#Карта Иоко

Развернувшись ярким пятном, карта тихонько скрипнула – так скрипит старый картон, когда пытаешься сложить его. Я подняла ее, положила на стол и перевела взгляд на свои рисунки.

Господи!

Все выглядело так, будто и карту, и рисунки создал один человек.

Оттенки красок, линии, черные силуэты ворон и даже черепа в правых верхних углах.

Все один в один.

Несколько месяцев назад мне приснился сон. Он был ярким и объемным, как самая настоящая реальность. Мне снилось, будто я стою на высоком холме и под моими ногами шелестит странного цвета трава. Она кажется темно-синей, среди нее попадаются серые листья – но в общем и целом весь холм наливается мрачными цветами, а над головой тянутся низкие серые тучи.

Я чувствовала порывы ветра на щеках, влагу на ладонях и понимала, что вот-вот зарядит дождь.

Передо мной простиралась широкая равнина, поросшая все той же синей травой, а вдалеке поднималась скала с круглой башней. Темные камни башни отливали синим, черная остроконечная крыша упиралась в угрюмые облака, а силуэты черных птиц, мелькавшие в воздухе, добавляли мрачности этому и без того угрюмому пейзажу.

Приснился тогда мне этот странный сон, и я его нарисовала, если только вообще можно нарисовать сон.

Я просидела над рисунком несколько зимних вечеров, тщательно подбирая краски, чтобы запечатлеть саму атмосферу синей долины. Вороны, облака, башня. Тяжелая грусть и одиночество. Пустота.

Именно пустота – вот что поразило меня в этом сне. Кроме далеких птиц рядом со мной не было никого в моем сне, и я понимала, что в тех местах люди не живут. Откуда у меня родилось такое понимание, я объяснить не могла.

Как только картина была закончена, я повесила ее над столом и вечерами любовалась ею. Я была довольна своей работой – получилось то что надо.

А через пару дней мне снова приснился сон. Тягучий, мрачный и настолько реалистичный, что проснувшись, я долго не могла прийти в себя. На этот раз я увидела заброшенный город – черно-синие развалины, заросшие все той же синей травой. Пустые проемы окон, остатки стен, ползучие растения на камнях. Тучи над головой и хриплое карканье ворон.

Во сне я бродила по заброшенному городу, переступала через каменные пороги, продиралась сквозь высокие колючие кусты с редкими серыми листьями.

Сон о разрушенном городе снился несколько раз, как навязчивое видение, как легкий призрачный кошмар. Вновь и вновь я то ли убегала от кого-то, то ли искала что-то, колючие ветки странных кустов хватали меня за плечи и руки, а над головой до хрипоты надрывались черные птицы.

В конце концов я нарисовала и заброшенный город, а сверху зачем-то изобразила череп без нижней челюсти, с большими пустыми глазницами. Гладкий серый череп, который смотрел на меня долгими зимними вечерами.

Иногда, сидя одна в своей комнате, я слушала музыку и смотрела на эти две картины. Они казались мне окном в какой-то далекий и странный мир. Я слишком ясно ощущала их реальность и понимала, что привидевшийся мне мир на самом деле где-то существует.

Еще мне приснился парень – но его я не запомнила. Сон был коротким и быстрым, и в памяти остались только облака, вороны и лицо под надвинутым капюшоном. Фигура парня на фоне огромной луны – вот все, что я могла вспомнить, поэтому рисовать этот третий странный сон не стала.

Да я и не верила в сны. Ведь на самом деле они не имеют значения – так думала я тогда.

И вот передо мной лежит загадочная карта Иоко и череп в ее верхнем углу с потрясающей точностью походит на тот, что изобразила я. Такие же синие завитки трав на полях, такие же темные оттенки, и даже башня, что украшала левый нижний угол, в точности походила на ту, какую изобразила я.

– Обалдеть можно, – пробормотала я и перевернула карту Иоко.

Бумага, на которой она была нарисована, поражала своей тонкостью и крепостью. Шелковой лентой она прошелестела у меня в руках и послушно развернулась, показывая замысловатые буквы. Алфавит, но с завитками и прочими красивостями. Будто жуткая старина. Синие буквы, черные узоры.

Если желаешь выслушать совет Иоко, то карту следует расстелить ровно посередине стола, а сам стол поставить посередине комнаты. Дождаться полуночи, и когда полная луна заглянет в окно, произнести заклинание.

Так было написано в карте. И чуть ниже находилось само заклинание – небольшой стишок, в котором вовсе не имелось смысла. Так показалось мне тогда.

Еще карта велела зажечь четыре свечи – по одной на каждом углу стола. Я посмотрела на свой небольшой компьютерный столик и порадовалась, что он не был угловым, то есть у него как раз четыре угла.

Ладно, могу вызвать колдуна Иоко. Даже прямо сегодня, потому что мне повезло – сегодня как раз полнолуние и из моего окна всегда видно полную луну.

Это теперь я знаю, что карта сама нашла меня в нужное время, когда луна стала круглой и портал оказался доступным. А тогда я ни о чем таком и не подозревала, лишь пожала плечами, перевернула карту и снова принялась ее рассматривать.

Мне нравилось в ней все: и четкие линии дорог, и синие горы, и темно-голубые моря и реки. Высокое синее дерево с раскидистыми ветвями, изображенное в самой середине. Под деревом находилось что-то похожее на скважину для ключа, но сколько я не присматривалась, рассмотреть, что это такое, не удавалось.

Сначала я не могла решить, воспользуюсь ли картой или просто оставлю себе как красивый сувенир. Но когда вечером мне пришлось выслушать от отца нотацию о вежливом обхождении с мачехой и младшим братом, я точно поняла, чего хочу на самом деле.

А хотела я знать две вещи. Дружит ли со мной Игорь или Кристина права и он только использует мои знания. И смогу ли я вывести проклятое родимое пятно.

Всего два вопроса – совсем немного на самом деле.

Указание на карте предупреждало, что можно задать только три вопроса. Четвертый окажется роковым.

«Пока на карту светит луна, Иоко ответит на три твоих вопроса. Но если собьешься со счета и задашь четвертый вопрос, Иоко потребует плату за свои услуги. И тебе придется заплатить».

Это тоже было написано на обороте.

Ладно, это ведь не сложно, правильно? Считать до трех я умею, поэтому не собьюсь. В конце концов, у Наташи все получилось, она не сбилась со счета, все сделала правильно и Иоко дал ей хороший совет.

Интересно, как выглядит колдун? Вдруг настолько страшно, что и посмотреть на него будет невмоготу?

Или только услышу его голос?

Я усмехнулась, свернула карту и сунула ее на полку между книг. Ночью разберемся – подумала я.

Вечером Валерка разнылся из-за каких-то пустяков, отказался доедать макароны с сыром, хотя обычно съедал все без остатка. Ольга засуетилась с градусником, детским панадолом и теплым питьем. Пришедший с работы отец заглянул ко мне в комнату и попросил вымыть посуду.

В обычный день меня это не расстроило бы, я привыкла, что обо мне вспоминают только когда надо что-то сделать. Но в тот день все было наперекосяк.

Я пришлепала на кухню, посмотрела на сложенную в раковине гору посуды – Валеркины кружки с рисунками, терка с присохшим сыром, большой дуршлаг, сковородка и куча тарелок. Отлично, и вся эта возня досталась мне, потому что Ольге, видите ли, некогда – она стоит над Валериком и трясет градусником.

– Почему это я всегда должна мыть посуду? После обеда мыла я, и даже плиту отмыла. А сейчас на ней валяются макароны, и у Ольги сбежало молоко, – проворчала я.

Отец, который еще допивал свой вечерний чай, лишь пожал плечами.

– Валерка сегодня залез в мой стол и испортил мои краски. А деньги на них присылала мама, потому что когда я прошу тебя купить мне набор карандашей или бумаги, ты ворчишь, что зарплата через неделю, а у Валерочки колготки порвались и ему надо в первую очередь. Ты почти не тратишь денег на меня, если не считать еды и платы за квартиру. Почему это тогда ваш ребенок берет мои вещи, которые куплены не на твои деньги?