Страница 21 из 24
Дружеское общение между Русью и Византией, естественно, облегчило проникновение христианства. У русских торговцев был свой квартал в Константинополе, недалеко от церкви Святого Мамы, и как мы узнаем из анналов Нестора, в 944 году существовала церковь Святого Илии, где русские христиане клялись соблюдать положения торгового соглашения с Византией. Важность этого христианского сообщества в Киеве стала очевидной, когда Игорь был убит во время мятежа племени древлян и его супруга Ольга стала регентшей.
Скандинавская дама была мужественной женщиной. Она быстро и решительно подавила восстание древлян, и, поскольку их территория являлась важным связующим звеном между южной частью нового Русского государства с севером, она присоединила ее к Киевскому княжеству и лишила мятежников права на собственного правителя. Чтобы обеспечить единство обширных русских земель, она жила попеременно в Киеве и Новгороде вместе с сыном Святославом. Мы также располагаем информацией о ее финансовых делах, а также сборе налогов и дани на севере и юге. Будучи мудрым управленцем, она вполне заслужила высокое уважение нескольких поколений русских.
Ольга быстро осознала важность Византии для русской жизни, и ей хватило здравого смысла понять, что в интересах русских наладить близкие отношения с империей. Ее положительное отношение к христианству диктовалось не только женским инстинктом, более склонным к духовности, чем инстинкт воина-викинга, но также государственными соображениями. Поэтому она приняла крещение в Константинополе.
До сих пор существует сомнение, где крестилась Ольга – в Киеве или в Византии. На первый взгляд более вероятным местом является Киев. Там в районе церкви Святого Илии жила большая христианская община, возникшая на руинах первого центра, основанного греческими миссионерами под руководством Аскольда и Дира, и она процветала на коммерческих контактах с Византией. Христианское влияние в Киеве около 955 года было достаточно сильным, чтобы оказать влияние на Ольгу и вынудить ее принять крещение еще до отъезда в Константинополь. Константин Порфирогенет, в книге церемоний подробно описавший прием, оказанный Ольге в Константинополе, ни слова не говорит о ее крещении в этом городе. Есть также расхождение между датами, приведенными в источниках. Хроники Нестора и Иакова, панегириста святого Владимира, относят крещение Ольги к 955 году, то есть за два года до ее визита в Константинополь.
Вместе с тем старая русская традиция, воплотившаяся в Первоначальной летописи и панегирике Иакова и подтвержденная византийским хронистом Кедрином, содержит информацию о крещении Ольги в Константинополе. Сторонники киевской теории отвергают эту традицию и относят на счет греческого тщеславия и предубеждения.
Эти утверждения достаточно правдоподобны, но только следует заметить, что антиримская предвзятость была на Руси в XII веке не такой сильной, как считается. Во всяком случае, она была не настолько сильной, чтобы повлиять на анонимного автора анналов. Еще меньше антагонизма между западом и востоком было в Киеве в X веке. Даже скандинавы были впечатлены восточной формой христианства и красотой церемоний. Это серьезное дело – отбрасывание национальной традиции, и в этом случае – той, что подтверждена современным западным докладом, найденным в продолжении хроник Регино, и сообщением германского посла в Киеве Адальберта или одного из его ближайших друзей. Должно быть, Адальберт получил сведения из традиции X века в Киеве.
Что касается молчания Константина об этом событии, следует отметить, что император описывал только церемонии, которые периодически повторялись, – к примеру, прием, оказанный русскому правителю, и пиршество, устроенное в его честь, а не исключительные события, вроде крещения иностранной княгини. Поскольку Русь присоединилась к византийскому христианскому сообществу, ни один византиец не мог считать привычным и повторяющимся крещение христианского князя в Константинополе.
Можно сделать вывод, что Ольга была крещена в 957 году в Константинополе. Относительно более позднего периода хронология русских хроник ненадежна. Но Константин был свидетелем события, и его датировка представляется надежной. В любом случае ее путешествие в Константинополь и принятие имени правящей императрицы Елены означает, что ее обращение – работа византийских миссионеров, которые управляли церковью Святого Илии в Киеве. Священник, сопровождавший княгиню в путешествии, вероятно, был грек.
Этот инцидент проливает необычный свет на удивительное деяние Ольги – отправку посольства к Оттону после крещения, в 959 году. За это ручается человек, который возглавлял германское посольство в Константинополь в продолжении хроник Регино – Адальберт. Послы Ольги были неудачливы в своей миссии. Им сначала пришлось ждать возвращения Оттона, тогда участвовавшего в экспедиции против славян на Эльбе. А когда германский король пошел навстречу желаниям Ольги, подобрав человека, который был посвящен в епископский сан и отправлен в Киев, – Либуция из Майнца, будущий апостол умер вскоре после посвящения. Только осенью 961 года была найдена замена, и епископ Адальберт отбыл в Киев.
Этот контакт с Германией был, очевидно, призван смягчить критику со стороны скандинавских языческих элементов в отношении дружественных отношений княгини Ольги с Византией. Ее обостряло то, что последнюю экспедицию против Византии в 941 году возглавлял супруг Ольги. Однако скандинавов на Руси постоянно информировали о событиях в Германии их соплеменники в Швеции, которые поддерживали постоянный контакт с землями, находившимися под властью Оттона. Контакт между шведами и скандинавами на Руси был постоянным – это установленный факт. Поскольку Ольга, возможно, прибыла с севера и жила попеременно в Киеве и Новгороде, она, должно быть, поддерживала более прочный контакт со скандинавами, чем любой другой русский правитель.
Затем германский король прославил свое имя сокрушительным разгромом мадьяр при Лехфельде, что не могло не понравиться северянам. Слухи об этом событии, вероятно, достигли и Руси, где мадьяры были известны и старшее поколение еще помнило их набеги на юг нового Русского государства.
В то же самое время Оттон, вероятнее всего, тоже был хорошо информирован о событиях на Руси. Мы уже видели, как внимательно он следил за событиями на Балтийском море и насколько частыми были его контакты с Данией. В своем желании держать славян на балтийском побережье, от датской границы до устья Одера, под своим контролем он, должно быть, не упускал из виду и другие части Балтийского моря. Он наверняка был доволен, видя, как жители Швеции сосредоточились на политических и торговых авантюрах на Волге и Днепре, что не оставляло им времени на подрывную деятельность среди славянских племен, которые Оттон желал покорить. Он стремился во что бы то ни стало расширить свою империю на славянские земли, и, вполне возможно, русская инициатива повлияла на конечные планы Оттона. Посольство Ольги дало Оттону I понять, что его восточные планы ближе к реализации, чем это казалось некоторым его советникам-скептикам.
Но намерения Оттона и планы Ольги потерпели неудачу с самого начала. Задержка в отправке миссионеров расстроила весь проект. Возможно, еще до того, как епископ Адальберт успел добраться до Киева, Ольга была вынуждена передать власть своему сыну Святославу и удалиться в Вышгород, где надеялась провести остаток дней в мире и молитвах. Святослав, первый скандинавский принц на русском троне, носивший славянское имя, – свидетельство быстрой славянизации скандинавского элемента, – был настоящим викингом, и по характеру, и по манерам. Устояв перед всеми попытками матери навязать ему христианство, Святослав вместе со своей дружиной скандинавских воинов думал только о войне, грабежах и авантюрах и не обращал никакого внимания на ее увещевания. Германский епископ прибыл слишком поздно и, не найдя для себя поля деятельности, покинул Киев, увезя с собой не самые благоприятные впечатления и даже лишившись на обратном пути некоторых спутников. Однако неудача не обескуражила германского короля, и в 968 году, как мы увидим, он назначил того же Адальберта архиепископом Магдебурга и доверил ему важнейшую задачу – привести славянский мир под влияние германской церкви.