Святой (ЛП)

Канал-стрит наградил их одним BMW, серебристого цвета. Не было ничего проще и приятнее, чем управлять им. Когда она царапала стекло такой красивой машине вешалкой, у Элеонор разбивалось сердце. Она не хотела думать о тысяче других кусков, на которые ее разрежут к завтрашнему утру.

На Юнион-Стрит она заметила дорогую «Акуру», ярко-красную, припаркованную у ресторана. Хозяин, скорее всего, оставил администратору ключи от нее. Администратор, вероятно, напивалась на кухне.

- Четыре есть, осталась одна, - сказала она отцу, бросая ему запасные ключи от «Акуры». Гениальный владелец оставил комплект под козырьком. В этой ей даже не пришлось резать провода.

- Будь осторожна, - крикнул он, когда она направилась на улицу.

Она послала его, перешагивая через порог.

Еще одна машина, и все закончится. Еще одна, и она отправится домой в постель. С потоком адреналина, бурлящим в теле, она знала, что отрубится, как только попадет домой и не проснется до обеда.

Пока Тони вез ее в Сохо, Элеонор положила глаз на отличную американскую машину. Американские производители были высокомерными, что делало их дерьмовыми в вопросах безопасности. Ни «Форд» или «Додж» не оказывали такого сопротивления.

- Отлично... - пробормотал Тони, когда заметил машину на крошечной платной парковке на десять мест.

Секунду спустя она увидела то, что заметил он. «Шелби Мустанг». Похоже, 1966 года, не то, чтобы она готова была поклясться своей жизнью. Она знала, как выглядит модель, но не была таким уж задротом все эти годы. Это она оставила отцу.

- Моя, - сказала она. Тони засвистел в знак одобрения.

- Иди. Увидимся в гараже.

Элеонор выскочила из машины и подошла к парковке. Она видела, как несколько людей бродили вокруг, но, казалось, никто не заметил ее присутствия. Она, вероятно, была похожа на пьяную школьницу, ожидающую друзей из бара.

Пусть так и думают. Пусть думают, что хотят, пока они не заметили ее стоящей у окна с водительской стороны с изогнутой вешалкой за спиной. Она покопошилась под защелкой и подняла ее, с легкостью открывая замок.

Секундой позже она и ее новая подруга «Шелби» уже были на улице.

Готово. Она угнала пять роскошных машин за одну ночь. Одну ночь? Она сделала это за четыре часа. На нее нахлынуло чувство облегчения. В мгновение ока она окажется дома в постели и будет мечтать о Сорене. Хорошо, что она пораньше закончила свою работу. Небо разверзлось, и из туч хлынул ливень. Температура, необычно теплая для прошедшей недели, за минуты понизилась до пронизывающе холодной. Дождь смазывал огни города и превращал все в зеркале заднего вида подсвеченное голубым огнем.

Голубым?

- Черт. - В панике Элеонор обернулась. За ней следовала полицейская машина с включенными синими огнями. Она не включила сирену, но молчание машины значило для нее гораздо больше, чем звук.

Она понимала, что у нее есть две секунды на принятие решения. Она могла вдавить педаль в пол. Как только полицейская машина потеряет ее, она могла бросить «Мустанг» и исчезнуть. Но она была не на шоссе или межштатной дороге. Это был полуночный Манхэттен. Узкие улицы. Пешеходы. Ее ноги парили над педалями. Акселератор справа, тормоз - слева. Элеонор оглянулась в поисках съезда. Она не увидели никакой аллеи. Никакого выхода. Впереди, по правую сторону, показалась церковь, ее древний шпиль бросал тень от креста на яркие улицы.

Элеонор нажала на тормоз и помолилась о чуде.

Глава 8

Элеанор

В течение двух часов копы держали ее в патрульной машине, пока допрашивали и переговаривались по рации. Она изо всех сил старалась придерживаться своей легенды. «Простите. Я хотела прокатиться по кварталу. Понимаете - ради удовольствия». Но по какой-то причине, копы не купились на это. Очевидно, получатели удовольствия обычно владели ключами от машины, и им не приходилось взламывать замки и заводить машины замыканием проводов.

Два копа - один белый, второй - чернокожий, оба молодые, казались слишком рады тому, что остановили ее. По всему городу сновала мафия, насильники и убийцы, а офицер Феррелл и офицер Хэмптон не могли перестать гладить себя по головке за то, что поймали пятнадцатилетнего угонщика.

- Мы позвонили твоей маме, - сказал офицер Хэмптон, подмигивая ей.

- О, нет, только не маме.

- Она встретит нас в участке, - добавил офицер Феррелл.

- Участке? Нам нужно ехать в участок?

- Безусловно. - Офицер Хэмптон махнул рукой, приказывая ей встать. Она вышла с заднего сидения патрульной машины под проливной дождь. - Туда мы и отвозим всех, кого арестовали.

- Арестовали?

Феррелл и Хэмптон усмехнулись, когда завели ее руки за спину и надели на запястья наручники. Холодный металл врезался в кожу. Она никогда не носила наручники. Их вес удивил ее. Она никогда не думала, что они будут такими тяжелыми и холодными.

Белый коп, Феррелл, положил руку на ее макушку и направил на заднее сиденье патрульной машины.

- Ты, девочка, - начал офицер Хэмптон, - имеешь право хранить молчание.

- Воспользуйся этим советом, девочка, - добавил офицер Феррелл, когда она поставила ноги в машину.

Элеонор посмотрела на его широкое, гладкое и высокомерное лицо.

- Не называйте меня девочкой.

Ее бравада закончилась, когда захлопнулась дверь. В одиночестве на заднем сидении патрульной машины ее начало трясти. Температура упала. Дождь промочил насквозь ее одежду и волосы. Ее кожа была липкой и холодной. Но не поэтому она не могла унять дрожь.

Как только они подъехали к участку, офицер Феррелл открыл дверцу и приказал ей выходить. Направившись к двери, в десяти ярдах от входа она заметила две фигуры, под зонтами. Одна принадлежала ее матери. Она где угодно узнает этот потрепанный розовый зонт. Мать стояла и наблюдала за ней, ее лицо было таким же мокрым от слез, как и лицо Элеонор от дождя. За ней, под черным зонтом, выглядывал кто-то еще. Высокий, суровый и наблюдательный, его взгляд следил за каждым ее шагом. Она подняла голову, не желая показывать ему свой страх и стыд. Что-то в ее виде должно быть забавляло его, потому что его взгляд метнулся к ее запястьям в наручниках, прежде чем посмотреть на нее с намеком на улыбку на губах. Офицер Хэмптон повел ее внутрь и усадил на пластиковый стул.

- Я могу увидеть маму? - спросила она, пока офицер за столом делал ее фото, а второй начал печатать за компьютером.

- Скоро. Мы переведем тебя в комнату. Кто-нибудь придет поговорить с тобой.

- Мне нужен адвокат? - спросила она, давным-давно узнав от отца, что в их мире слово на А имело волшебную силу.

- Ты можешь об этом поговорить с мамой, но позже, - ответил офицер Хэмптон, записывая что-то небрежно на планшете. Она задумалась, рисовал ли он динозавриков, пока его рука парила над листком. Все файлы и формы были тактикой запугивания. Они пятнадцать раз допросили ее в машине по дороге сюда, где она планировала угон. Девушка понимала, что они хотели добраться до ее отца и его гаража, но они не вытянут из нее никакой информации.

- Как долго мне придется носить эти наручники? - Металл оков стучал по пластику стула и создавал такой звук, словно ногти скрипели по школьной доске.

- Через минуту мы их снимем, - ответил офицер Феррелл. - Как только вспомню, куда положил ключи.

- Пойдем, Гонщица. - Офицер Хэмптон щелкнул пальцами перед ее лицом. - У нас есть для тебя комната.

Он аккуратно взял ее под локоть и провел по грязному бежевому коридору в комнату, где стояли только стол в центре и два стула.

- Вы собираетесь меня допрашивать? - спросила Элеонор, садясь на стул.

- Простая дружеская беседа. Кто-нибудь скоро придет.

Он закрыл дверь и оставил ее наедине со страхами. «Успокойся», - приказала она себе. «Все будет хорошо. Папа узнает и приедет прямо сюда и скажет, что это он во всем виноват, это он попросил меня помочь ему, потому что он задолжал мафии много денег». Он никогда не позволит ей взять всю вину на себя. Она же его родная дочь, его единственный ребенок. Верно?