Страница 9 из 82
Он протянул левую руку для рукопожатия. У нее не было выбора, кроме как протянуть свою левую руку. Как только ее ладонь оказалась в его, он обхватил ее пальцы и притянул к себе. Он задрал ее рукав и изучил два следа от ожога на запястье.
- Эй, какого дьявола вы творите? - спросила она, пытаясь вырвать свою руку. Он не отпустил ее, просто удерживал на месте всей своей невероятной силой.
- У тебя на руке ожоги второй степени и много царапин на коленях. Потрудись рассказать, откуда они?
- Не вашего ума дело.
Священник изучал ее прищуренными глазами цвета стали. Казалось, он не был оскорблен ее словами.
- Элеонор, - сказал он. - Скажи, кто причинил тебе боль. И скажи сейчас же.
Она ощутила силу его воли, словно на нее давила стена.
- Нет. Вы даже имени своего не назвали.
- Если я скажу свое имя, ты расскажешь об ожогах?
Он отпустил ее руку, и она притянула ее к себе и прижала к животу. Все ее тело трепетало от прикосновения его руки к ее руке, от того, как упорно он ее рассматривал.
Она стояла неподвижно и молчала, а он изучал ее лицо до тех пор, пока Элли неохотно не посмотрела ему в глаза.
- Вы никому не расскажете то, что я вам расскажу? - Она не была в восторге от идеи рассказать кому-либо что-то столь личное, но по какой-то причине, причине, которую она не могла объяснить, она доверяла этому мужчине, этому священнику.
- Ни единой душе.
- Ладно. Договорились. Имя?
Он порылся в черной кожаной седельной сумке на мотоцикле, вытащил что-то похожее на Библию, но на каком-то иностранном языке. Он открыл потрепанную обложку и перелистнул на страницу, где он толсто от руки написал черными чернилами четким разборчивым почерком свое имя.
Сорен Магнуссен.
Она протянула руку и кончиками пальцев провела по буквам его имени.
- Сорен... Я правильно произнесла?
- Ты произнесла его как американка.
- А как я должна говорить?
- Мне нравится, как ты его произнесла. Ты должна знать, здесь этим именем меня больше никто не позовет. Так назвала меня мама. К несчастью, меня заставили носить имя, которым назвал меня отец - Маркус Стернс.
- Значит, тут никто не знает вашего настоящего имени? – То, что он написал в своей Библии «Сорен Магнуссен», казалось намеком на то, что он считает имя Сорен своим настоящим именем, а не Маркус.
- Только ты. И теперь, когда ты его знаешь, думаю, должна мне ответ на мой вопрос.
- Ничего серьезного.
- Элеонор...
- Я привыкла к Элли, а не Элеонор.
- Элеонор – имя царицы. Элли - простое французское местоимение, обозначающее Она или Ее. А сейчас, Элеонор, расскажи мне, как ты получила эти ожоги на запястье. А после обсудим колени.
- Плойка.
- Сама себе или кто-то в доме причиняет тебе боль?
- Сама.
- Почему ты это сделала?
- Ради забавы.
- Тебе нравится причинять себе боль? - Он задал вопрос без отвращения или удивления. Она слышала в его голосе только любопытство.
Она кивнула.
- Считаете меня сумасшедшей?
- Мне ты кажешься вполне нормальной. Кроме твоей одежды.
- Что? Не понимаете гранж?
- Твои волосы тоже вызывают вопросы.
- А с волосами что не так?
- Они зеленеют.
- Это не плесень, - ответила она, смеясь над игривым взглядом неодобрения на его лице. - Это гель для волос. Я сделала зеленые пряди.
- Сколько тебе лет?
- Пятнадцать. Но через две недели будет шестнадцать. - Она ощутила потребность добавить эту часть. - Мама говорит, вы слишком молоды для священника.
- Мне двадцать девять. Но для нее я постараюсь состариться быстрее. Уверен, служба в церкви, в которую ходишь ты, изрядно меня состарит.
- Буду стараться изо всех сил. - Она широко улыбнулась ему и теребила лацканы пиджака. И снова наступило неловкое молчание. Хотя он, казалось, не испытывал неловкости. Было такое чувство, будто у него вся жизнь впереди на то, чтобы наблюдать за ее странным поведением.
- А теперь к коленям. Эти раны выглядят впечатляюще.
- Я упала, - ответила она. - Вот такое вот дерьмо.
- Ты не похожа на неуклюжую. Возможно, я ошибся.
Она поджала губы. Она? Неуклюжая?
- Я не неуклюжая. Ни разу. Мой учитель физкультуры говорит, что я двигаюсь, как обученная танцовщица.
- Тогда откуда раны на коленях?
- Я подралась в школе.
- Надеюсь, она выглядит хуже, чем ты.
- Он, - ответила она с гордостью. - Он выглядит нормально. Но все еще смешно ходит.
Глаза Сорена слегка округлились.
- Ты подралась с мальчиком в школе? - Он казался слегка взволнованным.
- Я не виновата. В школе есть девочка - Пайпер Райли. Если ее имени недостаточно, то у нее есть огромные сиськи. Она боится собственной тени и не может дать отпор. Так этот парень, Трей, в автобусе вел себя как мудак, говоря всякие мерзости о ее теле. И я сказала ему заткнуться. И тогда он начал меня поливать грязью. Он только и говорил «я хочу твое тело, Элли». Я ответила, что он может его получить. И дала ему свою ногу. Прямо по его яйцам. Это было потрясающе. Когда мы вышли из автобуса, он так сильно меня толкнул, что я упала на колени и разодрала их. Ничего нового. Обычная среда в местной католической школе. Ваши налоговые баксы не работают.
Он продолжил смотреть на нее. Его глаза еще больше округлились.
- Отец Стернс? Сорен? Или как вас там? - она помахала рукой.
- Прости. Я был поглощен твоей историей. Мог даже войти в состояние фуги.
- К счастью для меня, это все произошло за автобусом, и водитель ничего не видел. Иначе, моя задница была бы у замдиректора Уеллса. Он сказал, если я еще раз окажусь в его кабинете, меня публично распнут в пример перед всей школой. Думаю, он шутил.
- Ты заслужила такое обращение?
- Может быть. На уроке я сказала, что у святой Терезы не было мистического опыта, а на самом деле она испытала оргазм. И не скажешь, что я не пыталась это доказать. Она сказала, что ангел «проник» в нее «пылающей стрелой» прямо в ее «внутренности», и так она испытала «экстаз». - Элли показала воздушные кавычки для акцента. - Это не мистический опыт. Это был большой О. (О - оргазм). Завуч Уеллс не оценил мою теорию.
- Мне нравится твоя теория.
Элеонор открыла рот, но потом закрыла его. У нее не было слов. Ни одного. Вообще. Она не знала, что ответить на это.
- Я думаю пору уходить, - сказала она.
- Почему?
- Хотите, чтобы я осталась?
- Да.
Она вопросительно посмотрела на него.
- Никто никогда не хотел, чтобы я осталась. После того, как начну говорить.
- Я хочу, чтобы ты осталась, - ответил он. - И хотел, чтобы ты продолжила говорить.
- Я не прерываю вашу игру в гольф?
- Гольф?
- Все священники играют в гольф, верно?
- Не этот священник.
- Во что вы играете?
- В другие игры.
Что-то в том, как он произнес слово «игры», заставило пальчики на ногах Элли поджаться внутри ее военных ботинок.
- Тогда мне стоит отпустить вас к вашим другим играм.
- Сделай кое-что, прежде чем я уйду.
- Что?
- Распусти волосы.
В этот раз она даже не спорила и не спрашивала зачем. Просто стянула резинку с волос, пробежала пальцами по взлохмаченным волнам и склонила голову набок.
- Дай мне правую руку.
Он снова вытянул руку и взял ее необожженное запястье в свою ладонь. Из ее левой руки он взял ее резинку и обернул вокруг ее запястья.
Продев два пальца под резинку между запястьем, он высоко ее оттянул и отпустил, щелкая по чувствительной коже так сильно, что она вздрогнула.
- Черт... Исусе, больно. Зачем вы это сделали?
- Чтобы эти ожоги на твоем запястье полностью зажили, потребуется несколько месяцев. Существуют другие способы причинения боли без шрамов. Ты должна узнать их.
Элли посмотрела на свое запястье. Ее кожа до сих пор пульсировала от боли ужасного щелчка, но краснота уже начала сходить.
- Вы... вы просто...