Страница 29 из 43
Тем не менее, первый раунд в данном конкретном противостоянии закономерно остался за Камимурой. К четырем часам дня сконцентрированный японский огонь буквально сожрал "Ростислав" и "Адмирала Сенявина" и лишь немного не успел "дожевать" "Ушакова". Общее состояние второго и уже последнего в отряде броненосца береговой обороны к тому моменту можно было описать разве что словами "краше в гроб кладут": изуродованные надстройки, пробоины в не прикрытых броней оконечностях, через которые то и дело вливалась вода, и бушующий на юте пожар, с которым никак не могли справиться аварийные партии. А единственными стреляющими по врагу оставались неведомо каким чудом уцелевшие 75-мм пушка и пара 47-мм скорострелок (эти - скорее уже от отчаяния).
Но "Ушакова", можно сказать, спас положенный под его корму вражеский снаряд, временно заклинивший руль и заставивший корабль описывать циркуляцию. Увы, ее направление оказалось в строну противника, а в завершающем витке, убравшем, наконец, броненосец за остатки русской боевой линии, еще и чуть не привело к столкновению с "Ослябей". Однако при этом бравый кораблик, словно оправдывая начертанную на его борту знаменитую фамилию, еще умудрился на циркуляции выпалить по японцам из двух сохранившихся 152-мм пушек нестрелявшего левого борта, из одной даже попав в "Асаму". Несколько же угодивших в столь удобно подставившуюся цель японских снарядов лишь искорежили надводный борт в корме и спардек, "заглушив" заодно ту самую меткую шестидюймовку - но этим и ограничились.
В отличие от близкого по конструкции "Сисоя", тоже ставшего жертвой Цусимы, "Ростислав" уходил на дно почти без крена, хотя и с изрядным дифферентом на нос. Это позволило "Всаднику" успеть снять с него значительную часть экипажа во главе с вице-адмиралом Романовым. Остатки людей с тонущего броненосца "добирал" "Гайдамак", до того поднявший из воды немногих спасшихся с перевернувшегося "Адмирала Сенявина". Увы, отказ Небогатова от одного из минных крейсеров определенно оказался пророческим...
Александр Михайлович уже был дважды ранен (левая рука потом беспокоила его еще несколько лет, а шрам на виске остался на всю жизнь), но отлеживаться в лазарете отказался и приказал переправить его на "Двенадцать Апостолов". Бой для себя он еще не считал законченным. Тем более что ожесточенная перестрелка с Камимурой отнюдь не была "игрой в одни ворота" и русские моряки под его началом тоже смогли добиться ряда успехов.
Так вышло, что еще одним "козырем в рукаве" Великого князя была, пожалуй, лучшая, чем в среднем по эскадре, квалификация артиллеристов на кораблях его отряда. "Ростислав", к примеру, в свою бытность на Черном море постоянно входил в число отличников по боевой подготовке. Таковым же, по сути, являлся и "Ослябя", где железной рукой рулил суровый и требовательный капитан В.И.Бэр. Комендоры "Ушакова" и "Сенявина" приобрели немалый опыт за долгое время пребывания в Учебном артиллерийском отряде. "Пересвет", хоть в мирное время и не блистал на учениях, успел хлебнуть военного лиха полной ложкой - и его экипаж уже кое-что умел. А на "Двенадцать Апостолов" при комплектовании эскадры были переведены расчеты орудий с "Генерала-адмирала Апраксина", хорошо знакомые и со скорострелками Канэ, и с "электрическими" башнями производства Путиловского завода.
Учитывая изложенное, вряд ли стоило удивляться тому, что "Ростислав" с "Сенявиным" до своей гибели успели крепко потрепать "Идзумо" - жаль лишь, что не до смерти. Но одних только попаданий десятидюймовыми снарядами флагман японского отряда успел получить уже 8 штук, а число убитых и раненых на нем перевалило за полсотни. Тем не менее, свое место в строю он пока еще сохранял.
Зато шедшей второй "Асаме" наконец-то аукнулось и за "Варяг", и за "Победу". Разумеется, тому был причиной отнюдь не единичный снаряд с "Ушакова", хотя и он внес свою лепту. Просто так вышло, что "Асама" хронически ловила недолеты по "Идзумо" - и наловила их аж пять штук, причем четыре из них в корму. Хотя подобная кучность наводила на мысли, что один из русских броненосцев, скорее всего "Адмирал Сенявин", соблазнившись удачной наводкой и игнорируя изначальный приказ, какое-то время бил по этому японскому кораблю вполне осознанно. На "Асаме" дважды выходил из строя рулевой привод, вынуждая крейсер временно покидать колонну для исправления повреждений, корма осела на шесть футов, а вода была даже на средней палубе, доходя почти до пояса. "Ушаковский" же снаряд, разорвавшийся у основания кормовой дымовой трубы и попортивший своими осколками сразу три котла, по сути поставил точку на дальнейшем участии крейсера в сражении, вынудив "японца" примерно в 16.10 окончательно уйти к ближайшей базе для починки. Интересно, что, несмотря на такие повреждения, потери в экипаже "Асамы" оказались сравнительно невелики - 8 убитых и втрое больше раненых.
Еще одной пострадавшей стала "Адзума", из-за своего характерного силуэта с далеко отстоящей третьей трубой показавшаяся в завязке боя очень уж удобной целью паре "Адмирал Ушаков"-"Пересвет". От этих двух кораблей крейсеру досталось 18 снарядов, из них 9 десятидюймовых и 5 шестидюймовых. На "Адзуме" от русского огня еще в 14.47 вышла из строя одна восьмидюймовка в кормовой башне (254-мм снарядом ей погнуло ствол), успев сделать всего 19 выстрелов. А носовую башню в 15.35 заклинило листом брони барбета, сдвинутым вверх и перекошенным от ввинтившейся в стык между плитами бронебойной "болванки". К сожалению, русские снаряды порой "по старой привычке" не взрывались, несмотря на все принятые меры, а иначе эффект от пробития брони рядом с действующим элеватором боезапаса мог быть куда как весомее... Тем не менее, эта башня впоследствии располагала возможностью вести огонь лишь в очень узком, примерно 6-7 градусов, диапазоне курсовых углов, выпустив до конца дня не более двух десятков снарядов.
Помимо того, к 16.30 крейсер лишился двух шестидюймовых пушек и трех 76-миллиметровых, причем взрыв 10-дюймового снаряда убил весь расчет в верхнем кормовом каземате левого борта, а также ранил старшего офицера и еще 8 человек на кормовом мостике. Да и в целом "Адзума" имела наибольшие людские потери среди своих "коллег" - более 60 убитых и раненых. Но, как и "Идзумо", продолжала идти вперед и сражаться.
"Ивате", хоть и не обстреливался в первой фазе боя специально, но порой принимал на себя перелеты по "Адзуме". Тем не менее, все его повреждения (две разбитых каюты в корме, сорванная грузовая стрела на грот-мачте и пробитая дымовая труба) и людские потери (полтора десятка раненых) не влияли сколь-нибудь существенно на боеспособность. В целом лишь случайными и пока не несущими особой угрозы были также единичные попадания в "Якумо" и "Токиву".
А вот "Ниссин" в тот день, можно сказать, "сполна испил чашу скорби". Камимуру по сути подводила излишняя длина боевой линии его отряда, из-за которой ее хвост при всех попытках охвата головы колонны противника продолжал оставаться в зоне надежного действия орудий концевых броненосцев А.М.Романова. И "Двенадцать Апостолов" с "Ослябей" не замедлили воспользоваться этим для расстрела корабля младшего флагмана Х.Симамуры - тем более что расчеты его орудий в этот раз не блистали меткостью ответного огня. Сказывалось то, что в свое время вице-адмирал С.Мису вытребовал бОльшую часть опытных комендоров с "Ниссина" на новейший "Ивами". И, видимо, именно это же объясняло успехи последнего в бою с броненосцами Безобразова.