Учебник житейской науки

Ближе к полуночи они разошлись каждый по своим комнатам, а Гастон ещё долго не мог уснуть. Он всё раздумывал над тем, что надо бы найти где-то ружьё, собаку. А меж тем на небе зажигались прекрасные, большие звёзды. Казалось, протяни руку – и коснёшься их прохладных лепестков, сорвёшь с неба и будет у тебя в руке сиять белоснежный цветок. Но ничего не происходило – небо оставалось всё таким же далёким, а света в комнате не прибавлялось, равно как и тепла в загрубевшей душе Гастона. «Ничего не поделаешь», – несколько отрешённо подумал мужчина, отвернувшись от окна и сев на кровать. Его сумрачный взгляд бродил по всей комнате, не зная, на чём остановиться.

Уснув же в пятом часу утра, охотник был зверски разбужен Раулем, который распихал его и позвал с собой на торговые ряды – охотники собирались на охоту, чтобы принести добычи, а потому Гастону следовало принять участие, чтобы заработать себе должную репутацию, да и денег. Сонный и недовольный мужчина всё же поднялся, искоса поглядывая на хрупкого юношу с невероятно-взрослым взглядом, присмотревшись даже к его упругой попке. Неплохой вариант, если с женщинами будет совсем беда.

Охота была удачной – один из охотников одолжил Гастону ружьё, и пока все пятеро палили без особых результатов, мужчина прицелился и одним выстрелом подбил птицу. Однако за своим трофеем он не пошёл, его внимание привлекло совершенно другое. Он услышал за лаем собак и гомоном людей едва слышное, жалобное поскуливание, которое исходило словно откуда-то из кустов. Спрыгнув с лошади, охотник сделал пару шагов с тропы и присмотрелся, осторожно отодвигая ветку колючего куста. На земле, прислонившись к низкому деревцу и спрятавшись в тени его листьев, лежал огромный волкодав, морда которого, как и у Гастона, была изуродована шрамом. И, судя по всему, у него была сломана лапа.

Окликнув своих новых приятелей, Гастон смело шагнул к псине, осторожно, но уверенно глядя в её глаза. Пёс не боялся и не проявлял никаких признаков агрессии, лишь тихо заскулил от боли вновь. Поняв, что ничто не препятствует, Гастон осторожно протянул руку и погладил волкодава по голове, но вместо рычания вновь услышал чуть испуганный скулёж – бедное животное было чем-то безумно напугано. Судя же по повреждениям, на пса напал дикий зверь. Хотя, какой в этой местности может водиться крупный, дикий зверь, который может так покалечить волкодава? «Несчастное животное», – подумал Гастон, погладив пса по голове вновь и глядя в его умные, испуганные глаза. – «Впрочем, я не лучше. Споёмся.»

– Неплохая псина. – заметил один из охотников, подойдя к Гастону и уложив руку ему на плечо. – Возьми его, поможем выходить – будет твоим помощником.

Пёс и Рауль совершенно не возражали, а Гастону было лишь лучше.

Так мужчина и начал свою новую жизнь, искренне пытаясь забыть о старой.

========== Ария первая ==========

У потных ног ты не смог, гоняя в горле ком,

Жадно принимая позу, чувствуя жизни прозу.

Преподносит мне боль твой угасающий ноль,

Только лишь потому я ещё с тобой.

Пусть – утонет в радости сука грусть,

Пой, – но ты такой, как и я, – немой.

Серые, потные, влажные массы

Лижут устало пухлое мясо.

Встань, встань,

Встань в позу.

Вечер опускался на городок, точно такой же, как и два года назад – прохладный, свежий, бодрящий. На небе рассыпались маленькие бриллианты-звёзды, что так и подмигивали людям внизу. Из-за макушек деревьев медленно появлялась почти полная, тёмно-жёлтая луна, цвет которой слегка пугал жителей городка. Трава мягко шелестела под ногами охотника, под лапами его верного пса, что остался с Гастоном. Сегодняшний улов в лесу был не совсем удачным, но одного кабана им удалось загнать, а это уже было неплохо. Все животные, словно боясь чего-то, попрятались. Но можно было насладиться и тем, что у них было. Тем более, сегодня был день рождения Рауля. Чуть задумавшись, Гастон невесело хмыкнул и прикрыл глаза, остановившись почти у самого города. Его волкодав присел рядом, вопросительно глядя на хозяина карими глазами. Воспоминания, которых теперь было не так уж и много, пролетели перед внутренним взором Гастона.

Год назад, уже освоившись в городе и заслужив доверие окружающих, славу, мужчина встретил одну девушку. Она была прекрасна собой и безумно напомнила ему его возлюбленную Белль, и мужчина тут же потерял голову. Однако его смущало его лицо, перечёркнутое белёсым шрамом, отпугивающее людей. Про себя Гастон называл себя Чудовищем, а оттого лишь больше закрывался в себе, становясь неразговорчивым. Но единожды увидев эту девушку, он бредил ей почти полгода, смотря на неё издалека и всё мечтая узнать её имя, начать за ней ухаживать. В конце концов, он как раз собирался съезжать от Рауля, что с ним столько натерпелся.

И, наконец, набравшись смелости, мужчина купил цветы для девушки, а затем, отправился на её поиски. Искать её долго не пришлось – она отправилась к колодцу за водой. Кинувшись за ней, мужчина пожелал ей доброго вечера, но… все его надежды разбились от одного только взгляда потенциальной любовницы, а уж что последовало за этим.

Обернувшись к охотнику и подняв на него взгляд, прекрасная девушка ахнула, затем недовольно скривилась и поморщилась, как будто от неприятного запаха или вида:

– Что тебе?

– Я… – Гастон проглотил этот небрежный плевок в душу, но взял себя в руки. Может, всё ещё не так плохо, как кажется на самом деле? – Я бы хотел узнать имя прекрасной леди.

И мужчина, галантно поклонившись, протянул ей цветы. Однако, девушка вновь поморщилась и сделала шаг назад:

– Тебе я своё имя не назову ни в коем случае, урод.

Слепая, безудержная ярость захватила мужчину вместе с отчаянием, и он скривил губы в оскале, уже собираясь то ли наорать на девушку, то ли ударить её цветами. Однако глянув на этот звериный оскал, она банальнейшим образом шлёпнулась в обморок. Кинув рядом цветы и сплюнув на мостовую, охотник умчался в сторону дома. Было темно и пасмурно, мрачно, вот-вот должен был хлынуть весенний дождь, кругом было душно, и мужчину не оставляло ощущение, что кто-то следует за ним по пятам, норовит схватить его за горло и перегрызть ему глотку. Постоянно оглядываясь, он добрался до дома Рауля с единственным желанием – напиться в хлам и уснуть вечным сном. Но ему пришлось вновь удивиться.

Дома его ждал прекрасный ужин – зеленоглазый юноша кружил по кухне, подобрав каштановые, чуть вьющиеся волосы в высокий хвостик на затылке, чтобы его тонкой, белоснежной шее не было жарко. Гастон и до того замечал, что юноша ведёт себя странно – он ни разу не видел его с девушками, он вечно был то на рынке, то ходил на рыбалку, то готовил на кухне. Каждый вечер он встречал Гастона счастливой улыбкой и несколько затуманенным взглядом, от которого у охотника в горле становилось сухо. Теперь же, злой, как тысяча чертей, мрачный, как туча, да ещё и разбитый, он глядел на Рауля и видел в нём некое спасение. Обернувшись к столу, чтобы поставить на стол запечённую с картофелем рыбу, юноша вздрогнул и выдохнул, после заулыбавшись:

– Гастон, ты меня напугал!

«Напугал», – эхом пронеслось в мыслях мужчины, и он с трудом сдержал звериный рык, что рвался из груди. – «Ах, напугал?!» Метнувшись вперёд, он перехватил Рауля за шею и прижал к стене, буравя его взглядом голубых глаз. Юноша засипел, вцепившись в руку охотника, упираясь мысочками в пол и пытаясь вырваться – дикий ужас отразился на его лице.

– Так, значит, я напугал тебя?!

Юноша слабо заскулил, беззвучно шевеля белеющими губами и всё ещё пытаясь вырваться. Опрокинув Рауля на стол и сбив со стола тарелку с ужином, Гастон зажал одной рукой руки юноши у него над головой, другой принимаясь срывать с него одежду, чтобы увидеть ладное тело без этих примочек, чтобы коснуться белой, гладкой кожи. Рауль отчаянно вырывался, но не кричал – отчаяние, злость в глазах Гастона не давали ему этого сделать, да и горло ещё не пришло в порядок после того, как сильные пальцы сжали его. Сорвав с юноши остатки одежды, Гастон расстегнул собственные брюки, поддаваясь порыву злости, слепой ярости, похоти, переворачивая зеленоглазого француза на живот. Вот тут хозяин дома занервничал, заметался под мужчиной, пытаясь вырваться, но и это у него не получилось – что мог хрупкий юноши против мускулистого охотника? Раздвинув ягодицы юноши, Гастон принялся вталкивать в него собственную напряжённую, желающую разрядки плоть, что, несомненно, причиняло юноше острую боль. Рауль всхлипнул, задёргавшись, но охотник осадил его мощным, увесистым хлопком по заднице. Взвизгнув, юноша напрягся, а затем сразу же расслабился, позволив Гастону проникнуть в себя.