Страница 7 из 10
Отношения с Леной первый месяц оставались такими же плохими, как и были. К концу второго они стали еще хуже. Паша пытался несколько раз поговорить с ней, но разговор быстро переходил в перебранку.
Вот и сейчас он сидел на скамейке во дворе её дома и ждал Лену, чтобы объясниться. Но этот раз будет уже точно последним. Павлу нужно услышать ответ на один единственный вопрос. Не очередной скандал, а именно ответ. Да или нет.
Конец октября. Было достаточно холодно, и Павел слегка озяб. По пустому двору изредка проходили прохожие. Он сидел на лавочке напротив подъезда Лены больше часа и уже собирался уходить, как вдруг во двор въехал подержанный Опель. Он лихо закладывал повороты и резко затормозил напротив Паши. Из Опеля вышел худощавый молодой человек полубыковатого вида. На нём было пальто тёмно-красного цвета, так называемого "бизнес класса", а на голове кепка "Адидас", из-под которой лапушились прозрачные, с красной каёмочкой и редкими красными прожилками, уши. Такое сочетание всегда не то чтобы бесило Пашу, а скорее веселило. Это чучело обошло "шмопель" и открыло пассажирскую дверь. Из машины вышла Лена! Такого поворота событий Паша не ожидал. Их взгляды встретились. Чучело немного отстало, завозившись с сигнализацией. Васильков поднялся и сделал шаг. Лена шла ему навстречу, казалось, что она это делает неуверенно. Когда они поравнялись, Паша заговорил первым.
- Здравствуй.
- Здравствуй, - ответила Лена. Её слова были словно дыхание снежной королевы.
- Мы можем поговорить?
- Мне некогда, - бросила Лена так же странно, как и шла.
- Всего одну минуту, - сказал ей вслед Паша, но Лена отрицательно покачала головой и, не останавливаясь, скрылась за дверью подъезда.
- Как знаешь, - еле слышно сказал Васильков закрытой двери и поставил логическую точку. Развернувшись, он прошел мимо чучела и направился на бульвар. Полубык посмотрел ему вслед и трусцой, теряясь в догадках, скрылся в подъезде.
Оказавшись на бульваре, между деревьями и скамейками, Паша остановился на мгновенье, посмотрел на окна Лены, их было видно с бульвара, и пошел по дорожке неторопливой походкой, пиная желтые и красные листья. Он вздохнул глубже. Воздух был по-осеннему свежим. Несвежими казались лишь мысли.
Вроде бы должно было стать легче, но легче не стало. Одной проблемой теперь меньше, с другой стороны, рухнула еще одна надежда, еще один смысл жизни.
У Василькова их теперь осталось совсем мало.
Паша сел на скамейку. По бульвару шли люди, гуляли дамы с собачками и бабушки с внучками. Осень находилась в предпоследней стадии, деревья почти все стояли наполовину голые, в редких лужах вместо воды был тонкий лёд.
Казалось, что вот-вот кончится завод, всё остановится и мир рухнет.
- Господи! Почему же так тошно? - едва слышно почти простонал Павел, склонив голову и уткнувшись лицом в ладони.
- Время такое. Кончается год, кажется, кончается любовь. Скоро кончится век.
Ощущение такое, что мир вот-вот рухнет. Особенно страшно осознавать, что от тебя зависит, рухнет он или нет?
Васильков обернулся. На скамейке, слева от него, сидел старик. Совсем неприметный старичок, в шляпе и сером плаще.
- Кто вы? - спросил Паша.
- Апостол Пётр. Вы наверняка обо мне слышали.
Паша смотрел не мигая. После встречи с чертом его сложно было чем-то удивить, но всё же он снова надеялся, что ему показалось.
- Спокойнее, молодой человек. Где Ваше чувство юмора? - укоризненно говорил старичок. - Не так важно, кто я, как то, что я могу Вам рассказать, - Паша посмотрел по сторонам и заглянул за спинку скамейки.
- Вы что, возомнили себя шпионом? - спросил старик. - Что вы оглядываетесь?
Паша ничего не ответил, точнее, пытался, но не смог. Его хватило только на то, что бы хлопать глазами.
- Вы меня просто пугаете, - сказал старичок. - А мы на вас так надеялись.
- Мы - это кто? - наконец выговорил Паша.
- Вы знаете, что за оружие у вас дома на столе?
"Черт! Я первый раз оставил дома меч, - мелькнуло в голове у Павла".
- Похоже, не знаете. Это очень старый меч, он старше мирозданья. За свою длинную жизнь он спас много миров, теперь охраняет Ваш. Но сам по себе он бесполезен. Ему нужны крепкие руки и чистое сердце. Похоже, Тимофей Валерьянович нашел и сердце и руки.
- Так он один из вас? - спросил Паша и добавил. - Был...
- Да, - ответил старичок, - был. Только не из нас, а из вас. Он был рыцарем, или воином, как угодно, "Хранителем вечности".
- Так кто же Вы?
Паша смотрел в глаза старичку, они не были пустыми, скорее даже теплыми.
В них была жизнь.
- Я помощник. Один из тех, кто Вам, рыцарям, помогает.
- Помогает в чем? Что, вообще, происходит? - Паша повысил голос.
- Я сейчас всё расскажу, только, пожалуйста, не перебивайте меня, если что-то уже знаете. - И старичок поведал леденящую душу историю.
От начала мирозданья и до конца дней любой жизни существует добро и зло.
Светлая и тёмная сторона любой души, а между ними - борьба. Так было всегда, и так будет.
Вы, воины, противостоите злу. Во время борьбы добра и зла всегда возникает путаница. Предметы и вещи меняют свои названия и предназначения. Белое называют черным, а черное белым. И вот посреди этого хаоса есть мёртвый лес.
К нему ведет много дорог, но через него лишь одна. Дорога в город теней. Он полон падшими душами. А посреди города стоит замок Отчаяния. Попасть в него совсем не просто. У человека много больных мест. Среди них Вера, Надежда, Любовь. Так вот, тому, кто вздумает идти до конца, придется сделать очень тяжелый выбор. Нужно воскресить их или убить. Вот что именно, сразу и не разберёшь.
Вообще, выбор - это очень тяжело для человека. Но скоро Вы узнаете, что большое счастье, когда есть возможность выбора. В жизни нередко бывают моменты, когда выбора нет. Если Вы справитесь с этим, то сможете пройти в замок отчаяния. В замке - воин смерти, цель путешествия. С ним придётся сразиться. Самое главное в любой ситуации - это меч. Только с ним можно противостоять злу.
- А я его оставил на столе, - медленно сказал Паша.
- Зло не может просто украсть его. В видимом хаосе мирозданья существуют свои законы и правила. Есть только два пути завладеть мечом. Убить рыцаря и из рук умирающего взять его или запугать, замучить морально до такой степени, когда он сам его отдаст и скажет: "Владей же им, он твой по праву".