Страница 13 из 41
После боя христианский флот вместе с призами зашел в гавань Летала, что в нескольких милях севернее. На некоторое время внутренние противоречия были позабыты – правда, ненадолго. Дон Хуан обменялся дружественными приветствиями с Веньеро до сражения и принял его с распростертыми объятиями после него. Но венецианцы сразу начали жаловаться, что их обделили с добычей, и ссора между ними и испанцами вспыхнула с новой силой.
Искрой стал поступок Веньеро, который 10 октября отправил домой свой рассказ о сражении, не дожидаясь одобрения Дона Хуана. Он заявил, что приказал командиру своей галеры связаться с Доном Хуаном и Колонной. Но Веньеро явно нисколько не сожалел, что Дон Хуан оказался недоступным. Для постороннего человека нет ничего необычного в том, что командир половины союзнического флота связывается напрямую со своим правительством, но Дон Хуан, будучи главнокомандующим, посчитал иначе. Он принял это действо как намеренное пренебрежение его властью и смертельно обиделся.
Флот вышел из гавани Летала 11-го и на следующий день подошел к Санта-Мауре (Левкас). Была попытка напасть на крепость, но ничего не вышло. Крепость была слишком хорошо укреплена, на кораблях заканчивалось продовольствие, да и эффективное сотрудничество между венецианцами и испанцами теперь было невозможно. 21 октября весь христианский флот ушел с Санта-Мауры на Корфу. Он прибыл туда 24-го, и уже 28-го все так называемые «западники», иными словами, все, кроме венецианцев, разошлись по своим портам.
Операции объединенного флота завершились, но венецианцы все еще выказывали некоторые признаки активности. 20 октября Филиппе Брагадино прибыл на Корфу с 11 галерами, 3 галеасами и 3 судами, недавно оснащенными в Венеции. Он хотел, чтобы ему позволили вести 50 галер в Архипелаг, но Веньеро считал это неразумным. Вместо этого он произвел нападение на Маргарита, что на материке, неподалеку от Корфу, и захватил этот пункт без особого труда. При Лепанто он был ранен в ногу и чувствовал себя плохо, так что прибытие в конце ноября Якопо Соранцо, который должен был заменить Барбариго, явилось для него большим облегчением. Брагадино был отослан обратно в Венецию с галеасами и 24 галерами, причем половина из них были всего лишь неоснащенными корпусами. Осталось 70 галер с более или менее полными командами.
Битва при Лепанто явилась большой победой, однако за ней ничего не последовало, и события следующего года показали, насколько она в конечном счете оказалась непродуктивной. Говорили, что султан сравнил уничтожение турецкого флота с бритьем бороды, а потерю Кипра – с ампутацией конечности. Борода вырастет, а конечность – нет. Так и вышло. Улуч Али вернулся в Константинополь в декабре с 80 или 90 галерами и галеотами, уцелевшими при Лепанто и захваченными в Архипелаге. Он сразу был назначен главнокомандующим турецким флотом, получив неограниченную власть для его реорганизации. Насколько он преуспел, можно судить по тому факту, что уже в 1572 году мог вывести в море флот, почти такой же сильный, как потерянный при Лепанто.
Год 1572-й вообще оказался крайне неудачным для христиан. Теоретически Священная лига все еще существовала, но на практике после смерти 1 мая папы Пия V она лишилась своего единственного полностью незаинтересованного члена и оказалась абсолютно неэффективной. Для венецианцев единственной целью Лиги была помощь им в Леванте, а король Испании интересовался только возможностями, даваемыми ею против Алжира или Туниса. Кроме того, он вовсе не был уверен в сохранении дружественных отношений с Францией и поэтому не хотел отправлять свои военно-морские силы далеко от дома, равно как и подвергать их риску вообще.
Во время перерыва в операциях произошло фактическое вытеснение Веньеро Джакомо Фоскарини, ранее бывшего командиром в Далмации. По всей видимости, он и Веньеро должны были быть партнерами, причем Веньеро – старшим, но на практике Веньеро был направлен в Адриатику с небольшой эскадрой, чтобы нести маловажную службу у далматинских берегов, а Фоскарини подчинил себе основные силы флота, который должен был сотрудничать с союзниками. Эта перемена явно была попыткой устранить один из главных источников противоречий с испанцами.
В конце года Веньеро собрался вести свой флот в Архипелаг, но обнаружил его слишком ослабленным болезнями. Только 62 галеры были пригодны к эксплуатации, да и те оказались недоукомплектованными командами. В январе он подошел к порту Фискардо на Кефалонии, по пути лишившись одной галеры, затонувшей из-за взрыва собственного орудия.
Соранцо получил разрешение идти с 25 галерами на Крит, но только для ремонта и пополнения запасов. Оттуда он повел 12 галер в атаку на Дельвино, что на материке, чуть к северу. Его попросили об этом дружественно настроенные албанцы из Гоменицы. Однако от нападения отказались, узнав, что там началась эпидемия чумы, что могло впоследствии использоваться испанцами в качестве повода для отказа от присоединения к нему. Вместо этого Соранцо высадился в Гоменице и повел войска вглубь материка, которые уничтожили протурецкую деревню Мазаракия. 1 мая прибыл Фоскарини, а неделей позже Веньеро отбыл к своему новому месту службы в Далмации.
Дон Хуан перезимовал в Мессине, где ожидал, что к нему присоединятся «западные» контингенты его флота. В начале мая он жаловался на неприбытие Колонны с папскими галерами и уже собрался следовать на восток без них, но когда Колонна наконец прибыл, положение изменилось. Колонна стремился выйти в море немедленно, а Дон Хуан раз за разом откладывал уход.
На самом деле Колонна пришел в Мессину с 14 галерами 2 июня. Санта-Крус с 36 неаполитанскими галерами прибыл на день или два позже. За ним подоспел Соранцо с 24 венецианскими галерами с Корфу и 3 мальтийские галеры под командованием Джустиниани19. Дон Хуан назначил выход в море на 12 июня, потом перенес срок сначала на 15-е, потом на 22-е, после чего уведомил Колонну и Соранцо, что получил приказ из Испании оставаться на Сицилии.
Соответствующие приказы были доведены до его сведения двумя письмами, датированными 17 и 19 мая. В первом говорилось о ситуации в Нидерландах, где «морские попрошайки» обосновались в порту Брилле, и опасности французского вмешательства на их стороне. Дону Хуану было приказано использовать в качестве повода для задержки отсутствие Дориа и болезнь его заместителя, герцога Сесса. Во втором письме Дона Хуана уполномочивали сообщить венецианцам, что смерть папы изменила ситуацию в Лиге и он должен оставаться в сицилийских водах, пока не прояснится положение дел.
Одновременно ему поручили начать подготовку к операциям против Бизерты, Туниса и Алжира, если отношения с Францией позволят их выполнить.
В письме, подтверждающем получение инструкций короля, Дон Хуан выдвинул два аргумента, показывающие, насколько слабыми были узы дружбы между Венецией и Испанией. Он предположил существование опасности, что турки могут заручиться помощью венецианцев в отражении атаки на Алжир, и отметил, что будет трудно получить запасы, которые уже находятся на Корфу, то есть под венецианским контролем. Однако он послал Санта-Круса с 34 галерами эскадры, чтобы сопроводить снабженческие суда с Корфу в Мессину.
Колонна, Соранцо и папский легат тщетно убеждали его не подчиняться этим приказам, в то время как новый папы писал «пламенные письма», а венецианцы послали специальное посольство к испанскому королю, которое просило его отменить приказы. Все, что мог сделать Дон Хуан, – это позволить венецианским и папским галерам идти на Корфу без него и отправить вместе с ними 18 испанско-итальянских галер под командованием Жиля де Андраде. Этот флот, под общим командованием Колонны, вышел из Мессины 7 июля и прибыл на Корфу 15-го, по пути встретив Санта-Круса и приняв еще 4 галеры из его эскадры.
Дон Хуан с оставшимся флотом вышел из Мессины почти одновременно, приготовившись к нападению на Тунис, но вместо этого получил новые приказы, отменяющие предыдущие и предписывающие ему идти на восток. Они были датированы 4 июля и доставлены получателю 16-го. Ему поручалось оставить 24 галеры под командованием Дориа для охраны побережья Италии и вести остальные 64 корабля20 на соединение с венецианцами, чтобы действовать против турок.