Страница 4 из 16
Следующим «звездным» новороссийским генерал-губернатором стал граф Михаил Семенович Воронцов. Да-да, тот самый, который, среди прочего, выстроил (или для которого выстроили) знаменитый Воронцовский дворец в Алупке. Градоначальник Одессы подчинялся именно ему. В Одессу граф Воронцов приехал в конце июля 1823 года. Как генерал-губернатор, для процветания юга империи, и в том числе для Одессы, он сделал чрезвычайно много. Личность эта была просто необыкновенная: вряд ли в российской армии можно было найти еще одного настолько же образованного генерала с таким же широким государственным кругозором. Воронцов принимал участие почти во всех войнах первой половины XIX века, и карьера его закончилась на Кавказе. К тому времени он уже был светлейшим князем, генерал-фельдмаршалом, кавалером всех российских и многих иностранных орденов.
Под руководством Воронцова Одесса стала главным торговым городом юга России; ему удалось добиться продления статуса «порто-франко» еще на 10 лет. При нем и его радениями было завершено устройство Ботанического сада и Приморского бульвара, которое начал граф Ланжерон. Достаточно быстро в одном конце бульвара возвели великолепный дворец для генерал-губернатора Воронцова, а в другом – здание купеческой биржи (теперь здание мэрии). На этой улице затем выросли другие красивые здания, в том числе нынешняя гостиница «Лондонская».
Год 1841-й. Сооружена знаменитая Потемкинская лестница.
Можно рассказывать еще о многих и многих правителях и градоначальниках. Мы же остановились на самых громких именах для того, чтобы показать, что история Одессы полнилась легендами с первых дней своего существования. И, вероятно, о жизни города существует немало преданий и поныне.
Хотя все же нет… Перед тем как мы отправимся в дальнейшее путешествие, вспомним предание о первой взятке, в определенной мере наложившей свой отпечаток на многое в истории Одессы.
В 1796 году император Павел I сменил на троне свою матушку Екатерину II. Известно, что он, скажем осторожно, не очень ее уважал и со многими ее делами категорически не соглашался. Должно быть, поэтому, а быть может, и по иным соображениям, взойдя на трон, он запретил финансировать из казны строительство и самой Одессы, и ее порта. Город, задыхавшийся от безденежья, приходил в упадок, землетрясение и неурожай довершили то, что начал рескрипт императора. Но уже существовал магистрат Одессы, неравнодушный к судьбе города. Выражая желание одесситов, магистрат обратился к императору с прошением о выделении кредита и продолжении строительства. Коррупции как таковой тогда не было, точнее, не было такого слова, однако «брать» на Руси было заведено издавна. Итак, магистрат составил прошение о предоставлении кредита. А для вящей убедительности в него «завернули» три тысячи апельсинов – «небольшой подарок для высочайшего двора». Апельсины оказались замечательными, и Одессе – вероятно, именно поэтому – кредит выделили и дали дозволение на дальнейшее строительство города. Благодарные одесситы, вспомнив об этом, хотя и намного позже, поставили памятник фрукту.
Глава 2. «А сие у вас натуральное чи фальшивое?»
Все благороднейшее из нашей контрабанды, все, чем славна земля из края в край, делало в ту звездную, в ту синюю ночь свое разрушительное, свое обольстительное дело. Нездешнее вино разогревало желудки, сладко переламывало ноги, дурманило мозги и вызывало отрыжку, звучную, как призыв боевой трубы. Черный кок с «Плутарха», прибывшего третьего дня из Порт-Саида, вынес за таможенную черту пузатые бутылки ямайского рома, маслянистую мадеру, сигары с плантаций Пирпонта Моргана и апельсины из окрестностей Иерусалима. Вот что выносит на берег пенистый прибой одесского моря, вот что достается иногда одесским нищим на еврейских свадьбах.
Что первым приходит на ум при слове «контрабанда»? Наверняка многие скажут: знаменитая фраза о том, что вся контрабанда делается в Одессе на Малой Арнаутской улице.
Понятно, конечно, что самому явлению уже много сотен лет. И что в прекрасной Южной Пальмире, как и во многих других приморских городах, контрабанда возникла с появлением порта или даже с появлением здесь людей. Понятно, что с установлением режима «порто-франко» контрабанда расцвела самым пышным цветом. Но обо всем по порядку.
Для начала – что такое контрабанда? Морская энциклопедия утверждает: «Контрабанда (от итальянского contra, т. е. “против”, и bando – “правительственный указ”) – незаконное перемещение через государственную границу товаров, ценностей и других предметов с нарушением требований таможенного законодательства…» Но за зоной свободной торговли взимались огромные налоги и пошлины, повышающие стоимость товара в разы. Что же делать, как получить прибыль и сверхприбыль и при этом не доставить казне особого удовольствия?
Конечно, нарушать! А тем более – в Одессе. Ведь здесь сама природа словно подталкивала лихих и просто оборотистых ребят: одесские катакомбы длиной почти в три тысячи километров позволяют спрятать практически все, что только можно втиснуть в их ходы и коридоры. А сама история борьбы одесских контрабандистов с представителями закона началась во времена, когда и слова-то такого в Российской империи никто не знал.
До того как Хаджибей в 1789 году перешел в руки русских, население крепости выживало по большей части за счет мелкой торговли и промыслов. Российские власти почти сразу дали городу статус порта, к тому же пограничного. После того как при первом градоначальнике, герцоге де Ришелье, были построены торговые пристани и мол, легальный товарооборот вырос в несколько раз, а с ним – кто бы в этом сомневался – и объем контрабанды. Чтобы справиться с ней, в Одессе поселили «верных казаков черноморских», воевавших в армии князя Потемкина. Таможенно-пограничными объездчиками тоже стали казаки. Это недвусмысленно предписывал указ Екатерины II «Об учреждении особой таможенной цепи и стражи для отвращения потаенного привоза товаров», вышедший в 1782 году. Казаки-объездчики на суше располагались по одному человеку на каждые пять верст границы, а морские казаки-дозорники на своих шлюпках встречали иностранные корабли.
Жалование пограничных казачков, вернее, их заработная плата, было сдельно-премиальным – они получали четверть конфискованного товара. Однако нельзя было воспрепятствовать незаконному провозу товаров через границу без активной помощи населения, среди которого вербовались агенты. Был учрежден и обязателен к ношению фрачный знак – его на гражданскую одежду обязаны были пришить все пограничные чины. По екатерининскому указу осведомители получали уже половину изъятого груза, однако огромные призовые не мешали коррупции разъедать пограничников тех времен.
Одна из самых знаменитых и успешных операций одесской погранично-таможенной стражи произошла в декабре 1797 года, когда была арестована греческая шхуна «Фелица»: она была задержана морскими казаками-дозорниками, для чего им даже пришлось обстрелять ее из мушкетов. Это судно направлялось к Аккерману, обычному месту разгрузки контрабандных товаров, где пограничная стража чаще всего отсутствовала. В донесении чиновника Шлыкова, надзирателя таможенной стражи, составленном в связи с арестом шхуны, указано, что шхуна имела на борту двадцать бочек «мальвазеи» – крепкого вина – и «до сотни аршин сукна гишпанского». Без сомнения, количество товара было занижено в несколько раз, правда, уже после того, как казаки и сам надзиратель изъяли свою «законную» долю. Именно вино и тонкое сукно составляли тогда основной предмет контрабанды; ко всему прочему, в период русско-турецких войн таможенные пошлины взлетели до небес. О том, что «верные» казаки не гнушались взятками и поборами, свидетельствует множество фактов, в том числе такой: уже в 1822 году таможенно-пограничная стража была упразднена царским правительством, а казаков перевели во вторую, тыловую линию границы. Граф Канкрин, тогдашний министр финансов России, писал: «Казаки перестали исправно нести службу и сами занимаются незаконной торговлей, потворствуя злоимцам». Затем, с 1827 года, казакам и вовсе перестали поручать охрану государственных границ. Но к тому времени одесские казаки сами давно уже превратились в контрабандистов, которых местные называли «граничными жучками». Они достаточно легко преобразились из стражей в нарушителей – сменили, так сказать, специализацию.