такой, здоровый. Думала, поможет с тем гадом справиться. Ты же не Терминатор...

- Да уж.

- Поднялись сюда, заказали выпивку, закусить немного. Потом я чего-то замешкалась, а он вышел вроде на минуту. И уже почти час нету. И сумки моей нет, и мобильного, и карточек. Вряд ли он вернется...

- Да ведь я ехала сюда от силы час! Когда ты успела?!

- Ну вот, - Ника развела руками и ткнула наманикюренным пальцем в кожаный футляр со счетом, - теперь хоть натурой расплачивайся.

- Не говори глупостей, сколько там? - Я извлекла чек и ахнула. - Это же все, что у меня есть, даже на такси не останется.

- Это дорогой клуб, - вздохнула Ника.

- Заметно.

Не скрывая недовольства, я полезла за кошельком и снова недобро помянула олигарха, которому эти деньги потратить, как ребенку на копеечное мороженое... Так, глядишь, стану революционеркой - все отнять и раздать. Со скрипящим сердцем я выложила купюры, оставив в отделении одну сотню - на хлеб. Ника тотчас повеселела, обняла меня и чмокнула в щеку: