Страница 6 из 78
Поэт кивнул.
– Я знаю... Не волнуйтесь, подобное часто со мной происходит. Он помолчал.
– Итак, Джорди, вы ведь отличаетесь от остальных?
Они шли по грязной тропинке, ведущей к вершине холма. По обеим сторонам росли фиговые деревья, посаженные ровными рядами.
Инженер пожал плечами.
– Не очень. Я просто прибыл из... другого места.
– Наверное, издалека.
– Можно и так сказать...
– Но вы приехали послушать меня. Разве у вас нет певцов?
Джорди засмеялся.
– Множество. Но таких, как вы, – нет!
– Гм... Спасибо за комплимент. Но здесь кроется что-то еще, ведь правда? Вы, наверное, хотите спросить меня о чем-то?
"Неужели я так много вложил в программу? – подумал Ля Форж. – Или компьютер хорошо просчитывает все варианты?"
– Я просто... даже не знаю. Мне просто интересно.
– Как я это делаю? Как я описываю то, чего никогда не видел?
– Что-то вроде этого...
Настала очередь поэта пожать плечами.
– Это проблема любого рассказчика, пользуется он глазами или нет.
Петь ли о богах, которые никому не показывались... О давно погибших героях... О том, что случилось где-то далеко... Если ты этого никогда не видел, то это не значит еще, что не работает твое воображение.
Джорди никогда не думал в таком ключе, о чем честно и сказал собеседнику.
– Потерять зрение – не самое страшное, – ответил Гомер. – Бывает и хуже.
– Например?
Поэт почти незаметно вздохнул.
– Например, страшнее потерять память, мой друг. Память... В ней вся твоя жизнь, вся твоя личность. Кто ты без нее? Что ты собой представляешь?
Джорди посмотрел на лицо своего спутника. Заметил ли он боль в морщинках вокруг глаз Гомера? Не стал ли певец певцов в свои долгие годы уставать от жизни? Такое ведь не исключено. В его время старость все еще оставалась проблемой.
Инженер задумался, каково чувствовать себя Гомером, величайшим сказителем своего времени. Иметь такие обширные познания, знать все легенды и стихи... И осознавать, что медленно теряешь возможность пользоваться ими. Ведь это не просто внутренний мир, но и единственный мир, потому что слепой Гомер никогда неоткроет для себя мир внешний, окружавший его.
Затем Джорди остановил себя: "Подожди, подожди... Ведь перед тобой не Гомер, то есть не настоящий поэт... Это всего лишь иллюзия, созданная компьютером голопалубы. Настоящий Гомер умер где-то в семисотом году до рождества Христова на Земле. Как можно жалеть того, кто не существует?.."
Но, взглянув на слепого старика, идущего рядом с ним по аллее с фиговыми деревьями, понял: вся его стройная логическая цепь рассыпалась.
Может, это и не падение Трои, но все равно – трагедия.
– Вы жалеете меня? – поинтересовался поэт. – Я чувствую это по вашей задумчивости.
Джорди просто испугался, насколько проницательной оказалась его программа.
– Не плачьте по Гомеру, – продолжал певец. – Плачьте по Одиссею и Ахиллесу, по Гектору... Когда умрет моя память, умрут и они.
Над холмами поднималась луна... Большая, бледная, отбрасывающая синеватые тени.
– Я не буду плакать, – ответил Джорди. – Мне кажется, вы найдете людей, которые запомнят ваши рассказы. Они передадут их дальше и сделают это очень бережно...
– Хорошо бы... Поэзия сейчас не в почете, как раньше. Так малоновых певцов. И нас становится все меньше. Через поколение или два мы окончательно исчезнем с лица земли.
– Такого не случится, – возразил инженер. – Никогда!
– Вы говорите так уверенно. Никто не может предсказать будущее.
Джорди не удержался и улыбнулся.
– Ну почему? – Мне казалось, что именно сказители предсказывают будущее.
Гомер оглушительно расхохотался.
– Вы подали мне хороший знак и подняли настроение, мой друг. А сами вы никогда не хотели стать певцом?
– Раз или два... Еще в молодости. Но у меня нет таланта. Мне больше нравятся... ну, машины... двигатели... – Он оборвал себя. – Одним словом, что-то движущееся...
– Машины? Так я всегда думал об Одиссее... Инженер, строитель механических предметов... Вроде коня, принесшего несчастье Трое.
– Знаете, – сказал Джорди, – меня всегда интересовало, неужели никто не додумался заглянуть внутрь?
– Должен признаться, – ответил Гомер, – я тоже всегда удивлялся. Луна уже полностью вышла из-за холмов. – Я решил, что Кассандра помогла грекам, сама того не подозревая... Ведь все считали ее безумной, никто не хотел с ней советоваться. Поэтому, когда она предупредила о коне, люди стали делать наперекор ей, доказывая свою разумность.
Джорди улыбнулся.
– Хорошее объяснение.
Инженер припас еще массу вопросов... Например, как устроен конь, сделанный хитроумными греками (сказалось любопытство механика). Но Джорди понимал, что время его пребывания на голопалубе подходит к концу, и он не хотел злоупотреблять им.
– Что-то случилось, мой друг? – удивленно спросил Гомер. – Я заметил, как напряглись мышцы на вашей руке.
– Ничего, – смутившись, ответил Джорди. – Правда, ничего... Просто мне пора идти. Гомер кивнул.
– Туда, откуда пришли... Очень далеко... Поэт произнес эту фразу, не спрашивая, а утверждая понимание происходящего.
– Да. Но у меня есть еще немного времени, чтобы проводить вас в дом.
– Благодарю вас...
– Не стоит, – отозвался Джорди.
Старшему помощнику Вильяму Райкеру казалось, что он сделал что-то не так.
– Не волнуйся, – успокоила его Трои. – Ты действовал так, как полагается: заботился о корабле и его экипаже.
Они стояли перед пультом управления и выглядели такими крошечными по сравнению с необъятными просторами звездной бездны на переднем экране.
– Конечно, но результат получился не совсем хорошим, правда? Тебя выгоняют из собственного кресла, будто нашкодившего кота; особенно это неприятно, когда ты не можешь защититься и стал уязвимым...
– Вовсе не так, – возразила Трои. – Конечно, капитан мог бы остаться... Если бы захотел.
– Может быть, я вел себя бесцеремонно?
– Наоборот. Ты всегда очень корректен и дипломатичен. Уверена, капитан не обиделся.
Райкер вздохнул.
– Очень надеюсь, Диана. Меньше всего мне хочется причинять ему беспокойство. Я здесь не для этого.