Горячий декабрь (ЛП)

– Спасибо. Погоди. Что ты имела в виду, сказав, что не убьешь меня сегодня? – крикнул он, когда она выходила из комнаты. – Значит ли это, что ты не убьешь меня вообще или только сегодня?

Искра не ответила.

Он закончил одеваться и спустился вниз. Она передала ему тяжелую зимнюю куртку и перчатки.

– Ты расскажешь, куда мы идем? – Он надел перчатки, пока она натягивала красную шерстяную шапочку.

– Выходи, – приказала она. – Туда. – Искра указала на дверь патио.

– В лес? – Ян надел серую шапку, закрывающую уши.

Искра открыла заднюю дверь и ступила на веранду.

– Ты идешь?

– Хорошо. Я иду. – Ян закрыл за ними дверь и пошел по ступеням на снежную дорожку. – Но, если покажется медведь или волк, я позволю им тебя съесть, а сам убегу, потому что это была твоя идея.

– Я принимаю условия. Теперь возьми меня за руку, черт возьми.

– Хорошо, черт возьми, – сказал он, взяв ее за руку. Они потащились по скрипящему снегу, спотыкаясь о ветки и камни, спрятанные под слоем белой пудры. Они прошли под ветвями деревьев, тяжелых от покрывающих их снега и льда, и продиралась сквозь упавшие стволы деревьев, украшенных глубоким зеленым мхом. Они прокладывали себе путь через холм к лесной прогалине. Из-за снега и холода, и подъема они шли медленно. Хотя уже и прошло полчаса с начала пути, они не прошли много, и шале еще находился в полумиле от них. Они добрались до прогалины, где деревьев стало меньше и закончился сильный снежный покров. Его нос покраснел, в глазах были слезы, а легкие горели от холодного воздуха и прогулки в гору.

И все же…

Над ними сияла полная луна, так ярко, будто полуденное солнце, а снег вокруг мерцал, как белый мрамор и кварц. В небе появились звезды – миллионы звезд, биллионы звезд, больше, чем Бог мог сосчитать. Искра улыбнулась, и Ян забыл обо всех этих звездах.

– Черт, как тут красиво, – выдохнул Ян, сжимая одетую в перчатку руку Искра. – Я рад, что мы вышли.

– Я сказала тебе что-то ужасное, – сказала она.

– Возможно, я это заслужил.

– Когда я сказала, что хотела использовать тебя только ради секса, ты не заслужил это услышать. И тем более не заслужил, когда я сказала, что не хочу держать тебя за руку и гулять в зимней сказке с тобой.

– Поэтому мы здесь?

– Я подумала, что это будет лучший способ извиниться, чем просто сказать: «Извини». Я, правда, хочу держать тебя за руку. Я, правда, хочу гулять по снегу с тобой. Я хочу, чтобы у нас были настоящие отношения. Я обожаю секс с тобой, но я, правда, хочу большего.

– Я тоже хочу, – признался Ян. – Я на десять лет старше тебя и поэтому будет правильно, если я предупрежу тебя, что хочу жениться раньше, чем попозже. Я думаю, что даже хочу детей, по крайней мере, одного, двух максимум. Такие вещи важны для меня. И, если ты не видишь, что готова на это со мной…

– Вижу, – прервала она.

– Видишь?

– Да. С тобой я вижу, что готова. Меня это пугает, но в хорошем смысле, так, как я пугаюсь, когда придумываю хорошую идею для скульптуры, и не знаю, как ее отложить, и мне нужно пробовать.

– Это так по-настоящему, то, что происходит между нами, – сказал он. – Мне нужно, чтобы все было по-настоящему. Я не хочу заниматься херней. Я не хочу все испортить. Я хочу все по-настоящему с тобой и хочу сейчас. Мы слишком долго ждали, чтобы между нами все было серьезно.

– Я чувствую то же самое, – подтвердила она. – Такое облегчение слышать то же самое от тебя.

– Что ты скажешь, если я отдам тебе ключи от моего дома? – спросил он. – Тогда тебе не придется вторгаться, когда я принимаю душ.

– Думаю, эта мысль мне нравится.

– А что скажешь насчет того, чтобы съехаться? – напрягся Ян. Он знал, что немного давит, но сейчас, когда под ногами снег, а над головой звезды как зонтик, он почувствовал, будто мог говорить все, что угодно.

– Ты меня любишь? – спросила она.

– Ты знаешь, что да.

– Скажи это.

– Я люблю тебя, Вероника Реддинг. Я очень тебя люблю. Я провел последние шесть месяцев, пытаясь не любить тебя, и в это время мне было физически больно находиться рядом с тобой и не говорить о своих чувствах. У меня было ощущение, что мое сердце зажали в тиски и теперь их, наконец, сняли. Вся боль из груди ушла. Я понимаю, что вроде рановато говорить об этом, но я провел шесть месяцев не в состоянии дышать полной грудью из-за тебя и теперь, наконец, могу снова дышать, и все, чем я хочу дышать – это ты.

И снова эта улыбка, редкая и милая, как роза, которая цветет только зимой.

– Я не могу с тобой съехаться, – сказала она. – Я хочу. Очень. Но я не могу себе этого позволить.

Он рассмеялся.

– Ты считаешь, что я стану брать с тебя аренду? Я не хочу и не нуждаюсь в твоих деньгах.

– Да, но я хочу и нуждаюсь в своем достоинстве. Я не собираюсь жить за твой счет только потому, что ты можешь это позволить.

– Но…

– Я не могу, – повторила она. – И, клянусь, не из-за тебя. Я давно тебя люблю. Ты просишь меня переехать к тебе, и у меня чувство, будто приехал Санта-Клаус и спросил, не хочу ли я новый электронный комплект горелки от Ликольн и тонны две металла. Конечно же, я хочу. Но я не сплю с Санта-Клаусом. Я не могу принять пожертвование от мужчины, которого люблю. Мне нравится, когда ты играешь в босса, когда мы в постели, но, когда мы за ее пределами, я хочу, чтобы мы были равны. Я не могу быть твоей должницей.

– Я понимаю, правда, – сказал он. – Когда мне было двадцать, я жил в ужасных квартирах, потому что не хотел принимать денег от отца и не хотел жить дома. Но ты мне уже сказала, что будешь получать у Кловер ту же сумму, что и у Эшеров. Это значит, что мы никогда не сможем жить вместе?

Она вздохнула и выдохнула облако пара в сторону луны.

– Как насчет этого? – спросила она. – Как насчет того, чтобы подождать, пока я не продам скульптуру? Мне нужно продать всего лишь одну, и я смогу внести оплату за целый год. И тогда я смогу переехать и не чувствовать себя золотоискательницей.

– Я зарабатываю только двести пятьдесят в год. Скорее, бронзоискательницей.

Она рассмеялась.

– Ты знаешь, о чем я.

– Я знаю, о чем ты. Ладно, по рукам. Я не хочу ждать, но могу. Ради тебя определенно могу.

– Галерея Моррисон устраивает выставку и ночной показ на неделе до Рождества. Я могу что-то продать. Никогда не знаешь.

– И тогда ты переедешь ко мне?

– И тогда я перееду к тебе.

– Обещаешь?

– Клянусь.

– И ты сказала, что я не могу купить ни одну из твоих скульптур?

Она покачала головой.

– Все по-честному.

– Хорошо. Все по-честному.

Держа ее за руку, он начал тянуть ее назад, к дому. Он не мог дождаться, чтобы снова затащить ее в постель и заниматься любовью до утра.

– Подожди, – остановила она. – Смотри.

Она показала на небо, и Ян посмотрел туда, куда она показывала, – на маленький метеор, который рассекал слой звезд на горизонте.

– Загадай желание, – сказала она.

Ян загадал желание.

– Что загадал? – спросила Искра.

– Чтобы ты продала статую.

Она тихо рассмеялась.

– Ты так сильно хочешь, чтобы я переехала?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – ответил он. – И я знаю, что это сделалает тебя счастливой.

Он посмотрел на нее и увидел слезы в уголках глаз. Они сияли в лунном свете.

– Ты пытаешься затащить меня в постель, да? – хмыкнула она.

– Не работает?

– Определенно... – Искра сделала шаг назад. Она округлила глаза. Сильно.

– Что?

– Ян, – прошептала она. – За твоей спиной чертовски огромный медведь.

– Черт, что? – прошептал он, поворачивая голову и ничего, абсолютно ничего не увидел.

И тут он услышал, как Искра убегает.

И смех. Такой злобный смех.

– Попался! – отозвалась Искра.

– У тебя большие проблемы! – заорал он и погнался за ней.

Он слышал, как Искра смеялась, пока бежала к дому.

Глава 10

Ян ушел с работы пораньше в пятницу восемнадцатого по очень хорошей причине, по которой можно уйти с работы пораньше перед рождеством – потому что мог, потому что работы больше не было, потому что до праздника оставалась неделя, и потому что он хотел заняться сексом со своей девушкой – чем раньше, тем лучше.