Главный редактор

Они часто встречались, и в отношениях, несмотря на негласную дистанцию, присутствовала близость. Женя понимала, что занимает особенное место в его жизни. Но догадывалась, что «не особенные» также не пустовали. Прямых доказательств измен не находила, но косвенных улик имелось достаточно. Чей-то шифоновый шарфик, разумеется, принадлежал знакомой, заскочившей на чашку чая. Расческу и несколько белокурых волос забыла очередная натурщица. Открытку с сердечками и жарким содержанием подарила поклонница. Но больше всего раздражал смрад от тяжелых, густых духов, который порой ощущался в его квартире. Этот аромат – каждый раз один и тот же – отчего-то напоминал о Полине Мазуркевич.

После пары едких замечаний и прямой просьбы Жени тактичнее обходиться с ее чувствами, ненавистные шарфики и открытки исчезли. Больше не приходилось – пусть и незримо – пересекаться с другими женщинами. Но в том, что они оставались в постели Юры, сомнений не было. Между тем, он думал, что единственный в ее жизни. Эта тема всплыла недавно. Буквально месяц назад он ни с того ни с сего спросил:

– У тебя еще кто-то есть?

Женя изучающее посмотрела:

– А у тебя?

– Нет, – легко соврал он.

– Вот и у меня – тоже нет.

Это было правдой. Но акцент на «тоже» его раздосадовал. Юра поджал губы и больше не заводил разговоров на тему верности.

За год многое претерпело изменения. Свежесть конфетно-букетной стадии ушла, и появились горьковатые нотки, предвосхищавшие расставание. Пожалуй, лишь секс сохранялся на достойном уровне. Юра много ей дал, научив получать наслаждение и дарить его в ответ. Однако в интимную сферу тоже приходило однообразие. Это все больше напоминало принцип теории Павлова, построенный по схеме «стимул – реакция». Удовольствие присутствовало, но достигалось механически, привычными телодвижениями. Долгие беседы в постели стали редкостью. Секс приносил физическую разрядку, не более. Недавно полушутя-полусерьезно Юра обронил, что Женя приезжает к нему только за оргазмами. Вслух она возмутилась, но про себя поняла – он прав.

Однажды Маша притащила на пятничное собрание в кофейне психологическую брошюру, в которой рассказывалось, что люди находятся вместе, пока не задаются вопросом: «Зачем мне это надо?» Они с Леной тогда подняли на смех обиженную Машу, которая разделяла мнение автора. Теперь же предположение, высказанное в статье, не казалось смешным. В сотый раз Женя спрашивала себя: что держит ее с Юрой вместе? И нехотя признавала, что чуть ли ни единственной причиной был неплохой регулярный секс.

* * *

Поглощая мясное рагу в компании бесшумно работающего телевизора, Женя вяло обдумывала ситуацию на личном фронте. Шел выпуск новостей, один за другим сменялись видеосюжеты. Появившаяся знакомая физиономия привлекла внимание и заставила прибавить громкость. Закадровый голос диктора сообщал:

– Таким образом, судебные инстанции дали согласие на пересмотр дела Султонбека Мирзоева. По словам адвокатов, с террориста снимут все обвинения. Смелый прогноз обусловлен открывшимися новыми фактами. Напомним, боевик обвиняется в покушении на президента в 1999 году. Он заминировал автомобиль, на котором глава государства…

Женя не стала слушать дальше – предыстория известна. Однако! Ничего себе – Мирзоева могут освободить! Она вспомнила свою эпопею годовой давности и пожала плечами. Сомнительно, чтобы власти отпустили его на свободу. Скорее всего очередная уловка защитников.

Она выкинула из головы новость, равно как и тягостные думы про Юру. В конце концов завтра интервью с Гречишниковым. К нему нужно подготовиться, а на часах – почти полночь. Вставать же – ни свет ни заря, поэтому не стоит терять время. Что за зверь «нефтяное соглашение» – известно, но информацию надо освежить. Интернет выдал достаточно сведений, и Женя взялась за их изучение.

«Нефтяное соглашение» представляло собой стратегию развития энергетической отрасли на двадцать лет вперед. За амбициозным, пафосным текстом, по сути, скрывалось намерение «все взять и поделить». Лирика про альтернативную энергию выглядела смехотворно, и между строк читалось желание нажиться на главном достоянии страны – нефти. Пресса заприметила подвох и окрестила документ «нефтяным соглашением», подразумевая под этим согласие российских чиновников позволить импортерам наложить лапу на богатство отечества.

Проект о пятистах листах изобиловал формулировками, которые можно было толковать двояко, а то и трояко. На каждой странице пытливая оппозиция и вездесущие корреспонденты находили моменты, несовместимые со светлым энергетическим будущим. Проблема сводилась к тому, что после подписания закона США и ряд других стран смогут безлимитно выкачивать из недр России черное золото. Этот самый «ряд» публику не беспокоил: у Казахстана, Азербайджана и прочих стран СНГ своей нефти хоть залейся. Но наглая попытка дать Вашингтону доступ к русским природным ресурсам была бесконечно возмутительной. Политически активные граждане поднимали на ноги общественность, созывали митинги и писали петиции. Правящие круги снисходительно наблюдали за их потугами. Дебаты по радио и ТВ напоминали дешевую комедию, сюжет которой был написан бездарным сценаристом, а потом отснят безмозглым режиссером.

Невзирая на шумиху и крики «левых», действующая власть все-таки протолкнула законопроект, который должны были принять со дня на день. Оппозиция рвала на себе волосы и протягивала руки к последнему оплоту надежд – министру энергетики Павлу Гречишникову. Его фамилия, к удивлению многих, не значилась в списке прихлебателей, составлявших текст закона. Злые языки поговаривали, что именно поэтому он занял резко-отрицательную позицию. Однако людей, веривших в чистоту его помыслов и преданность государственным интересам, оказалось несоизмеримо больше.

Женя покатывалась со смеху над такой наивностью. Ясное дело, у того имелись свои причины, чтобы выступать против. Впрочем, его мотивы, да и судьба «нефтяного соглашения» волновали ее постольку, поскольку давали возможность выкинуть из кресла завотделом Полину Мазуркевич.

Нужно разбиться в лепешку, но добраться до неприступного Гречишникова, который пару месяцев назад отказался общаться со СМИ. Такой демарш с обетом молчания многих озадачивал. Жене казалось, что она отлично представляет, какие перспективы ее ждут, если удастся разговорить господина Гречишникова. Но ей в самом страшном сне не могло присниться, чем обернется это интервью.

* * *

На следующее утро, пока Мельникова собиралась на конференцию в НИИ экологии, в аэропорту Эр-Рияда, столицы Саудовской Аравии, приземлился частный самолет. Единственный пассажир – Ларс Свенссон – сошел с трапа и сел в лимузин, прикативший на взлетную полосу. Это был автомобиль одного из богатейших людей планеты – арабского шейха Али бен Аббаса. Машина направилась в его резиденцию, где, помимо самого шейха, Свенссона дожидались еще четверо мужчин.

Трое из них, так же, как бен Аббас, были в традиционных длинных белоснежных одеждах. В чертах лиц угадывалось благородное происхождение и принадлежность к верхушке правящих кругов Ближнего Востока. Четвертым был европеец, одетый в летний костюм песочного цвета. Каждому из присутствующих было около шестидесяти лет. Сорокалетний Свенссон, появившийся на пороге дорогих, со вкусом обставленных апартаментов, оказался самым молодым среди собравшихся.

Окружавшая роскошь оставляла его равнодушным так же, как звания, регалии и статусы сидевших за столом. Бесшумно ступая по персидскому ковру, он подошел к столу и коротко кивнул в знак приветствия:

– План «Провокация» утвержден, но с некоторыми изменениями. Сначала решим вопрос о реализации оружия, затем все, что связано с фармакологией. Члены Клуба соберутся для обсуждения деталей в Лос-Анджелесе, в июле. Есть возражения?

Присутствующие покачали головами.