Главный редактор

– С каких пор это интересует домохозяек?

– Нас читают не только женщины, но и мужчины. И они, конечно, интересуются политикой. Если расскажете о своей позиции по «нефтяному соглашению»…

Закончить она не успела. Гречишников, резко перегнувшись, схватил за запястье и прошипел:

– Так и думал. Был уверен, что проколешься. На кого работаешь, черт возьми?

Женя вжалась в кожаное сидение. Тучный человечек заполнил яростью весь салон. Тяжело дыша, он навис над ней, и на сей раз ей стало откровенно жутко. Даже страшнее, чем в сцене с пистолетом.

Она ойкнуть не успела, как паспорт перекочевал к секьюрити. Тот продиктовал данные в мобильный и ждал, держа трубку возле уха. «Вот и допрыгалась, – проскочило в голове, – через минуту узнают, кто я, и – привет». Единственный вариант спасения – пойти на «крайнюю меру» и самой сказать правду, опередив развитие событий. Возможно, чистосердечное признание облегчит участь. Дрожа от страха, обещая богу впредь никогда не врать, она выпалила:

– Я из «Точки зрения». Уберите руки. Не кусаюсь, в отличие от ваших псов.

В это же время телохранитель с сотовым обернулся и подтвердил ее слова. Гречишников озадаченно взглянул и ослабил хватку. Она выдернула онемевшую кисть из цепких пальцев и поморщилась от боли.

– Пробей по базе, – бросил Гречишников охраннику и рявкнул на Женю. – Ты какого дьявола вытворяешь? Что, жизнь не дорога? Понимаешь, во что ввязалась? Двумя пальцами в порошок сотру. Ты либо дура, либо под маскарадом «Точки зрения» скрывается кто-то еще – так же, как за фасадом «Звездной пыли». Не правда ли, дамочка?

– Не правда ли, – Женя хмуро уставилась в обивку кресла. – Мне нужно два интервью: для «глянца» и для газеты. Ответьте на вопросы по «нефтяному соглашению», и я исчезну. К огромному обоюдному удовольствию.

Гречишников пропустил сказанное мимо ушей – девка либо чокнутая, либо обладает специально натренированной выдержкой. Он, безусловно, склонен считать вторую версию более вероятной. Поэтому вертел ее паспорт, ожидая, когда приспешник закончит шерстить базу в поисках компромата. В конце концов, тот покачал головой, показывая, что ничего выдающегося не нашел. Гречишников внимательно поглядел на Женю и устроил допрос с пристрастием.

– Как зовут главного редактора газеты?

– Николай Петушков.

– Номер кабинета, где сидишь?

– Восемьсот пятнадцатый.

– Имена коллег, кто работает с тобой?

Пока она перечисляла, громила протянул Гречишникову телефон. Тот послушал и озадаченно посмотрел на Женю. Некоторое время он размышлял, а она не решалась прервать паузу, гадая, что дальше. От этого психа можно ожидать всего. Но точно – ничего хорошего.

– А что? Если ты та, за кого себя выдаешь – это может оказаться интересно, – Гречишников нацепил официальную улыбку. – Задавайте, Евгения, вопросы по «нефтяному соглашению». Будем считать, сегодня счастливый день. Подфартило взять у неприступного министра аж два интервью. Вас же интересует только это, правда?

У Жени на душе кошки заскребли от его внезапной сговорчивости и деланного добродушия. Тем не менее, кивнула. После елейного «ну, начинайте» она принялась задавать вопросы. В конце концов, министерская паранойя – не ее головная боль. То, что у Гречишникова крыша едет, и она стала свидетельницей этого, компенсировалось желанным интервью. Теперь не только Лелька, но и Петушок будет счастлив. Легко представить, как он изумится, услышав эту историю! Особенно, что «политический экстремизм» спровоцировала не подопечная, а сам чиновник-шизофреник.

Женя почти заканчивала, когда тот грубо спросил:

– Ну, сколько у тебя еще вопросов?

– Последний. Как считаете, когда примут законопроект?

– Видимо, в конце июля. Все? Отлично, – он скомандовал водителю, – останови на светофоре.

– Могу прислать текст на согласование. Обычно так не делается, но в данном случае, полагаю…

– В данном случае, полагаю, – передразнил Гречишников, – если мне не понравится – тебе головы не сносить. Поэтому, уверен, сделаешь все как надо.

Тонированный «БМВ» остановился на тихой улочке в центре столицы. Женя без особой благодарности проводила взглядом правительственный кортеж. Взвинченное состояние постепенно отпускало. Цель достигнута – оба интервью в кармане. Значит, злоключения того стоили.

Бредя в сторону метро, она окончательно пришла в себя, позвонила Петушкову и вкратце сообщила об успехе.

– Поверить не могу! – дался диву тот.

– Еще больше не поверите, когда расскажу, как выцарапала это интервью.

– Обошлось без жертв, надеюсь?

– Не волнуйтесь. Он лично разрешил публикацию.

– Фантастика. Мельникова, молодец, хвалю! До вечера расшифруешь текст?

– Да, уже на полпути в редакцию.

– Отлично. Как закончишь – дай знать. Подъеду, поглядим, что получилось.

Так, теперь надо позвонить Лельке и поблагодарить за пропуск. Ее мобильный ответил короткими гудками. Женя еще раз набрала номер – то же самое. А когда, наконец, дозвонилась, то услышала в трубке всхлипывания:

– Вжик… – голос Лены дрожал и лишь усилием воли не срывался.

– Лелька, что случилось? Ты где?

– В «скорой помощи». Лешка почти без сознания, – последние слова поглотили рыдания.

– Что с ним? Возьми себя в руки. Что говорят врачи?

– Точно неизвестно. Вчера, помнишь, была обычная простуда. А под утро стал метаться в горячке. Температура за сорок и ничем не сбивается. Час назад вызвала «неотложку». Ему что-то вкололи, но жар держится. Доктор говорит, воспалились гланды. Видимо, придется оперировать.

Голос Лены опять предательски дрогнул, и Женя, не дожидаясь ее слез, ободряюще перебила:

– Так, во-первых, успокойся. У всех бывает высокая температура и хоть раз в жизни воспалялись гланды. В какую больницу едете? Сейчас буду.

«Петушок подождет. Лелька нуждается в поддержке», – рассудила она. Но та шмыгнула носом.

– Нет, не надо. Рядом мама. Я в порядке. Вот только…

– Не валяй дурака. Уже отстрелялась с Гречишниковым и еду к тебе. Говори, какая больница.

– Вжик, бог мой, как хорошо, что позвонила! Вылетело из головы, что ты встречалась с ним!

– Говорю же – закончила. Лелька, какая больница, скажешь, наконец?

– Забудь про больницу. Удостоверение «Звездной пыли» с собой? Нужно взять интервью у Беркли. С ног сбилась, ища себе замену. В редакции никого, кто владел бы нормальным английским и мог быть у него через полчаса.

– А где он сейчас?

– В отеле. Назначено на два, но наш фотограф приедет к половине второго. Надо быть к этому времени. Сможешь?

Женя прикинула расстояние. Пожалуй, успеет.

– Не переживай. Оформим твоего Беркли в лучшем виде.

– Ты меня спасаешь. Позвоню его пресс-агенту, предупрежу. Вопросы типичные, в нашем формате. И, прошу, без заумностей, ладно?

– Да-да, знаю. Не бери в голову. Думай о сыне.

– Спасибо. Что бы я без тебя делала!

– Перестань, Лелька. Подарила свидание с самым желанным мужчиной планеты. Это я должна благодарить. Выпей валерьянки и держись. С Лешкой все будет в порядке, вот увидишь.

До гостиницы она добралась даже раньше, чем фотограф. Купленный в переходе метро номер «Звездной пыли» освежил в памяти, что обычно интересует читателей. Накидав в блокноте вопросы, Женя сидела в холле, поджидая фотокора.

Она пыталась настроиться на общение с Джейсоном Беркли, но мешало беспокойство за Лешку. Маленький непоседа давно стал ей как родной племянник. Оставалось надеяться, что обойдется без операции. Женя отличалась отменным здоровьем и больниц побаивалась: они напоминали о последних месяцах жизни деда.

Кроме того, сосредоточиться на беседе с Беркли не давал осадок от истории с Гречишниковым. С чего переменил решение? Почему осчастливил ответами? Скорей бы разделаться с этим интервью и забыть про лысого злыдня. Так и поступит: отдаст текст Петушкову, сообщит, чего стоило добыть материал, и пусть сам разбирается с политиканом, если тот объявится с претензиями… В ушах противным эхом звенели чиновничьи обещания снести голову, если что-то будет «не так». Однако «не так» не могло пойти: из аудиозаписи понятно, что Гречишников говорил, а чего – нет. И уж она проследит, чтобы в публикации все было слово в слово, будьте спокойны.