Страница 65 из 66
— Я люблю тебя, — тихо прошептала, не решаясь взглянуть в глаза мужу.
— Что-что-что? — повернулся он ко мне и схватил за руки. — Скажи громче, я не расслышал.
— Такой молодой и ничего уже не слышит, — сокрушенно покачала головой. Подняла взгляд на супруга и твердо, внятно и громко сказала. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, моя темпераментная женушка, — ответил он с улыбкой, поднял глаза к небу и произнес. — Дождался все-таки, — после склонился ко мне и…
И снова не было этого мира, не было моря, не было ничего, кроме нас двоих и ощущения нашего, такого нужного нам и личного чуда, в которое мы верили во всю силу чувства, что делало нас бесконечно счастливыми.
Эпилог
Утро началось для графа Валовски не слишком радостно. Проснуться утром в чужой постели с красоткой, это здорово. Проснуться утром в чужой постели в одиночку, грустно, но не всегда. Проснуться утром в чужой постели рядом с трупом, очень печально и нервотрепно. Вот и граф, открыв глаза и ожидая увидеть хорошенькую мордашку служанки придорожной гостиницы, в которой остановился, по пути в глушь, на юг, подальше от столицы, сначала с недоумением, а потом брезгливо и с долей ужаса созерцал бледное лицо трупа. Незнакомый графу мужчина лежал рядом, в груди его торчала рукоятка ножа, а вокруг кровати толпились слуги. На девушку, что стояла полураздетая и орала во все горло, кто-то сердобольный вылил кувшин воды и служанка заткнулась. Именно ее крик и разбудил сладко спавшего графа Валовски и оторвал от восхитительного сна. Снилось блондину, что шкатулку, наконец, удалось открыть и там оказалось много-много золотых кругляшей, за которые можно было бы продать и маму родную. Совесть, провернуть такой неравноценный обмен, графу позволяла. А еще ему снилось, что он сумел добраться-таки до хорошенькой шейки герцогини, выжившей по слухам вопреки всему. А еще ему снилось, как он втаптывает в грязь соперника и обидчика сестры и растирает его там, и растирает…
Столько сладострастной ненависти было в этом сне, столько торжества справедливости — той самой справедливости, которая у каждого своя — что просыпаться графу совсем не хотелось. А уж с досадой глядеть на представителей власти и подавно. Они тоже присутствовали при утреннем пробуждении высочайшей особы и сейчас многообещающе поглядывали на живого графа и мертвого незнакомца. Не иначе представляли как прижмут аристократишку к ногтю и насладятся этим процессом, хотя бы до тех пор, пока не приедет кто-нибудь из столичных чиновников, чтобы расследовать громкое дело. И в этих их мечтах тоже было немало сладострастного рвения, не меньше, чем в снах графа недавно. С этим самым рвением они надели на запястья графа магические наручники, разогнали свидетелей, забрали труп на освидетельствование, а залетного аристократа вместе с конфискованным движимым имуществом, на разбор полетов. Разбор сей длился до самого обеда, а после, полицейским пришлось умерить рвение. Из столицы порталом прибыл маг в сопровождении столичных блюстителей порядка. Арестованного экспроприировали как и все то, что с ним забрали из гостиницы местные полицейские, и отбыли со всем захваченным добром обратно в столицу.
По возвращению в столицу я только и думала о том, как бы забрать рабский ошейник у виконта и не пострадать при этом, но ничего не придумывалось. Виконт, под воздействием надетой на него вещицы, неплохо послужил моим планам. Сообщил через магическую почту где искать графа Валовски, а дальше все было просто. Нанять людей, чтобы нашли провинившегося графа. Заплатить немаленькие деньги, чтобы раздобыть труп подходящей кондиции. Сложнее было организовать транспортировку трупа, но и с этим, наемники, чьи услуги мне обошлись недешево, справились. Пришлось обезопасить себя при помощи личины, за которую тоже было заплачено золотом, и маскарадом со сменой пола… Я потратила половину своих сбережений, чтобы провернуть это безопасным для себя образом… Но результат стоил того, ведь мне мало было сдать графа властям. Мне хотелось сделать это эффектно. Правда виконту пришлось приказать держаться от графа подальше. Мне не хотелось, чтобы на моем «подопечном» обнаружили ошейник, который бы вывел власти прямиком на меня. И теперь я мучилась от идеи фикс, а забрать ошейник никак не решалась. Виконт убьет меня, как только я сниму ошейник. Или еще чего сделает… Опасно это…
По городу ходили слухи один интересней другого. А Вэлан сообщил нам с герцогом по приезду, что граф, под воздействием улик, сознался. Да и как не сознаться, когда есть маги, способные разговорить кого угодно, тем более если у этого кого угодно нет мощнейшей магической защиты? Мне казалось, что ничего интересного граф уже не может рассказать, но… Но, как оказалось, я несколько поторопилась с выводами.
Полицейские навестили нас с супругом на следующий день после того, как мы вернулись в город. Задавали уточняющие вопросы о происшествии на дороге. Пришлось снова врать, что не знаю, почему виконт выстрелил мимо… Неприятно, но необходимо, чтобы не оказаться в роли преступницы. А дальше нам рассказали, почему граф Валовски решил на меня напасть. Смерть герцога его не интересовала, а вот моя… Граф следил за Дэртом и Арни и очень заинтересовался тем расследованием, которое поручил детективу капитан. И детектива с любопытными новостями из поместья Рианвейлов перехватил в дороге и вынудил того, угрозами, рассказать все. Детектива он убил после того, как тот все рассказал, а информацию переосмыслил и придумал, как ему казалось, очень верный выход из положения. По его словам, он думал, что если убить хранительницу и разорвать порочный круг передачи наследства Елиана таким образом, то был шанс все повернуть в свою пользу. На роль следующей хранительницы он прочил одну из своих временных подружек. А виконта использовал, чтобы в случае, если проклятие все-таки подействует, после моей смерти, оно пало на подельника, а не на самого графа. Потом он собирался предлагать открыть шкатулку всем подряд. Не особо переживая из-за того, что кто-либо может умереть из-за этого. Продумал все, стервец. Вот только не рассчитал чуток, флакон забрать герцог успел, как и снять этим проклятие шкатулки и благодаря этому мы с моим супругом выжили. Случайность и любопытство герцога Абиэйгла нарушили все стройные планы графа Валовски, как оказалось, это случилось не в первый раз. Много интересного поведал магам о своих мотивах и планах граф. И отца моего сдал. Тяжело пришлось барону Файрану, который срочно сказался смертельно больным.
Все эти разбирательства грозили затянуться надолго. Да и визиты полицейских, расследовавших это дело, действовали на нервы. Но как сказал мой супруг когда-то: «Вместе мы справимся со всем!», мы и справлялись. Но виконт так и сидел занозой в сердце, не давая чувствовать себя безоблачно счастливой. А когда в один из дней, навестившие нас с герцогом, представители власти, сообщили, что виконт Лиель пришел сдаваться, я вообще чуть не грохнулась в обморок. Удержаться от этого удалось только потому, что Дэрт, как обычно при визите полицейских в наш дом, стоял за креслом, в котором я сидела. Он положил ладони мне на плечи, успокаивая, и я смогла сдержаться, с трудом не выдав себя с головой. Представители властей не стали задавать вопросах об ошейнике и по их уходу, я долго не могла успокоиться. Из-за боязни столкнуться с проблемами из-за этого подарка мага Троя Церинали, чуть не слегла в постель.
На следующий день после поимки виконта, мне на руки медленно спланировал конверт, с надписью: «Герцогине Абиэйгл». С трепетом распечатала его и, тихо вскрикнув, осела в кресло. Его Светлость тут же прибежал из соседней комнаты и долго отпаивал меня водой, прежде чем я пришла в себя. Дрожащим пальцем показала на змейку у себя на правом запястье и спросила со слезами в голосе:
— И когда это закончится?
«На память» — значилось в записке, которая тоже находилась в конверте.