Страница 9 из 70
Я тихо хихикаю и уточняю:
— Ты ворвался в мою квартиру, чтобы украсть молоко?
Дух улыбается, проводит рукой по своим отросшим волосами песочного цвета и прикусывает язык.
О боже. Он похож на маленького мальчика, когда делает это.
Очаровательно.
Он говорит, оправдываясь:
— Извини. Я не хотел напугать тебя.
Мой желудок урчит. Я смотрю на часы 8:57 утра.
Я спрашиваю медленно:
— Хочешь французский тост? — Дух выглядит ошеломленным. Я тороплюсь продолжить: — Я не могу сделать их только для одного человека. Рецепт, который я знаю, для двух человек. Их всегда слишком много для меня, так что если ты хочешь, я сделаю их для нас обоих, в противном случае, оставшиеся придется выбросить
И пауза для вдоха.
Он усмехается:
— Э-э, да. Конечно. При условии, что у тебя также есть бекон.
Я закатываю глаза и бормочу:
— Кто делает французские тосты без бекона или сиропа?
Мы оба встаем и идем на кухню. Я начинаю доставать всё необходимое из холодильника и шкафов. Прошу Духа достать тарелки, и когда собираюсь сказать ему, где их можно взять, он идет к нужному шкафчику, достает две и ставит их на столешницу.
Мои глаза сужаются.
— Дух, ты бывал в моей квартире до прошлой ночи?
Он стоит спиной ко мне, но явно напрягся.
— Боже мой. — Я наклоняюсь к нему ближе и шиплю: — О боже мой! Ты был! Когда?
Он поворачивается, поднимает руки в знаке капитуляции и объясняет:
— На следующий день после той первой ночи. Я пришел домой, а ты все еще была на работе. Я просто проверял, насколько безопасна эта квартира. Вот и все.
Мои кулаки сжимаются, и я закрываю глаза.
— Насколько тщательно ты проверял?
Он сразу же отвечает:
— Чертовски тщательно.
Глаза по-прежнему закрыты, я спрашиваю тихо:
— И в моей комнате?
Он не говорит ни слова. Так что ответ очевиден.
Мое лицо краснеет, и я шепчу:
— Ты проверял ящик для нижнего белья?
Он не отвечает на вопрос.
Боже мой. Это означает, что он видел...
— Боже мой, — я кричу и закрываю лицо руками.
Дух бормочет:
— Я-я-я смотрел только секунду. Не смущайся. Это нормально. Многие женщины используют вибраторы...
Мое лицо становится цвета помидора, и я кричу:
— Заткнись!
— ...я знаю довольно много женщин, которые сами доставляют себе удовольствие...
Я визжу:
— Заткнись, Дух!
— ...я имею в виду, я был удивлен, на первый взгляд, ты не кажешься женщиной, которой нужен вибратор...
Я подхожу к нему и накрываю его рот обеими руками. Он закрывает глаза. Я шепчу:
— Мы никогда не заговорим об этом снова. Никогда.
Он молчит, но кивает.
Я убираю руки с его рта, разворачиваюсь и иду заниматься нашим завтраком.
***
Мои глаза закрываются в блаженстве, когда я кусаю бекон, покрытый сиропом.
Она не только сексуальна, но и еще умеет готовить.
Отлично.
Мы молчали во время завтрака. После разговора о вибраторе, она особо ничего не сказала.
Я не знаю, зачем раздувать из этого что-то серьезное.
Но это горячо.
Держу пари, по крайней мере, пятьдесят процентов женщин владеют таким. Мне нравятся женщины, которая не боятся ублажать себя.
Я прочищаю горло:
— Отлично. Я не знал, что ты занимаешься готовкой.
Нат смотрит на меня и улыбается.
— Ну, ты никогда не спрашивал? Ты ведь не любитель поболтать, Эш?
Я люблю, когда она произносит мое имя.
Указывая на бекон, я признаю спокойно:
— Нет. Немного. Нет.
— Почему так? Ты явно умен. Ты не разбирался бы во всех модных охранных штучках, если бы был тупым. Почему ты не разговорчив?
Я пожимаю плечами и объясняю:
— Я предпочитаю слушать. Можно узнать много о человеке, если он думают, что ты заинтересован в том, что он говорит. Это помогает мне определить, что это за человек.
Она играет со своей едой и тихо спрашивает:
— Ты слушаешь меня, когда я говорю?
Я киваю, и она спрашивает:
— Что ты узнал обо мне?
Я откидываюсь на своем стуле:
— Я узнал, что внешность может быть обманчива.
Ее брови поднимаются вверх.
— Что это по-твоему значит?
Я качаю головой и настаиваю:
— Черт, нет. Если я скажу тебе, ты просто ударишь меня снова!
Нат закатывает глаза и клянется:
— Я обещаю не бить тебя снова. Сегодня.
Я произношу:
— Хорошо. Ты сама просила меня об этом, красавица.
Я выдыхаю громко и опускаю локти на небольшой обеденный стол, придвигаясь ближе к ней:
— Ты ведешь себя как девушка с «толстой кожей», но то, что делает больно другим людям, ранит и тебя. Ты просто не говоришь об этом. Ты никогда не показываешь свои истинные эмоции и ведешь себя очень настороженно с людьми при встрече. Ты можешь использовать сарказм, чтобы скрыть правду, и не доверяешь людям без оснований. Иногда используешь свою внешность, чтобы получить желаемое. Прикрываешься ярко-рыжими волосами, красивыми платьями и сексуальными губами. Ты также непредсказуема. В принципе, ты — предмет желаний любого парня и худший кошмар в одном лице. Ты женщина, в которую парень влюбляется, но не знает тебя. Он влюбляется в одну версию тебя. Ты показываешь себя настоящую только тогда, когда чувствуешь себя в безопасности в отношениях, и это, возможно, не то, что хочет мужчина в конце концов.
Ее глаза теряют фокус. Она безучастно смотрит на мою грудь.
Дерьмо.
Вот почему я не разговариваю с людьми. Я обычно говорю вещи, которые сердят или расстраивают людей. Это не значит, что у меня нет манер, я просто не понимаю эмоций.
Я провожу рукой по волосам и начинаю:
— Нат, я извиняюсь…
Но она прерывает меня, покачав головой, и тихо говорит:
— Ты хорош в этом. Ты должен делать психологические портреты для полиции или что-то типа того. Довольно многое ты сказал правильно. Всё, — она заканчивает шепотом.
Я прочищаю горло:
— Я не имею в виду ничего плохого. Просто говорю так, как это вижу. Я не умею лгать. Я бы предпочел просто узнать правду. А не ходить вокруг да около.
Она слегка улыбается.
— Такой друг, как ты, мне нужен, Дух. Ложь не прокатывает со мной. Я ненавижу ее.
Быстрый выдох.
Отлично.
Я понятия не имею, почему испытываю такое облегчение. Когда Нат сказал мне, что мы должны избегать друг друга месяцы назад, я был зол.
И мне было немного больно.
Той страстной ночи с ней было достаточно для меня, чтобы подумать, что у «нас» есть потенциал, чтобы продолжить, но она, очевидно, решила, что это был один раз. Так что, когда она потребовала у меня перестать общаться, я думал о том, чтобы трахнуть ее. Но видя ее в клубе и не будучи в состоянии даже сидеть достаточно близко, чтобы услышать ее голос, я злился. Я никогда не признаюсь ей, но так или иначе, она успокаивает меня. Я сидел рядом с ней в кабинке, закрывал глаза и позволял звуку ее голоса проникнуть в меня. Сладкий, ровный звук изгонял любые воспоминания о моем отце. Так что, когда она начала избегать меня, я просыпался ночью намного чаще, чем обычно. И из-за этого мне приходилось находить случайных девушек и трахать их, пока моя голова не переставала работать, и я забывался сном на несколько часов.
Кое-что в Нат сводит меня с ума. Я не могу точно сказать что.
Есть в ней что-то еще.
Когда мы трахались, все, что я хотел, — это получить еще один шанс с ней. После того, как упустил шанс, пообещал себе: если когда-нибудь снова получу возможность быть с ней, то у нас всё будет нежно и медленно. Я бы наслаждался происходящим. Тот раз был взрывным и жестоким. Я бы не изменил ничего. Она кончила два раза только от моего члена. Такого никогда не случалось раньше.
Это было феноменально.
Только от мыслей об этом я возбуждаюсь.
И... у меня стояк.
БЛ*ДЬ!!! Просто здорово.
Теперь, когда я думаю об этом, есть одна вещь, которую я изменил бы той ночью.