Горячий декабрь (ЛП)

– Я застал тебя врасплох.

– Я этого хотела. Как хороший секс, который у нас был, мог заставить меня потерять уважение к тебе? Я не мужчина. Я не теряю уважение только потому, что кто-то переспал со мной из-за плохого вкуса. Я считаю это одним из приятных моментов в общем-то. Я уважаю тебя за то, что ты меня трахнул.

– Я думаю об этом иногда. О той ночи.

Когда их глаза встретились, наступил напряженный момент, и они отвели взгляды.

Искры положила руку на грудь Яну, в области сердца.

– Добро пожаловать в клуб, – поздравила она. Она похлопала его по груди и опустила руку. – Я лучше пойду, пока не сделала и не сказала что-то глупое. Я это умею. Например, инцидент с твоим грузовиком или то, как я заварила твои ящики.

– Постой. Ты что? – Он побежал к столу. Все ящики открывались.

– Заставила тебя понервничать, – сказала она.

Ян опустил голову и захлопнул ящик так сильно, что загремели ручки и карандаши.

– Ты – зло, – сообщил он.

– Просто вношу сложности, – исправила она. – Мне пора, босс. То есть, бывший босс. Приятной жизни.

Она спрыгнула с его стола и направилась к двери.

– Какие у тебя сейчас планы? – поинтересовался он.

– Обед в «Скайвей», – ответила она. – Кловер говорит, у них там подают жареные трюфели.

– Нет, я имею в виду, что ты знаешь, что у нас нет работы до пятого января. Твое заявление об уходе через две недели бессмысленно, потому что тебе не придется работать в этом месяце в любом случае. Ты у Кловер начинаешь на следующей неделе?

– Кловер закроется до марта, и я не нужна ей раньше января. Я собираюсь хорошо провести остаток месяца. Сейчас ведь декабрь, помнишь? Печь рождественское печенье, украшать рождественское печенье, есть рождественское печенье, намылить, смыть, повторить. В общем, есть печенье – это то, что я делаю весь месяц. И лепка. А ты?

– Никакого печенья. Работа, – сказал он. – Я купил новый дом. Новый старый дом.

– Круто. Где?

– В Говермент Кэмп. Старый горнолыжный шале.

– Ого. Тебе, наверное, нравится снег?

– Обожаю. Мы уже подняли два фута. Отличный вид из новой кухни.

– Звучит здорово.

– Это все требует ремонта. Я провожу все время, ремонтируя что-нибудь.

– Требующий ремонта шале все еще остается шале, босс. Говоришь так, будто купил подержанный «Ролекс» или юзанный частный самолет.

– Хорошо. Ты выиграла. Я избалованный ребенок и всегда таким буду. Я не заслуживаю того, что у меня есть, но я пытаюсь стать таким, понятно? Поэтому я не стал спать с тобой дальше, потому что, когда кто-то дает тебе власть над кем-то, ты его не используешь. И нравится тебе это или нет, у меня была власть над тобой. Больше, чем ты можешь себе представить.

– Что это значит?

– Ничего, – произнес он быстро. – Я просто говорю, что в моей власти нанимать и увольнять. Мне не стоит спать с тем, кого я могу уволить. Я сделал это ради тебя.

– Что ж, спасибо тебе большое, что бросил меня. Это очень по-рыцарски. Удачи в ремонте шале в этом декабре. Тебе нужно что-нибудь приварить?

– Пару вещей.

– Почисти металл. Ацетон в помощь. А если у тебя его нет, то можешь взять в долг мое средство для снятия лака.

Она посмотрела на него в последний раз, возможно, самый последний и ушла. Она подняла голову и держала спину прямо, когда спускалась в общий бежевый холл по общим бежевым коврам к парковке. Все ушли. Ничего удивительного. Последний день работы перед праздниками, и все сбежали, как только смогли.

Единственная машина во дворе – новый черный «Субару» Яна, который, она была уверена, он купил, потому что не мог смотреть на свою старую машину, не представляя себе гайки, которые она приварила к его бамперу. Она направилась к своему красному «Форд рейнджеру» 98 года, который видал лучшие дни, и пыталась убедить себя, что рада своему уходу. И она была рада. Она была в восторге от своей новой работы. Кловер Грин была самой доброй, дружелюбной женщиной, которую она знала, и у нее была странная зеленоволосая девушка-подросток, работавшая помощником менеджера – и такие люди ей нравились. Сама теплица была как прекрасно ухоженный Райский Сад. Куда бы Искра ни глянула, она видела вдохновение для своих металлических скульптур. Отличные люди, безопасное место, хорошее расположение, хорошая оплата, хорошая выгода и топливо для своего искусства. Так что, да, она была в восторге от своей новой работы.

Но.

Но... Ян.

Не только потому, что он хорош в постели. А он был хорош. Она помнила все слишком хорошо, что он был страстным, сильным, чувственным, властным, доминирующим, – все, чего она хотела от мужчины. Первый поцелуй был электрическим. Второй опьяняющим. К третьему она бы продала ему душу, лишь бы он оказался в ней до самого утра, но он не просил ее душу, только каждый кусочек ее тела, который она дарила ему часами. Когда она легла с ним в постель в ту ночь, она была уже наполовину влюблена. А когда утром она уходила, то уже была влюблена целиком.

А потом он ее бросил.

Шесть месяцев назад. Ей следовало уже забыть об этом, но сердце не было таким же твердым, как репутация. Самое худшее? Ян был прав, бросив ее. Они оба потеряли голову после напитков, которые развязали им языки, и они признали, что нравятся друг другу. Но у Яна была своя компания, и в ней были правила – хорошие правила – которые запрещали мужчине, который подписывал чеки, спать с женщиной, которая на него работает.

Она вытащила ключи из кармана куртки и вставила в замок.

– Искра? Подожди.

Она обернулась и увидела, как к ней через парковку идет Ян. Он был одет в черное пальто, и в костюме от Тома Форда он был больше похож на трейдера с Уолл-Стрит, чем на вице-президента и управляющего компании «Эшер Констракшен». Ян рассказал ей, что начинал с уборки строительных площадок у своего отца двадцать лет назад. А потом он уехал в колледж, вернулся домой и стал прокладывать себе дорогу самым трудным путем: изучая все подробности работы в компании. Если бы сейчас он просто был парнем из команды, возможно, это сработало бы. Теперь же, когда она смотрела на него, она видела мужчину с деньгами, властью и престижем, мужчину не ее круга.

– Что? – спросила она, опираясь на дверь грузовика.

Он встал напротив, лицом к лицу, но в глаза не смотрел. Он уставился влево, туда, где над верхушками деревьев высился вулкан Худ.

– Ян? – произнесла она, когда стало казаться, что он хочет продержать ее на холоде весь день.

– Мне нужна твоя помощь кое в чем, – сказал он.

– Должно быть, это трудно, – заметила она. – Просить о помощи.

– Нелегко.

– В чем тебе нужна моя помощь?

– Проект в моем новом доме. Довольно деликатная работа. Я не доверяю себе.

– Что за проект?

– В доме есть камин из железа и камня. Он был там, когда я его купил. Но экран камина разваливается. Он красивый, в оригинальном стиле. Может быть, ты смогла бы приехать и посмотреть на него сегодня?

– Прямо сегодня?

– А ты занята?

– А ты будешь ревновать, если да? – спросила она.

– Да, у тебя засос на шее, который ты пыталась спрятать под воротником. Не то, чтобы я заметил.

– Но ты заметил.

– Да, – вздохнул он. – Я заметил. Кто счастливчик? Или счастливица?

– Вы не знакомы. Старый друг из школы, который вернулся в город месяц назад. Мы вновь объединились. И разъединились.

– Не сложилось?

– Тебя это заботит?

– Да, – сказал он. Он так легко сказал это. Просто «да», будто хотел сказать, «очевидно, заботит».

Она покачала головой, но не из-за Яна, а из-за своей глупости, решив, что может сложиться что-то важное с придурком, с которым она встречалась неделю.

– Он был милым, он был умным, он хорошо целовался и думал, что мое искусство великолепно. Но спустя пару недель он сказал, что не может. Он не может встречаться с профессиональным сварщиком, когда сам работает кассиром в банке. Его друзья будут припоминать ему это до конца жизни. Он просто не может встречаться с женщиной, неважно, насколько горячей, это его слова, не мои, но в которой больше мужского, чем в нем самом. Я сказала, что все хорошо. Я тоже не хочу встречаться с мужчиной, в котором мужского меньше, чем во мне. Он сказал мне пару приятных слов и ушел. Скатертью дорожка ему и его бедному маленькому эго.