Страница 22 из 70
Слишком счастливым.
«Да, я чудовище. Но, по крайней мере, я это осознаю».
Мой мозг вырабатывает эндорфины, отчего я чувствую тепло и легкость, как перышко. Зная, что я обездвижил Коула, прикладываю острое лезвие к виску, прижимаю его и медленно, и наиболее болезненно, веду лезвием вниз по щеке, открывая около десяти сантиметров плоти. Он кричит, как девчонка, и мои глаза закатываются в экстазе.
«Боже, это такой кайф».
Шрам будет хорошим напоминанием для него следить, с кем связываться.
Коул перестает кричать, но его тело трясется в тихом рыдании. Я спрашиваю его:
— Расскажи мне свои планы, Коул?
Он задыхается между рыданиями:
— Держаться подальше от Нат!
Я похлопываю его по щеке, покрытой кровью, и говорю:
— Хороший мальчик. Горбатого могила исправит и все такое. Хорошо для тебя.
Глядя на свою окровавленную руку, меня передергивает, и я вытираю кровь об его рубашку.
Я встаю и помогаю ему. Единственное слово, которое я мог бы использовать, чтобы описать выражение лица Коула, — это ужас. Все еще всхлипывая, он берется за зияющую рану дрожащими руками, и я говорю ему весело:
— Береги себя, Коул. Всегда приятно иметь с тобой дело.
Поняв намек, он уходит по коридору в лифт. Я хихикаю. Если бы он ушел быстрее, ему бы пришлось полететь. Я вздыхаю, когда смотрю на пол, на лужу крови. К счастью, пол покрыт плиткой.
Время уборки.
Возвращаясь в квартиру Нат, я слышу, как дверь спальни открывается. Музыка гремит, когда Елена высовывает голову и смотрит на мои окровавленные руки. Она возвращается обратно в комнату, что-то говорит, но я не могу расслышать. Затем она присоединяется ко мне, закрыв за собой дверь.
Я чертовски удивлен, когда Елена не задает вопросов. Она просто идет к кухонной раковине, чтобы взять дезинфицирующие средства и бумажные полотенца, затем направляется в коридор, стереть кровь Коула.
Я мою руки снова и снова, с мылом. Кровь трудно очистить, и запах от нее мерзкий.
После того как уверен, что на мне больше нет крови, я присоединяюсь к Елене в коридоре. Прислонившись к стене, я открываю рот, чтобы объяснить, но она перебивает меня, отмывая красную лужу:
— Спасибо.
Я морщусь в замешательстве и не отвечаю. Она снова вытирает кровь, прежде чем смотрит на меня:
— За то, что заботишься о ней. — Девушка отрывает руки от окровавленного пола и, не глядя на меня, тихо говорит: — Она нуждается в ком-то, вроде тебя, Дух.
Это меня бесит. Я говорю резко:
— Никто не должен нуждаться в ком-то, вроде меня.
Она выглядит опечаленной моим ответом, встает и подходит ко мне. Почти утыкаясь лицом в мою грудь, говорит решительно:
— Ты нужен Нат.
Мы замолкаем на мгновение. Она тянет меня за воротник и выглядит уверенной, когда продолжает:
— Тебе просто нужно впустить ее сюда. — Она кладет руку на мое сердце. — И сюда. — Елена дотрагивается кончиками пальцев до моего лба: — Не верь, тем вещам, что твой мозг говорит тебе. Тебе стоит судить по тому, что другие думают о тебе, а не по тому, что ты думаешь сам. Просто дай ей шанс. Она удивит тебя, — заканчивает Елена спокойно.
Затем она берет пропитанные кровью полотенца и закрывает за собой дверь.
Глубоко вздохнув, я иду обратно в свою квартиру. После того как дверь закрывается с щелчком, я прижимаюсь к ней лбом.
Мне нужно выпить.
Глава девятая
Страстный поцелуй
Лежа в постели, скручивая пальцы, я так близка к тому, чтобы разрыдаться. Уже почти полночь, и я все еще немного потрясена появлением Коула.
Я имею в виду, да ладно? Это парень серьезно думал, что заявиться ко мне — хорошая идея?
Неужели он думает, что ударить меня — это ерунда, и я притворюсь, будто ничего не произошло?
Пошел он!
После того как Елена отвела меня в мою комнату, она велела мне включить mp3-плеер. Я была опустошена и испугана, слушая Hall and Oates, поющих I can’t go for that (прим.перев. на русск. яз. «Я не могу пойти на это»).
Не совсем уместная музыка для ситуации, но как только Елена поняла, что я слушаю, она с энтузиазмом запела, и я не смогла сдержать свой смех. Мы любим Адама Сэндлера, и «Певец на свадьбе» — один из наших любимых фильмов. Когда Нина, наконец, решила присоединиться к нам, то поддержала пение.
И, как и ожидалось, мы были превосходны.
Мы пели сумасшедшие песни восьмидесятых, танцевали сумасшедшие движения восьмидесятых. Я почти забыла о Коуле, пока он не издал леденящий кровь крик.
Долбаный Коул. Он разрушил мою танцевальную вечеринку в стиле восьмидесятых.
Нина сделала единственное, что она могла. Подключила мой mp3-плеер к док-станции и сделала музыку на полную громкость. Я не знаю, что Дух сделал и, честно говоря, мне наплевать. Все, что я знала, — крики Коула можно было услышать даже через музыку, а она была чертовски громкой.
Это почти отвратительно, что я испытывала удовлетворение.
Почти.
Дух из тех парней, что не делают что-то наполовину. Я знаю, что любое наказание, выбранное им для Коула, было ужасным. Настолько плохим, что я на самом деле, не хотела бы знать детали. Меня, наверное, стошнило бы. Я не особо переношу вид крови.
Елена вышла из спальни, делая наше трио дуэтом. Ее не было примерно десять минут. Когда она вернулась, я спросил ее, где Дух, и она сказала, он пошел домой. Очевидно, я не скрывала своего разочарования очень хорошо, потому что обе мои сестры поднялись на его защиту, сказав, что он устал на работе и эмоционально исчерпан от необходимости иметь дело с Коулом, и это было, вероятно, хорошо, что он не видел меня прямо тогда. Около десяти я извинилась, сказав, что устала, и пошла спать.
Это подводит нас к настоящему моменту. Как правило, сон и я — лучшие друзья, но я считала овец в течение последних двух часов. Мой мозг просто не может успокоиться.
Это мучает меня.
Идея возникает в моей голове, и я не могу от нее отделаться. Издав раздраженный вдох, я сбрасываю одеяло, скольжу в тапочки с головой Минни Маус, ползу к двери спальни и крадусь по коридору. Я открываю дверь и подхожу к двери Духа, затем закрываю глаза, делаю глубокий вдох и тихо стучу.
Понимая слишком быстро, что это очень глупая идея, я поворачиваюсь и стремительно возвращаюсь к своей квартире. Я знаю, что уже слишком поздно, когда слышу, как открывается его дверь:
— Нат? Все в порядке?
Дух застигнут врасплох.
Я поворачиваюсь к нему и произношу:
— Да. Сожалею. Я не сообразила, сколько времени, и когда постучалась, поняла, что ты спал.
Лгунья.
Он прислоняется всем телом к дверному косяку и скрещивает ноги. Он одет в свои обычные пижамные синие брюки и белую футболку. На нем эти простые вещи выглядят невероятно сексуальными. Его глаза долго исследуют меня, как если бы он мне не верил. Я играю с кольцом на пальце и нервно оглядываюсь в попытке сбежать, когда Ашер медленно спрашивает:
— Хочешь зайти?
«Плохая идея. Не заходи. Это ловушка!»
Но мой рот решает за меня:
— Конечно.
«Что за хрень, рот?»
После того как захожу в квартиру, я понимаю, что это первый раз, когда я у него. Свет выключен, но освещения из соседней комнаты достаточно, чтобы заметить, что всё именно так, как я думала.
Квартира пустая, как в день, когда была сдана.
Нет ни дивана, ни обеденного стола, ни телевизора. Широкий шкаф, заполненный книгами, стоит на месте, где должен быть диван, и ближе к патио есть длинный стол. Я мысленно пересчитываю, один, два, три, четыре компьютера и один ноутбук. Они все работают. Некоторые мигают, а другие подают звуковые сигналы. Его квартира похожа на долбаную диспетчерскую. Единственное общее, что у нас есть, — холодильник.
Я смотрю на Духа и произношу:
— Так мало мебели.
Он смотрит на меня и хмурит брови:
— Мне нравится так, как есть.