Страница 17 из 34
Новая владелица, графиня М. Н. Скавронская, была замужем за двоюродным братом покойной императрицы Елизаветы и по причине такого родства имела придворное звание статс-дамы. Незадолго перед тем она овдовела и остаток жизни провела по большей части в чужих краях. О своем петербургском особняке графиня заботилась мало, и при ней он остался таким же, как при В. Г. Орлове.
М. Н. Скавронская
Впрочем, одно важное изменение произошло: 1 января 1797 года М. Н. Скавронская продала, как сказано в купчей, «свой маленький каменный дворик» управляющему придворной капеллой Д. С. Бортнянскому. С тех пор почти на целое столетие дом № 9 отделился от «старшего брата» и начал самостоятельное существование.
Дмитрий Степанович Бортнянский (1751–1825) – земляк графа А. А. Безбородко, родом, как и тот, из украинского местечка Глухова, но прославился на совершенно ином поприще. Попав семилетним мальчиком в придворные певчие, он благодаря прекрасному голосу и привлекательной внешности обратил на себя внимание государыни Елизаветы Петровны, но в силу его малолетства сей факт не мог иметь для него далеко идущих последствий. Гораздо важнее оказалось то, что выдающиеся музыкальные способности юного певчего заприметил придворный капельмейстер и композитор Галуппи. Он занялся его образованием, а затем настоял на отправке Бортнянского за границу. Случилось это уже в царствование Екатерины II, в 1768 году.
Целых одиннадцать лет Дмитрий Степанович провел в Италии, в совершенстве овладев техникой композиции, и даже приобрел там известность как автор опер и кантат. Очевидно, в Италии он и свел знакомство с графиней Скавронской, у которой позднее купил часть участка на Миллионной. К тому времени Бортнянский уже завоевал себе прочное положение на родине, приведя порученный ему придворный хор в превосходное состояние. Помимо капельмейстерских обязанностей, он должен был сочинять духовные хоровые произведения, чем навеки прославил свое имя. До сих пор в православных храмах и концертных залах звучит его музыка и так же волнует слушателей, как и два века назад.
Около тридцати лет прожил Дмитрий Степанович в домике на Миллионной, сохранявшем милый, скромный облик; казалось, он впитал светлую душу своего хозяина. Все, знавшие композитора, отзывались о нем самыми теплыми словами, а певчие просто обожали его. По преданию, в день смерти, 28 сентября 1825 года, Бортнянский призвал к себе хор капеллы и попросил исполнить свой концерт «Вскую прискорбна еси, душе моя», под звуки которого душа его рассталась с телом.
Д. С. Бортнянский
После кончины Дмитрия Степановича, не имевшего детей, его наследницы – жена и сестры – обратились с просьбой на высочайшее имя о принятии произведений композитора, выгравированных на восьмидесяти четырех медных и оловянных досках; они обошлись ему в 25 тысяч рублей. Ответа от министра двора князя П. М. Волконского не последовало, и наследницы вынуждены были обращаться вторично.
После долгих проволочек им пообещали выдать за нотные доски и рукописи 5 тысяч. Но и этих денег они не могли дождаться. Понадобились дальнейшие унизительные хлопоты, сопровождавшиеся жалобами на то, что, проживая в доме покойного Бортнянского, они не имеют даже средств уплатить поземельный налог, так как дом не приносит никакого дохода. Переписка с министерством двора затянулась на целых два года.
В 1833 году участок композитора перешел к откупщику М. И. Гарфункелю, который, руководствуясь соображениями пользы, но не красоты, надстроил здание, увеличив его вдвое. В результате дом приобрел свой нынешний, уныло прозаический вид, как будто душа его отлетела вслед за душой прежнего хозяина.
На углу Мошкова переулка…
(Дом № 21/6 по Миллионной улице)
На углу Миллионной улицы и Мошкова переулка стоит старинный особняк, принадлежавший в прошлом князьям Барятинским. На вид он неказист: простой фасад в стиле безордерного классицизма, выглядевший, надо полагать, особенно странным и старомодным в эпоху господства эклектической вычурности и пышности; хозяева, как и подобает аристократам, проявляли в данном случае известный консерватизм.
Князья Барятинские восходят к Рюрикову колену, их род считается одним из древнейших. Имелись в нем бояре и воеводы, но, пожалуй, наибольшую славу снискал генерал-фельдмаршал А. И. Барятинский, пленивший Шамиля и победоносно завершивший долгую кавказскую войну. Он приходился родным братом В. И. Барятинскому, первому из владельцев особняка этой фамилии.
Дом № 21/6 по Миллионной улице. Современное фото
Прежде чем достаться Барятинским, дом уже имел за собой вековую историю. Построил его гоф-интендант Петр Иванович Мошков на отведенном ему в 1717 году участке, простиравшемся от нынешней Миллионной улицы до Дворцовой набережной. Судя по плану Адмиралтейской части из архива А. Л. Мейера, к 1725 году на углу безымянного в ту пору Мошкова переулка в Греческой слободе уже стояли какие-то палаты (часть участка, выходившая на Неву, оставалась незастроенной), но вряд ли они полностью уцелели во время опустошительных пожаров 1736-го и 1737 годов; да и внешний вид здания на чертеже из коллекции Берхгольца свидетельствует о том, что оно было построено или, по меньшей мере, перестроено уже после пожара, в соответствии с иными архитектурными вкусами, отличными от Петровской эпохи.
П. И. Мошков – «домашний расходчик» при дворе Екатерины I – в полной мере воспользовался плодами своей прибыльной должности, и дом получился на славу: двухэтажный, на высоких подвалах, в одиннадцать окон по уличному фасаду, с крыльцом, он ничем не уступал жилищам титулованной знати, селившейся рядом с императорским дворцом.
Петр Иванович сохранил расположение и государыни Анны Иоанновны, для которой в 1732 году под его наблюдением по проекту Ф.-Б. Растрелли построили небольшой деревянный дворец в Летнем саду, удостоенный высочайшей «апробации».
Дом С. Ф. Апраксина. Чертеж из коллекции Берхгольца. 1740-е гг.
Через несколько лет после этого Мошков скончался, а в начале 1740-х годов часть его участка с домом на Миллионной приобрел генерал-поручик С. Ф. Апраксин (1702–1758), только что вернувшийся из Персии, где он исполнял должность посланника. В те годы звезда Степана Федоровича только восходила: императрица Елизавета Петровна благоволила к нему. В 1746 году он был произведен в генерал-аншефы, а десять лет спустя – в генерал-фельдмаршалы. Его быстрому возвышению весьма способствовали дружеские отношения с вице-канцлером А. П. Бестужевым-Рюминым и особенно с фаворитом императрицы графом А. Г. Разумовским и братьями Шуваловыми.
С. Ф. Апраксин
В 1748 году Елизавета пожаловала Апраксину бывший дом лейб-медика Лестока на Царицыном лугу[6], «со всеми драгоценными вещами и серебром, в нем найденными». Надо сказать, что Степан Федорович вкупе со своим другом А. П. Бестужевым-Рюминым в немалой степени были причастны к падению «веселого Жанно», обвиненного в тайных сношениях с прусским королем и в государственной измене. Если бы будущий фельдмаршал мог знать, что позже ему предъявят подобное обвинение! В дальнейшем придворные интриги и чрезмерная осторожность, проявленная им в период командования русскими войсками в Семилетнюю войну, довели и самого Апраксина до беды: над ним, смещенным с поста и заключенным в путевом дворце у Средней Рогатки, учинили следствие, в ходе которого он скоропостижно скончался.
6
Дом Лестока находился на месте бывших казарм Павловского полка на Марсовом поле.