Страница 87 из 109
— Это значит, что нам не доверяют, и я их за это не виню, — спокойно ответила женщина, склонив голову набок, как бы прислушиваясь к звучанию собственного голоса. — Вы приехали сюда изучать другую жизнь — так изучайте. Но мы ведь все знаем, что это не единственная цель затратной экспедиции с самой Земли!
— Мама, перестань! Лучше скажи, они могут понимать нас, когда не находятся рядом? Например, наблюдая за нами с помощью камер и читая по губам?
— Не-ет, — протянула Липа, хитро улыбаясь. Около её глаз пролегли глубокие борозды морщин, и кожа стала похожа на потрескавшуюся землю пустыни.
— Это здорово, — вклинился Тимофей. — Но необходима осторожность, может она не всё про них знает.
— Всё она знает. Олимпиада несколько лет жила с ними бок о бок, — вмешался Дмитрий. — Лучше давайте подумаем, что нам говорить завтра на Совете.
— Откуда ты знаешь, что Совет завтра? — так неожиданно громко и резко спросила Варя, что все обернулись и затихли, почуяв начинающуюся семейную ссору между истеричной дамочкой и охладевшим к ней мужчиной. Лика подумала, что Варя и впрямь перегибает палку, пытаясь обратить внимание на себя.
— Не знаю. Наверное, ящер сказала.
— А ведь твоя жёнушка, пожалуй, что и права, — Каплынов встал с колен и вплотную подошёл к Тимофею. Тот попятился.
— Отвечай, Веслов, — потребовал Тимофей и встал прямо перед ним.
— Ящер сказала про кверл, вы же сами слышали.
— Разумнее предположить, что кверл - это месяц. Почему день? Не год, декада или пару часов? — настаивала Варя, испытывающе глядя на мужа, как следователь на отпирающегося преступника. Веслов растерянно смотрел на людей и молчал.
— Хватит вам! — Дмитрий отступил на шаг, оглядываясь по сторонам, словно ждал помощи. Но окружившие насуплено молчали.
Олимпиада, всё так же сидящая в углу на матрасе, расхохоталась.
— Что смешного? — подошёл к ней Тимофей. — Лучше помоги нам понять намерения эфе…тьфу ты, аборигенов.
— Они хотят, чтобы вы решили проблемы с Сомнией, — Олимпиада сделалась серьёзной и, уставившись в одну точку на противоположной стене, продолжила: — Фосфореалы впадают в спячку, и иногда умирают в ней. Когда-то было несколько видов эфемералов, а теперь, уже сотню лет, как они - один народ, который вымирает, несмотря на прогресс и знания.
— И эту проблемы можем решить мы? — Стас присел на корточки и осторожно взял женщину за руку, словно прощупывал её пульс. — С чего они это взяли?
Липа посмотрела на него, склонив голову к одному плечу, и улыбнулась:
— Они надеются.
Стас хотел спросить ещё кое-что, но Лика потянула его за руку и, отведя в сторону, прошептала:
— Не мучьте мою мать! Понятно же, что она не здорова. Ей ведь хуже, да? — Лика кинула тревожный взгляд на мать и закусила губу, чтобы не расплакаться. Морщины на лице Липы стали глубже, кожа посерела и сделась похожа на высохший пергамент, покрывшийся пятнами от времени. Взгляд матери растерянно блуждал по лицам присутствующих, но стоило ему найти девушку, как Олимпиада заулыбалась и жестом пригласила её присесть рядом.
Лика напряглась, ей совсем не хотелось быть рядом с больной и чужой женщиной, которая имела лишь отдолённое сходство с её матерью, однако, совесть взбунтовалась, чувство долга победило и на этот раз. Девушка, кляня себя за малодушие с одной стороны, и за робость, с другой, подчинилась, однако, села чуть поодаль.
— Ляжешь сегодня неподалёку, прошу-у.
— Мы все будем спать здесь, в одной комнате.
Женщина смерила Лику взглядом, в котором на мгновенье мелькнула хитринка, и молча опустила голову на колени.
— Я просто очень устала, мне так хотелось бы снова стать молодой и здоровой. Ты поможешь мне?
Олимпиада быстро подняла голову и схватила дочь за руку, заглянув той в глаза.
— Лика, мне нужен твой совет, как астробиолога. Можно тебя? — внезапно оказавшийся рядом Тимофей, мягко высвободил руку Лики из цепких объятий старухи.
Девушка, по старой привычке, робко посмотрела на мать, чтобы убедиться, что та не сердится и тут же разозлилась на себя за это. Она резко поднялась и взглянула на Олимпиаду с высоты собственного роста. В следующее мгновение Лике показалось, что в таких знакомых и родных глазах промелькнула злость и холодная ярость, и снова они стали благожелательно-отстранёнными.
— Конечно, иди. Только непременно возвращайся, — елейным голосом проговорила женщина, растягивая слова.
Лика застыла, не зная, что и думать. Задремавшие было подозрения, снова возродились и окрепли.
— Пойдём же, — Тимофей почти тянул её за собой в противоположный угол полупустой комнаты, девушка чуть было не споткнулась на очередной кинуты на пол матрас. Лика спиной чувствовала взгляд матери, которая вела себя с каждым разом всё менее предсказуемо.
— Спасибо! — прошептала девушка старпому и, не дожидаясь ответа, присоединилась к остальным, бурно обсуждающим странное поведение хозяев подводного города. Лика вполуха слушала гипотезы и домыслы, один одного нелепее, но не вступала в ненужные споры. Ей сейчас было жизненно необходима толика одиночества: что-то грызло Лику изнутри, стучалось в сознание очевидной догадкой, но девушка никак не могла ухватить мысль. В сторону матери Лика смотреть избегала.
— Я не верю, что они до сих пор не могут наладить связь с “Гамаюн”, — возмущался тем временем Анатолий.