Страница 2 из 12
– Погоди! Значит, на втором этаже крайняя дверь по коридору – это лаборатория электроники.
– Точно помнишь?
– Точно. На двери табличка висит. – Веня снова помолчал. – А вот рядом дверь… наверное, она самая и есть. Вроде… вроде бы химическая лаборатория. Если химическая – тогда дело ясное: там Купрум Эс порядок наводит. Он, сам знаешь, как вкалывать любит.
Купрум Эс – так за глаза школьники звали учителя химии Куприяна Семеновича, который по совместительству руководил во Дворце пионеров химической лабораторией. Он был стар, чудаковат, но старшеклассники его за что-то и любили и уважали.
– Хорошо, – сказал Родя. – Предположим, что там Купрум Эс порядок наводит. Но, во-первых, как он туда попал, если Дворец пионеров заперт, а во-вторых, зачем ему занавешиваться?
Веня пожал плечами.
– Ну, насчет как туда попал – у него ключ свой может быть. Все-таки это тебе не кто-нибудь, а Купрум Эс. А насчет занавешивания… Мою маму, например, раздражает, если окна вечером не занавешены.
Родю такой ответ не удовлетворил.
– Значит, по-твоему, так получается: пока в лаборатории занятия шли, голые окна Купрума Эса не беспокоили, а когда он один остался – раздражать начали. Нет, тут что-то…
Родя не договорил. Веня случайно взглянул в окно и вскрикнул почти во весь голос:
– Э!.. Луна!
Большая, чуть кособокая луна висела рядом с крышей дальнего двенадцатиэтажного дома. Родя бросился к трубе и стал наводить ее на Луну, а Веня схватил журнал и стал рядом с ним, торопливо говоря:
– На! Смотри на карту и ищи. Чего-нибудь крупное для начала ищи. Во! Океан Бурь ищи!
И в эту минуту голоса взрослых послышались из передней.
– Родька! – почти закричал Веня. – Наши домой собираются. Смотри скорее и дай мне! Океан Бурь…
На пороге появилась Венина мама:
– Венька, ты знаешь, который час? Половина одиннадцатого!
– Мам!.. Сейчас! Ну сейчас!
Венина мама повысила голос:
– Вениамин, никаких «сейчас»!
– Все! Пока! – со вздохом сказал Веня и направился к двери.
Родя проводил друга, потом быстро постелил постель, разделся, вышел в одних трусах сказать родителям «спокойной ночи», вернулся в комнату и, погасив свет, продолжал свои астрономические наблюдения. Он хорошо запомнил, как выглядят самые большие темные пятна на карте Луны, однако ему пришлось попыхтеть, прежде чем он обнаружил с помощью трубы сливающиеся друг с другом Океан Бурь, Море Дождей и Море Ясности.
И все же Родя был доволен. Как ни была несовершенна его труба, а все-таки с ее помощью «океан» и два «моря» были видны яснее, чем невооруженным глазом. Ложась спать, Родя решил: на днях они с Веней пойдут и запишутся в научное общество. В секцию астрономии.
Глава вторая
В каждом классе есть свой силач, своя красавица и свой мыслитель. Бесспорным силачом в пятом «Б» был Лешка Павлов: он справлялся с любым мальчишкой в классе одной рукой. Мыслителем можно было назвать Родю, который постоянно «генерировал», как теперь выражаются, всякие увлекательные идеи. Красавицей была Зоя Ладошина. И не только красавицей: она еще была председателем совета отряда, и это свое положение Зойка ценила больше, чем положение первой красавицы в классе.
На следующее утро, когда Родя и Веня шли в школу, по другой улице шла туда и Зоя, шла не одна, а в сопровождении своего «актива» – так она называла шестерых ребят, окружавших ее. Время было раннее, и Зоя шла неторопливо, красиво вытягивая ноги в красных туфельках, чуть поводя при каждом шаге плечами, на которые спадали черные локоны. Неторопливо шагала и так же неторопливо говорила:
– Не знаю… Если меня даже и выдвинут снова председателем, я, наверное, все-таки откажусь.
Эта фраза вызвала у «активистов» негодование.
– Зойка! Ой!.. – пискнула Нюся Касаткина. – Ты с ума сошла!
– Зо-о-о-я! – протянула Соня Барбарисова. – Как тебе только не стыдно такое говорить!
– Не выдумывай, Зойка, давай лучше не выдумывай, не выдумывай! – забубнил толстый редактор стенгазеты Шурик Лопухов.
Зоя передернула плечами.
– Ну, граждане, почему все я да я? Надо же немножко отдохнуть! Как будто, кроме меня, никого не найдется, чтобы председателем быть!
– Ну, кто найдется? Ну, кто найдется? – снова запищала маленькая Нюся. – Думаешь, я? Так меня в собственном звене никто не слушается, вот!
Соня Барбарисова старалась говорить как можно убедительней.
– Зоя, ты вот подумай и пойми: из нас из всех никто таким авторитетом в отряде не пользуется, как ты. А остальные ребята в классе – так ты сама знаешь, какие они пассивные: ничего не хотят делать по общественной работе. – Соня угрожающе подняла палец. – Зоя! Вот увидишь: если ты не будешь председателем, вся работа замрет!
– Развалится вся работа, развалится работа, развалится! – загудел редактор.
Будь «активисты» чуть посмекалистей, они бы сообразили, что Зоя не собирается расставаться с постом председателя, что, наоборот, она весьма обеспокоена предстоящими на днях перевыборами совета отряда. Весь этот разговор она завела не для того, чтобы просто поломаться перед своими приверженцами, а чтобы узнать, сколь твердо они собираются отстаивать ее кандидатуру. Но Зою окружал народ простодушный, и, покосившись на ребят, она убедилась, что все они серьезно озадачены и огорчены. Маленькая Нюся шла опустив голову, держась двумя руками за ручку портфеля, который при каждом шаге бил ее по коленкам. Продолговатое лицо Сони Барбарисовой вроде бы еще больше вытянулось, а маленькие глазки редактора стали совсем круглыми.
Помимо Нюси, Шурика и Сони, Зою сопровождали еще трое: долговязый Жора Банкин и две беловолосые, почти безбровые сестры-двойняшки Настя и Катя Мухины. Они, по своему обыкновению, молчали, но вид у них тоже был огорченный. Ведь до сих пор эти ребята были очень довольны «мудрым» руководством Зои Ладошиной.
Школа номер двадцать восемь была новая, ребята учились в ней только первый год, поэтому выборы в пионерской организации проводили не прошлой весной, а в начале учебного года. Со старшей пионервожатой школе не повезло: она все время болела. Зато вожатая отряда появилась в пятом «Б» с первых дней сентября. Это была маленькая и очень энергичная девятиклассница, с быстрыми движениями и узким строгим лицом. Звали ее Дина Коваль. В то время она твердо решила посвятить свою жизнь педагогической деятельности. (До этого Дина так же твердо решила стать сначала юристом, потом врачом, потом художником-модельером.) Работа у нее на первых порах закипела. Дина сразу заметила в классе бойкую, властолюбивую Зою и предложила ребятам избрать ее председателем совета отряда. Зою избрали. Та в свою очередь предложила выбрать редактором стенгазеты Шурика Лопухова, потому что он неплохо рисовал, и Шурика выбрали. Остальных членов совета выбрали почти наобум, так как ребята еще мало знали друг друга.
Дина не стала заглядывать в журнал «Вожатый», чтобы узнать, какими делами можно увлечь пионеров. Она имела свои соображения на этот счет. У нее был брат-семиклассник, который грубил матери и ничего не хотел делать по дому, поэтому она первым делом решила воспитать в своих пионерах уважение к родителям и стремление во всем им помогать. Началась подготовка к сбору на тему «Моя семья». На заседании совета отряда Дина сказала, что в начале сбора должны будут выступить два человека: один на тему «За что я люблю своих родителей», а другой на тему «Как я помогаю маме». Вожатая считала, что после такого вступления ребята разговорятся и каждый поведает о том, за что он любит папу и маму и как он помогает по хозяйству.
– А если покритиковать еще кого-нибудь? – предложила Зоя. – Вот Генка Добровольский… он у нас в подъезде живет… так он ничего дома не делает, даже за хлебом его послать не могу т.
Дина серьезно посмотрела на Зою:
– А тебя не зря выдвинули председателем. Очень дельное предложение. Кто еще хочет сказать?
Среди членов совета была маленькая, робкая Нюся Касаткина. Ей захотелось, чтобы вожатая похвалила и ее. Она подняла руку.