Страница 10 из 42
– Это от моего двоюродного брата. Он живет в Польше. Он у нас еврейский поляк. А написал на нашем языке. Только адрес не по-нашему. Пишет, скоро будет в Москве, предлагает встретиться. Так что мы с мужем скоро поедем в Москву на машине. И Ноночку с собой возьмем.
Вот это да-а-а. Оказывается, соседка скрывает свое имя, совсем как шпионка. А может, она и есть шпионка? У нее за границей брат, который пишет ей непонятные письма, которые, как в кино, нельзя прочитать. А скоро эти шпионы соберутся в Москве.
Мы долго обсуждали втроем, что делать. Сообщить в милицию, или лучше сказать родителям. Но потом решили, раз тетя Зина уже все знает, сообщать никому не нужно.
Но, меня распирало от услышанного. Дома тут же все рассказал маме.
– Мама-мама! Оказывается, Марию Григорьевну зовут по-другому. Она не Мария, а Малка. Она скрывает свое имя. Ей письмо пришло из Польши. Написано не по-нашему. У нее в Польше живет брат. Он еврейский поляк. Он, наверное, шпион. Полонские скоро едут в Москву на машине и будут с ним встречаться. И Мария Григорьевна тоже, наверно, шпионка, а тетя Зина ее разоблачила.
– Не выдумывай, сынок. Полонские – обычные люди. Они, как и мы, происходят из Польши. Полония – это старое название Польши. Вот и родственник у них нашелся. Поискать, и своих найдем. А шпионов в Москву просто не пустят. За всеми иностранцами следят наши чекисты. А имя это имя. Правильное – в документах записано, а звать можно по-разному. Тебя вот все Толиком зовут, а в метрике ты – Анатолий. А Сашка – Александр.
– Да-а-а?! Значит, меня зовут Анатолий? Мама-мама! А Толик Фриц тоже Анатолий?
– Ну, конечно. Иди лучше уроки делай, а не шпионов ищи.
А потом мы с ребятами смотрели, как загружали вещи в багажник и привязывали на крышу автомобиля. Наконец Полонские сели в машину и медленно поехали в Москву, а весь двор долго махал им вслед, пока машина не скрылась за поворотом.
А через несколько лет Полонские вдруг выиграли новый “Москвич” в ту самую первую денежно-вещевую лотерею. Все их поздравляли, но не понимали, зачем им вторая машина, и почему именно им повезло, а не тем, у кого машины нет вовсе. А вскоре старую они продали новому соседу – Марику-музыканту. И рядом с гаражом дяди Коли возник еще один гараж.
Как давно все это было. А так ясно, будто вчера.
За неделю я отремонтировал всю квартиру с побелкой потолков и окраской стен, полов, окон и дверей. И еще сделал две самодельные люстры в обе комнаты. Квартира стала, как игрушечка. Я и не догадывался, что этот ремонт окажется моим прощальным подарком нашей старой квартире в доме, который до сих пор считаю родным.
Едва закончил ремонт, к приехал Шурик – сын дяди Вани. Он поступил в новый институт общественного питания, и теперь будет учиться в Харькове. В нашей и без того тесной квартире стало еще тесней. И еще Шурик сказал, что дня через два в гости приедет его отец.
Радости мало, зато появился предлог, и накануне приезда незваного гостя, Сашка с Тамарой и Сережей были спешно переселены в отремонтированную квартиру. И, как оказалось, вовремя. Вернувшийся из института Шурик рассказал, что едва он зашел в гости к ребятам, в незапертую дверь (а дверь в старой квартире запирали лишь на ночь) ввалился здоровенный слегка подвыпивший мужичок. С деловым видом он тут же начал осматривать квартиру. Увидев в комнате Сашку, удивился.
– А ты что здесь делаешь? Как сюда попал? Вон отсюда, пока морду не набил! – заорал неизвестный и с угрожающим видом двинулся к Сашке. На шум из большой комнаты вышли Шурик и Тамара. Узрев подмогу, неизвестный остановился.
– Я здесь живу. А вот ты кто такой? – даже не встав из-за стола, спокойно спросил Сашка, не раз бывавший и не в таких передрягах.
– У меня ордер на квартиру! Так что выметайтесь, а то враз всех спущу с лестницы! – снова заорал агрессивный претендент на квартиру.
– Ордер твой, дядя – липа. Так что выметайся сам, пока я не встал. А за нападение на жилище я и шлепнуть могу, – ответил на угрозу Сашка, открывая ящик письменного стола.
– Ах ты, шпана! – бросился к Сашке агрессор.
– Я даже не успел шевельнуться, – рассказал Шурик, – Сашка выхватил из ящика самодельный пистолет и выстрелил. Стекло на кухне вдребезги. Этот бежать. Сашка за ним. Я за Сашкой. Видел бы, как он летел по ступеням! А Сашка на веранду выскочил и вверх пальнул. Тот еще быстрей. А внизу ребята знакомые стоят, ржут. Один даже спросил, может, придержать? Тот как услыхал, так прямо через перила и прыгнул, только пятки засверкали.
– Где же он мой дробовик взял? Когда ремонт делал, в столе ничего не было, – не сдержавшись, спросил Шурика. Этот двуствольный дробовик я сделал, когда мне было лет десять, и пришлось обороняться от преследований нашей дворовой банды. Дробовик бесследно исчез, когда мне было уже пятнадцать.
– Сашка сказал, нашел, когда ваш сарай ломали. Он его припрятал в мастерской, а вчера принес домой. Даже не думал, зачем. Зато сегодня пригодился. Ну, мы быстро осколки вымели, а Тамара новую занавеску повесила. И пистолет выбросили.
– Куда? – не выдержал я. Так хотелось посмотреть на оружие, которое сделал почти восемнадцать лет назад.
– Толик, извини, разломали и по частям разбросали в разных местах. А стволы утопили в вашем туалете. Успели вовремя. Нагрянула милиция. Проверили документы. Прописка есть и у Сашки, и у Тамары, да еще Сережка к обоим вписан. Проверили ордер. Тоже не фальшивый. Ладно, говорят, это дело суда, а вот за оружие схлопочешь. Стрелял, спрашивают? Сашка, стрелял, а что оставалось – нападение на жилище, а он жлоб здоровый, да еще пьяный. Потребовали сдать пистолет добровольно. Ну, Сашка и сдал им игрушечный пугач. Посмеялись, но квартиру обыскали. Искали и пулевые отметины. Сашка потом сказал, что специально пальнул в стекло – звону много, а следов почти не бывает.
Встретили дядю Ваню. Тот был в своем репертуаре. Из вагона вышел сгорбленный мужичонка в затрапезном пиджачке, милицейских галифе и сильно поношенных кирзовых сапогах. На голове – немыслимая, видавшая виды кепка, а на спине выцветший, местами засаленный вещмешок. Даже Шурик был потрясен.
– Отец, ты что так вырядился? Одеть что ли нечего? Выглядишь, как клоун.
– Ладно, сынок. Зато в поезде не ограбят.
Мы уже давно знали слабость дяди Вани прибедняться и не удивлялись. Но, в тот раз он превзошел самого себя.
– Отец, да мне рядом с тобой стоять стыдно. У тебя хоть другая одежда есть?
– А зачем она мне? По дому буду ходить в пижаме. А так, куда мне выходить? – гнул свою линию дядя Ваня.
Меж тем он выпрямился и даже спрятал в вещмешок свою ужасную кепку и пиджак. Под пиджаком оказалась выгоревшая ситцевая рубашка с короткими рукавами невнятного цвета и подозрительно смахивающая на женскую кофточку. Моя догадка подтвердилась.
– Натуральный скоморох. Даже Лидкину кофту напялил, – с досадой вырвалось у Шурика, помнившего, очевидно, кофточку сестры.
Уже дома, когда застолье в честь гостя близилось к завершению, Шурик, в знак протеста, сидевший подальше от отца и не проронивший за все время обеда ни слова, вдруг активизировался.
– Отец, ты хоть деньги привез, как я просил, или опять скажешь, в кармане оказалась дырка и они случайно выпали?
– Привез, сынок. А ты думаешь, для чего этот маскарад? – гордясь своей предусмотрительностью, радостно ответил дядя Ваня, расстроенный неласковым отношением собственного сына.
– Отлично. Тогда собирайся, поедем покупать тебе костюм. А остальные деньги мне давай. Вечером меня будут ждать. Я уже обо всем договорился.
Несмотря на возражения дяди Вани, мы втроем поехали решать непростую задачку поиска подходящей одежды. Объехав с десяток магазинов, лишь убедились, что все вешалки отделов забиты костюмами, которые мало чем отличались от клоунского наряда дяди Вани. Отчаявшись, решили ехать в центр искать спекулянтов. Собственно, их можно было и не искать. Стоило остановиться с задумчивым видом у любого магазина, как тут же подходили предприимчивые ребята с предложениями. Они узнавали, что требовалось, и объявляли сумму “сверху”. Стоило согласиться, вели прямо в магазин и без всякой очереди и прочих формальностей передавали продавцу, который тут же предоставлял “случайно завалявшийся на складе” нужный товар. Купить что-то приличное как-то иначе в Харькове было невозможно.