Главный редактор

– Ну да, виден, – согласился Лесник, вспомнив облегающую майку Жени, – но это дело десятое. Она – самородок. Пристрелишь ведь, если отдам ее в «Делец».

– Жор, отдавай, – голос изменился и стал серьезным. – Штат укомплектован под завязку. На огранку самородков нет времени. Про бюджет вообще молчу.

Лесник засопел и протяжно вздохнул. Петушков насторожился: по окончании подобных сцен Жора имел дурную привычку доставать из рукава козырного туза. И еще прежде, чем тот выложил карты на стол, Петушков понял, что будет вынужден встретиться с юным сокровищем журфака, обладателем волнующего интеллекта. Выдержав мхатовскую паузу, Лесник небрежно бросил:

– У нее интервью с Султонбеком Мирзоевым. Подумал, тебе интересно.

Петушков поперхнулся и сжал телефон.

– Сукин сын, врешь ведь!

– Чистая правда, друг мой.

– Невозможно!

– О, да, невозможная девчонка. Тебе понравится.

– Уверен, что она не?..

– Абсолютно. Факты подлинности – на руках. Говорю же, черт в юбке. Не очень таких жалую. Однако помню, что ты от них балдеешь.

– Но как ей удалось? – мысль Петушкова лихорадочно заработала. За полтора года, что Мирзоев в тюрьме, ни один журналист не прорвался к нему. И студентка провернула такое?!

– История, как она добыла текст, даже покруче, чем сам материал. Я обомлел: настоящий детектив. Рассказал бы, да не хочу у нее хлеб отнимать.

– Погоди, погоди, – Петушков пытался сосредоточиться, но не мог поверить, что кто-то заполучил интервью с террористом, покушавшимся на президента. – В «Делец» не звонил, надеюсь? Если да – отрекусь.

– Только что сам предлагал отправить ее к «дельцам».

– К черту шуточки. Где материал и девица?

– В моей приемной.

– Сделай так, чтобы побыстрее оказались в моей.

– Хорошо, хорошо, – рассмеялся Лесник. – Нетерпение взаимно: малышка тоже мечтает познакомиться с тобой.

– Учту. Давай ее сюда.

Через час Женя была в его кабинете. Наметанным взглядом Петушков сразу вычислил, почему барышня не приглянулась Леснику: тот не замечал женщин без пышных форм и кукольного личика. У худосочной, угловатой студентки не было шансов заполучить протекцию и попасть в святая святых – кабинет главного редактора «Точки зрения». Но тем не менее она находилась здесь. Причем явно не из-за третьего размера груди.

Девица сидела, сложив руки на коленях, прикрытых строгой юбкой. Пальцы взволнованно расправляли складки темной ткани. Блузка из плотного материала была расстегнута на одну пуговицу. Минимум украшений: золотая цепочка, скромные сережки. Ни дать ни взять – выпускница института благородных девиц. Если бы не глаза. Пронзительные, изучающие – они меняли облик одним махом. Петушков не сомневался: перед ним, как и сказал Лесник, черт в юбке. Точнее, чертенок. Потому что, невзирая на официальную одежду и общение, в остром взгляде и нетерпеливых жестах проскакивали любознательность и жажда жизни.

Петушков затянулся сигаретой.

– Курите, Евгения?

– Если требуют обстоятельства – все журналисты курят. В дыму часто прячутся важные сведения.

Он подвинул к ней пепельницу, приглашая разделить компанию.

– Спасибо, не буду.

– Отчего же? Отличная возможность узнать побольше о «Точке зрения».

– Мне известно главное: хочу работать у вас и только у вас, – прозвучал пылкий, предсказуемый ответ.

– Прекрасно-прекрасно. Однако, следуя вашей логике, вы сейчас пренебрегаете получением информации?

Он наклонился через стол, чтобы стряхнуть пепел, и исподтишка наблюдал за Женей, которую загнал в угол последним вопросом. На ее лице сменялись эмоции: замешательство перешло в негодование, щеки вспыхнули краской, а ладони сжались в кулаки. Но она сразу взяла себя в руки.

– Дополнительные источники важны. Просто, знаете… – она запнулась, замолчала и уставилась на собственные коленки.

Петушков выпускал клубы дыма и был уверен, что знает. Много раз видел. Сейчас мамзель вскинет голову и затараторит про свой профессионализм и трудолюбие. И как он не пожалеет, взяв ее в штат. Пауза затягивалась. Начали одолевать подозрения, что интервью вообще нет, а Лесника обвели вокруг пальца. Но он ошибся.

Женя тряхнула каштановой гривой и насмешливо фыркнула. Точно резвая лошадка, которая старалась чинно вышагивать, но, улучив момент, сбросила сковывающую сбрую и почувствовала себя свободной, в своей стихии. Куда только подевался образ неоперившейся институтки. Вместо пятикурсницы перед ним сидела решительная женщина с упрямым взглядом. В глазах читалось, что знает цену товару, с которым пришла. Будет торговаться и не продешевит. Интервью с Мирзоевым – выигрышный билет, гарантированный джекпот, и ей это известно.

Когда она заговорила, голос расплескался по кабинету с жаркой торопливостью:

– Табачная промышленность озолотилась за мой счет, пока собирала информацию о «Точке зрения». Два года работала здесь курьером, надеясь поймать удачу за хвост при встрече с редакторами и там уж блеснуть талантом. Атаковала отдел кадров резюме и рекомендациями. Слала публикации под псевдонимами – мечтала, что редколлегия заметит искру божию. Но все бесполезно, – она раздосадовано прикусила губу. – Я взяла интервью у Мирзоева, потому что вам оно нужно так же сильно, как мне – стать частью команды «Точки зрения».

Жадный взгляд вцепился в Петушкова. Тот кашлянул и по-отечески уточнил:

– Материал с собой?

Женя чуть не подпрыгнула от радости, услышав доброжелательность в голосе. Дрожа от возбуждения, она выложила на стол папку. Лихорадочный блеск в глазах, приоткрытый от волнения рот – весь ее вид выражал едва сдерживаемую гордость. Петушков, пряча улыбку, покачал головой: давно не встречал таких искренних эмоций.

– Там, сверху – интервью, а ниже…

– Пожалуйста, посиди спокойно, – попросил он и погрузился в чтение.

Женя поерзала в кресле и огляделась, не веря, что план удался. Сколько сил положила, чтобы оказаться в этом кабинете! И вот она здесь. Старания, ухищрения, риск – все было не напрасно! Сердце ликовало.

Петушков закончил читать и задумчиво погладил подбородок. Положил перед собой распечатанный текст и поправил страницы, машинально подравнивая уголки. Глаза-рентгены словно просвечивали Женю.

– Как все провернула? Я должен знать от и до. Начиная с того, как тебе взбрела в голову эта безумная затея, заканчивая тем, как набивался текст. И не дай бог, соврешь.

Он лично перепробовал все варианты – даже не самые чистоплотные – чтобы добыть интервью с Мирзоевым. То же самое безрезультатно сделал «Делец» и монстры вроде «Уолл Стрит Джорнэл» и «Форбс». Поэтому Петушков был уверен: это невозможно. Разве что без вмешательства потусторонних сил не обошлось.

Женя скромно потупилась.

– Было сложно, но в институте учили, что честный журналист…

– Господи, да оставь ты эти ужимки! После речей про хватание за хвост удачи и редакторов не поверю, что действовала как «честный журналист». Выкладывай с потрохами, как дело было, – он указал на бумаги. – Если тут правда, то это – бомба. Сама понимаешь. Но прежде чем зажечь фитиль, я обязан знать, из чего ты ее смастерила. Пальба холостыми не в стиле «Точки зрения». Лесник пообещал детективный роман про похождения с этим интервью, – Петушков прикурил новую сигарету и прищурился. – Кроме того, надо получить представление, кого зачислю в штат. Так что вещайте, госпожа Мельникова.

Женя покраснела до ушей. С одной стороны, смутило уличение в пафосе, но с другой – порадовала фамильярность, на которую перешел главред. Он общался так, будто уже принял ее на работу. И отбросив сомнения, она рассказала, как сделала то, что не получилось ни у кого.

* * *

Учеба в вузе и подработка в СМИ давали неоценимый опыт. Но к последнему семестру Женя решила, что бесценный – не равно бесплатный. Кроме того, насмотрелась на внештатников в возрасте. Деятельные, отпахавшие не один десяток лет, они получали копейки, обивая пороги издательств, и были готовы писать про что угодно: турниры сумоистов, парламентские выборы и средства от облысения. Перспектива застрять навечно в их роли не впечатляла.