Золотое побережье

Совершенно ясно, кто им потребовался. Им потребовался Джим – шут гороховый. Он играет в пинг-понг неортодоксально, а уж если прямо говорить, то неуклюже, но это все шелуха. Он нужен, и это – главное.

Артур Бастанчери как раз приканчивал Хэмфри Риггса; передавая влажную от пота ракетку Джиму, Хэмфри, непосредственный его начальник по торговле недвижимостью, нехорошо выругался. Джим оказался лицом к лицу с Королем пинг-понга, или, короче, Кинг-Понгом.

Росту в Артуре Бастанчери, Кинг-Понге, примерно шесть футов два дюйма, он голубоглазый, темноволосый и широкоплечий. И очень нравится женщинам. К полному восхищению Джима, считающего себя социалистом, Артур – активист антивоенного движения и редактор подпольной газеты. А кроме того, – прямо-таки образцово-показательный свой парень, с которым можно иметь дело.

Некоторое время они гоняют шарик просто так, для раскачки, и Джим обнаруживает, что сморгнул, пожалуй, излишнюю дозу «Постижения структур». Сложная пространственно-временная сеть, которую плетут они с Артуром, воспринимается великолепно – но, прямо скажем, с некоторым опозданием; кроме того, за белым шариком тянется след, словно за самолетом, а это путает и отвлекает. Короче говоря, игра не сулит Макферсону ничего хорошего.

Они начинают, и все оказывается еще хуже, чем можно было ожидать. Руки у Джима быстрые, но – тут уж не поспоришь – неловкие. И у него сейчас что-то не то с восприятием времени. Почти уже смирившись с неизбежным поражением, он решает нагло идти в атаку. А ну-ка сделаем, думает он, этого в ухо долбанного комми, что, конечно же, курам на смех – ведь Джим полностью согласен со всеми известными ему политическими воззрениями Артура. Но в данный момент очень полезно вздуть в себе этакую яростную ненависть к красным.

Еще полезно не обращать внимания на внешнюю эффектность игры. Артур играет мощно, после его ударов шарик летит, что твой снаряд, и Джим вынужден делать движения, мягко выражаясь, забавные – изгибаться, скрючиваться, нырять к стенкам комнаты и всякое в этом роде… Узнав, кто сейчас играет, Анджела спешит в комнату и убирает подальше драгоценные свои растения. Вот и прекрасно, больше места для маневра.

Артур ведет с разгромным счетом, а тут еще Джим, в попытке позловреднее закрутить шарик, бьет себя ребром ракетки прямо в лоб. Это спортивное достижение вызывает общий хохот, однако боль вскоре проходит, темные пятна, появившиеся было перед глазами, исчезают, и вдруг оказывается, что удар неким странным образом стимулировал Джима. Синапсы выстроились по-новому, в мгновение ока проросли новые аксоны, и вся игра стала очень ясной и очень понятной. Он на два, на три удара вперед видит, куда предопределено опуститься шарику.

Джим поднимается на новый уровень полной уверенности в себе и компетентности; его удары слева начинают достигать цели, при малейшей возможности резкий поворот кисти посылает шарик под таким острым углом, что тот отскакивает прямо в лица людей, сидящих напротив сетки. Теперь чередовать такие удары с прямыми слева, пологами, едва зацепляющими край стола. Все это, в сочетании с отважными, чтобы не сказать идиотическими, нырками к стене, вытаскивающими иногда почти безнадежные мячи, меняет ход игры. Все свои последние подачи Джим выигрывает. Счет 21:17.

– Две из трех, – предлагает Артур, без тени веселья в голосе.

А вот это уже ошибка – стремиться к реваншу, когда Джим на таком подъеме. Ведь в пинг-понге, если разобраться, почти все зависит от того, с какой уверенностью лупишь ты по шарику. Всю вторую партию Джим ощущает мощный напор энергии, энергия буквально струится сквозь него, и тут уж Артур ничего не может поделать.

Теперь Джим даже позволяет себе роскошь заметить, что соседнее помещение – видеокомната – заполняется народом. Сэнди включил установленные в игровой комнате камеры, так что зрители могут наблюдать происходящее в восьми ракурсах, на большом стенном экране и на многочисленных висячих экранах, прикрепленных к потолку серебристыми пружинами, – по всей видеокомнате толпами носятся Джимы и Артуры. Пустеет даже сама игровая комната – люди покидают ее и идут к экранам, так что игрокам становится еще просторнее.

Но у Артура все идет из рук вон плохо. Предчувствия Джима приобретают жутковатую, нездоровую отчетливость, иногда ему приходится сдерживать свой замах, чтобы дать Артуру время направить шарик в предопределенное место. Какое все-таки удовольствие эта простенькая, дурацкая игра!

Вторая партия, 21:13. Артур швыряет ракетку на стол.

– Ну! – улыбается он, по-рыцарски признавая полное свое поражение. – Сегодня ты, Джим, вообще. Теперь самое время попробовать, что у них там за «Маргарита».

Возбуждение Джима начинает спадать, он оглядывается по сторонам. Таши и Эйб даже не заходили ни в игровую, ни в видеокомнату. Жаль, что ребята пропустили такое зрелище, лишний раз убедились бы, что Джим – не только шут гороховый. Ну да ладно, ведь воздаяние за любое действие – в нем самом, верно?

Вот только убедить себя в этом бывает очень и очень трудно.

– Отличная игра.

Джим поворачивается и видит Вирджинию Новелло. И снова адреналин в крови. Вирджиния – бывшая союзница Артура (они разошлись всего месяца два назад); для Джима она – воплощенный идеал. И вот этот идеал стоит тут, прямо перед ним.

Длинные прямые волосы, густые и белокурые, выгоревшие на солнце, но все еще чуть рыжеватые.

Да, есть такая краска для волос, и ее называют «Золото Калифорнии».

Рост чуть ниже среднего.

Фигура, ради которой женщины ездят на воды и изнуряют себя упражнениями.

Вирджинии это не нужно.

Блузка без рукавов, с низким воротом, вышитая белым по белому.

Сильные бицепсы, маленькие, словно игрушки, трицепсы, четко рисующиеся под гладкой загорелой кожей. Полный отпад.

Эстетические идеалы меняются со временем, но чего, спрашивается, ради?

Лицо калифорнийской модели: маленький изящный нос, изогнутый рот, широко посаженные синие глаза.

Идеал внешности, признанный в обществе, только и пекущемся, что о внешности.

Веснушки на щеках, прикрытые загаром, который вот-вот начнет шелушиться.

Этот красный стоп-сигнал в голове…

Да, думает Джим, это вполне оправдывает небольшую дозу адреналина. Ясное дело, теперь прекрасны все и каждый, ведь мы же, как ни кинь, в Калифорнии, но для него, для Джима, Вирджиния Новелло – то самое. И вот она стоит тут рядом и разговаривает с ним. Она говорила с Джимом и прежде, но всегда как-то рассеянно, отстраненно, и всегда об Артуре, а вот сейчас… Джим предлагает Вирджинии только что взятый с подноса стакан с «Маргаритой», она берет стакан и отпивает глоток. Под загорелой кожей рук перекатываются сплетения мышц, мерцает на солнце шелковистый пушок, прикрывающий запястья. Ее белая блузка – отдохновение для глаза среди яркого многоцветья, заполняющего комнату. Эти ткани окрашиваются в очень узкой полосе спектра, герц примерно в пятнадцать, и синяя кофта становится, скажем, фиалковой или желтая – ярко-зеленой, они очень популярны из-за такой своей особенности, но все-таки тут – отдохновение для глаза. Смелая, в некотором роде, одежда.

– Странная штука пинг-понг, – говорит Джим. – Играешь то так, то так, и никогда не знаешь, насколько можешь рассчитывать на себя. Вот ты это замечала?

– То же самое, пожалуй, и в любом спорте. Настоящий подъем приходит редко. А может, так и во всем, не только в спорте?

Джим молча кивает и смотрит на Вирджинию. У нее хорошая улыбка, легкая и сдержанная. А при всем своем обожании издалека – что он знает про Вирджинию? Работает вроде бы где-то в бизнесе. Странно это сочетается с политической деятельностью Артура. Может, потому они и разошлись. Ну да ладно, не наше это дело.

– Где ты работаешь? – спросил Джим, провожая ее на балкон.

Оказалось, что в Ньюпорт-Бич, в старом молле «Остров Моды». Работает она на управляющую компанию, чьими услугами воспользовалась «Ирвин корпорейшн», которой принадлежит земельный участок. Старое ранчо, с каждым поколением оно дробилось среди все возраставшего числа владельцев, и так продолжалось лет двести… Да и вообще «Ирвин» – только традиционное название, теперь там никого уже и нет из этой семьи. Джим пустился в рассуждения о землевладении в ОкО, Вирджиния слушает его с интересом, иногда перебивает вопросами.