Страница 25 из 109
Лика помнила это, но упорно говорила "Альфа Центавра", это придавало ей значимости в собственных глазах, и ей нравилась приставка "Альфа"- начало всего, главная.
— Умные слова ещё не делают тебя умной, — поджав губы, цедила Олимпиада.
Девушка кивала, и, прищурив глаза, всматривалась в светящуюся точку. Если смотреть в телескоп, одна звезда превращается в две. Они похожи, как близнецы, светят так же ярко, как солнце. Лике казалось, что там, в небе, тоже кто-то смотрит на их жёлтую звезду и гадает, есть ли жизнь подле неё?
Теперь это была не красивая сказка, а сбывшаяся мечта многих поколений.
Сон поменялся, картинка прошлого растаяла, разбилась на фрагменты, которые закружили в черноте, как кометы в Облаке Оорта. Из тьмы проступил красный карлик Проксимы, он приближался и грозился налететь на девушку, испепелить её в смертоносных лучах. Красная звезда билась о невидимую преграду, стучалась в мир людей, словно Лика была в состоянии впустить её. Девушка не могла, просто не знала, как заставить стекло исчезнуть и втайне радовалась этому.
Стук повторялся, Лика вздрогнула и проснулась. Девушка осмотрелась так, будто видела свою комнату впервые. В дверь снова постучали. Браслет показывал два по полудню.
— Иду, — крикнула она в сторону двери. Ей было всё равно кто там, главное - заполнить оставшиеся шесть часов разговорами, делами, чем угодно, лишь бы не думать о грядущем погружении в долгий сон.
Девушка нажала на кнопку, за дверью стоял Тимофей Киреев. Он посмотрел на неё своими чёрными глазами, как у сказочного демона, читающего мысли, и вежливо спросил:
— Можно войти?
— М-можно, — ответила Лика и тут же мысленно обругала себя за робость и заплетающийся язык. Она прошла вглубь комнаты, приглаживая волосы, спутавшиеся от пота во время сна.
— Присаживайтесь, вы что-то хотели? — жестом Лика указала гостю на кресло.
— Вы одна?
— Одна. Варя ушла к супругу.
— Её очередь завтра, — подтвердил Киреев, усаживаясь в кресло лишь после того, как в стоявшее напротив присела девушка. — Я пришёл поговорить.
— Говорите, — выдавила из себя Лика. Её сердце то глухо стучало в груди, то поднималось комом к горлу. Однако, она была заинтригована.
— Вам понравился мой подарок?
— Да, это...очень красиво и необычно.
— И он вас не удивил?
Лика опустила глаза, смотрела в сторону, чувствовала, что краснеет и тут же рассердилась на себя и дотошного старпома. Уж говорил бы сразу, что спрашивать? И так понятно, что удивил!
— Да, — выдавила она из себя и решилась взглянуть на Тимофея. Что она так его боится?
Киреев всё время смотрел мимо неё, его взгляд рассеянно блуждал по комнате, будто Тимофей пришёл сюда ненароком и сам не понял, как здесь оказался. Лика начала злиться. Он пришёл, уселся, задавал вопросы, а сам и не думал на них отвечать.
— Вы пришли помолчать? Все вопросы уже задали?
— Простите, конечно. Если я не вовремя, могу уйти, — он снова уставился на девушку и спокойно ждал ответ. На лице - доброжелательное спокойствие.
— Нет, я действительно собиралась спросить о смысле подарка.
— Не было смысла. Просто я повёл себя грубо и недостойно, а попросту стал жертвой первобытных страхов, и что самое гадкое, изменил своему долгу, — Тимофей говорил так, будто хлестал воздух.
— Вы чересчур строги к себе...
— Не перебивайте меня! — ответил Тимофей так, что сердце Лики опять заколотилось. Она хотела сказать в ответ что-то колкое, обидное, но осеклась: настроить всех против себя, когда они и так тебя недолюбливают, не лучшая идея.
Киреев продолжил более мягким тоном:
— Вы не виноваты, простите. Я не выношу собственные слабости и стараюсь с ними бороться. А насчёт подарка, это самое интересное, что у меня было. Он от чистого сердца.
Тимофей пристально посмотрел на неё, на этот раз Лике не хотелось отводить взгляд, её сердце билось ровно, дышалось легко.
— Спасибо, — выдавила она из себя. Девушке хотелось, чтобы этот суровый человек просидел здесь до того, как пробьёт её час засыпать. И чтобы он остался, пока жизнь не застынет в ней.
— Это больно? — еле слышно спросила Лика, по-прежнему не отводя взгляд.
— Я был в анабиозе пару раз, но не более месяца. Нет, неприятно на выходе, тело как чужое, ноги онемевшие. Пожалуй, и всё.
Девушка вздохнула, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Может, она зря волнуется? И Гамаюн говорит, что всё будет хорошо.
— Мне пора, — услышала она. Девушка была благодарна Тимофею за поддержку, пусть и выраженную в такой странной манере. Она встала проводить гостя.