Страница 18 из 70
Я протягиваю руку и сжимаю его плечо:
— Ты потеряешь ее, если не расскажешь ей. Она уже думает, что ты что-то скрываешь от нее, братан.
Ник говорит ему:
— Ты знаешь, что мама и девочки помогут, насколько будет возможно. Мы — семья. Мы сделаем все, чтобы помочь.
На моем телефоне отключен звук, но он вибрирует в кармане. Я проверяю дисплей. Мои глаза расширяются в недоумении.
«Какого черта?»
Я проверяю текстовое сообщение, и моя кровь холодеет.
Нат: Можешь приехать домой?
Явно что-то не так.
Глава седьмая
Сестры Ковач
Тук-тук-тук
— Кто это? — спрашиваю хрипло.
«Черт побери! Что с моим голосом?»
Он как у курильщика с пятидесятилетним стажем!
Дух отвечает сурово:
— Открой проклятую дверь, Нат.
Мой желудок ухает вниз, а ладони потеют. Я действительно не хочу, чтобы он видел меня такой, но у меня нет выбора. Или он или Тина, но я не позволю Тине увидеть меня в таком состоянии.
Дрожащими руками я открываю входную дверь на несколько сантиметров. Пряча часть лица, говорю тихо:
— Ты не будешь психовать, ладно?
Он закатывает глаза и вздыхает, но кивает. Я отворачиваю лицо и открываю дверь, чтобы он зашел внутрь. Я слышу, как Дух аккуратно закрывает дверь за собой, а затем спрашивает:
— В чем проблема, Нат?
Стоя к нему спиной, я снова шепчу:
— Ты не будешь психовать, ладно?
Тишина. Затем он отвечает мягко:
— Хорошо, красавица. Я обещаю. Теперь скажи мне, что случилось.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, закрываю глаза и поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза расширяются в гневе, и он отступает от меня. Его дыхание учащается, и он сжимает кулаки. Я понимаю его реакцию. Я видела себя в зеркале в ванной.
Мои глаза опухшие, и нижняя губа стала больше в два раза. Щеки покрыты фиолетовыми синяками там, где Коул сжимал их, чтобы заставить меня поцеловать его. Мое запястье также немного опухло и болит, когда я двигаю им.
Дух сглатывает, прежде чем отходит дальше от меня, сжимая челюсти. Его глаза полны ненависти. Сквозь стиснутые зубы, он шепчет:
— Скоро вернусь.
Он уходит, оставляя меня в замешательстве и очень одинокой. Приглушенный рев потрясает меня:
— Бл*дь!
Когда я слышу отдельные звуки разбрасывания вещей и разбившегося стекла по соседству, мои легкие сжимаются, становится трудно дышать, и слезы размывают зрение. Кровь ревет в ушах. Поднимая руку к груди, я делаю шаги назад, пока не ударяюсь о стену и опускаю свое больное, хрупкое тело на пол. Охваченная глубокой печалью, я закрываю лицо руками и тихо рыдаю.
Мужчина просто поднял на меня руку в гневе. Я никогда не думал, что буду одной из этих женщин. И это действительно чертовски отстойно.
Сильные руки берут меня под колени и руки. Меня аккуратно поднимают и прижимают к жесткому телу. Я задыхаюсь и стону, боль пульсирует во всем теле.
Даже мои ногти болят. Я не знаю, как у человека могут болеть ногти.
— Мне очень жаль, красавица. Я не знаю, как сделать, чтобы не причинить тебе боль. Обещаю, я буду аккуратным, насколько смогу, — говорит он тихо.
Дух кладет меня на кровать, стараясь не трогать меня, где не должен. Он спрашивает:
— Ты можешь открыть свой здоровый глаз для меня, красавица?
Каждый раз, когда я открываю его, он закрывается. Дух использует кончики пальцев, чтобы аккуратно приподнять веко, и осматривает его, оценивая повреждения. Он тихо объясняет:
— Я не думаю, что есть сотрясение. Я видел достаточно, чтобы знать, но не хочу делать поспешные выводы. Я не буду перемещать тебя прямо сейчас, и причинять ненужную боль, поэтому лягу на диване и буду будить тебя каждый час только, чтобы быть уверенным, что всё в порядке.
Я так устала.
Я хочу спать, и как только начинаю дремать, Дух будит меня. Я открываю здоровый глаз настолько, насколько возможно. Дух держит бутылку воды и «Тайленол». На его лице выражение озабоченности, он кладет две таблетки мне в рот и поднимает бутылку так, чтобы я могла пить.
— Мне очень жаль, девочка. Я хотел бы дать тебе что-нибудь посильнее, но не могу, пока не удостоверюсь, что у тебя нет сотрясения. Постарайся не засыпать ради меня, ладно?
Я глотаю таблетки, несмотря на то, что это трудно. Моя голова кружится. В ушах пульсируют. Я не смогу заставить себя бодрствовать. Слабым шепотом, отвечаю:
— Не думаю, что смогу, Эш. Я так устала.
Силы быстро покидают меня.
Он сидит, прислонившись спиной к спинке моей кровати, притягивая меня к себе. Оборачивая руки нежно вокруг моей талии, он говорит мне:
— В твоем теле больше нет адреналина, вот почему ты устала, девочка. Останься со мной. Расскажи мне, что ты делала сегодня.
Я прижимаюсь к его груди, но вздрагиваю, когда его подбородок касается шишки на затылке. Дух замирает, прежде чем перемещает мое тело вперед и осторожно касается шишки. Озадаченно, он бормочет про себя:
— Что за черт?
Он мягко тянет меня обратно к себе, потирая мои предплечья своими большими руками. Его губы касаются моего уха, и он шепчет:
— Расскажи мне, что случилось, девочка. С самого начала.
Так я и делаю. Я медленно и тихо рассказываю ему, как я была очень взволнована приходом Коула сегодня вечером. Как сегодня он пришел ко мне на работу, и все было в порядке. Как я провела час, готовясь к его приходу, и что он пришел в ярость, когда нашел записку в вазе с фруктами. Я объясняю, что он ударил меня так сильно, что я упала с кухонного стола, стукнулась головой о пол и вывихнула запястье. Когда я это рассказываю, тело Духа напрягается так сильно, что я боюсь, он взлетит как ракета.
В замешательстве Дух спрашивает:
— Почему он взбесился из-за записки?
Недолго думая, я говорю ему:
— Это была записка, которую ты оставил, когда принес мне кофе утром. Он подумал, что я спала с тобой. — Мое сердце болит, и я судорожно вздыхаю: — Он просто не хотел меня слушать. Я повторяла ему снова и снова, что это было недоразумение. Но он был одержим, Эш. Он был в ярости, — слезы, которые я старалась сдержать, скользят по моим щекам. Я шепчу: — Мне было действительно страшно, Эш. Я думал, что он прикончит меня.
Дух обнимает меня и нежно целует в щеку, затем говорит:
— Никто не причинит тебе боль снова. Я обещаю, красавица.
И хотя не должна, я ему верю. Часть напряжения уходит, когда меня окутывает тепло от его тела.
Я умоляю шепотом:
— Не оставляй меня, ладно?
Тишина. Затем:
— Я не оставлю тебя, детка.
***
На следующее утро я удивлена, что не чувствую себя слишком плохо.
Я выскальзываю из своей пустой постели и нахожу Духа крепко спящим на диване. Он выглядит ангелом в дьявольском обличии.
«Боже, какой он горячий. Этого у него не отнять».
Улыбаясь, я подхожу к дивану, тянусь к полу и поднимаю одеяло. Я разворачиваю его и осторожно укрываю Духа. Мое сердце учащает ход, когда я думаю о том, каким нежным защитником он был прошлой ночью. Недолго думая, опускаю лицо к его и оставляю нежный поцелуй на лбу. Как только мои губы соприкасаются с его лбом, он открывает глаза и резко поднимает голову, стукаясь с моей головой.
Мы оба стонем, и я кладу руки на лоб.
В то же время мы оба говорим через стоны:
— Что за хрень?
Всё еще издавая стоны, я открываю глаза и смотрю на Ашера. Он оглядывает мою квартиру, при этом выглядя чертовски смущенным: на его лице выражение где-это-я-проснулся. Я ничего не могу с собой поделать и смеюсь. Его губы дергаются, когда он говорит:
— Ну, и тебе доброе утро.
Всё еще посмеиваясь, я обхватываю его щеки руками и опускаю свое лицо к нему. Чмокаю лоб, щеки и нос, говоря саркастически: