Страница 7 из 16
Но AC/DC в музыкальном бизнесе не для того, чтобы рушить барьеры, хотя именно это они и делают очень хорошо – тем, что не ведутся на моду и тренды. У них – «первородное», изначальное. Для первородной музыки самое главное – цепляющие хуки и буги-ритмы. Но «первородное» – это то, с чем критики очень плохо мирятся.
Клайв Беннетт писал в 1976 году в The Times про один из концертов AC/DC в Хаммерсмит Одеон так: «Я возражаю против музыки, а не против текстов, которые просто про то же самое, что все мы бесконечно обсуждаем друг с другом со всей прямотой. Но музыка любого сорта должна, безусловно, требовать от исполнителя немного большего, чем просто способности бессмысленно чесать по инструменту до полного забвения. А именно в этом первородном состоянии AC/DC и существуют».
Ну. Хрень. Чо. За.
Тони Платт говорит: «Если ты один раз попал в этот поток, то тебе уже вряд ли захочется что-то там портить, смешивать с чем-то, рядить в другие одежды и так далее. Ты всё время будешь держаться вот этого сырого, изначального. Критики на самом деле совершенно не понимают сути AC/DC; того, что в сердцевине этой музыки».
Майк Фрейзер разделяет такое мнение.
«Сколько я знал группу, они всегда играли то, что хотели и как хотели, и никогда не волновались по поводу того, что подумают критики. Как однажды Ангус сказал мне: «Мы играем ту музыку, которую любим и хотим играть. А если фанам она нравится и они хотят её купить – это приятный бонус». Так что, я думаю, парням очень важно работать в том направлении, которое они любят. Ни на одном альбоме они не сделали ни одной песни, которая пыталась бы соответствовать моменту или какой-то модной причуде. Никаких клавишных, диско-бита, духовых секций. Когда ты покупаешь пластинку AC/DC, ты всегда знаешь, что берёшь, и я согласен с твоим утверждением: это действительно само по себе разрушение барьеров. И я думаю, только AC/DC одни на такое способны, потому что никогда не надоедает их слушать. Кому может наскучить страсть, с которой они играют?»
Точно не сотням миллионов их фанов, как однажды заметил Ангус.
«У нас есть главная штука, которую ребятки хотят. Они хотят, чтоб их качало – и вот пожалуйста. Они хотят быть частью группы – в массе. Когда ты берёшь аккорд, многие ребята в зале тоже его как бы «играют». Они настолько с группой в этот момент, что переживают все твои эмоции. Если ты способен заставить массу реагировать как единое целое, то это просто идеальный случай. Именно этого недостаёт многим группам, посему критики не правы».
Джон Суон говорит: «Не думаю, что AC/DC могут изменить свой формат, потому что у них нет такого желания. Это – постоянно создающееся произведение. Пока моя задница смотрит в пол, AC/DC всегда будут AC/DC и никогда не станут чем-то другим».
Вот так вот всё просто на самом деле.
Один из тех, кто понимает суть AC/DC – журналист, автор газеты Sounds и позже биограф группы Фил Сатклифф, в 1976 году писал: «Эти ритмы бьют тебе в сердце, как молот … два Янга – как кузнецы в тёмной ночи, которые со всей силой и энергией куют нечто прекрасное и крепкое».
Есть один исключительный пассаж в «Грязных делишках» Марка Эванса, единственной автобиографии, написанной членом AC/DC, которая идеально описывает ощутимую, совершенно уникальную энергию группы. В 1976 году они приехали в Лондон после того, как играли в набитых пабах Сиднея. На тот момент они не играли месяц. Пятеро музыкантов группы – Ангус Янг, Малколм Янг, Марк Эванс, Бон Скотт и Фил Радд – рвались выступать и приземлились в Red Cow, Хаммерсмит. Бесплатный концерт в крошечном пабе, где всего лишь человек тридцать клиентов. Их скоро снесёт.
«Начали мы, – вспоминает Эванс, – C «Live Wire». В воздухе повис мой басовый рифф, потом зловещий гитарный аккорд Мала присоединился, зазвенел хай-хэт Фила, и песня просто взорвалась, когда, блин, включились Ангус и барабаны. У меня было чувство, что я взлетел – вот настолько мощно это было. Звучало ну очень как AC/DC. Может, я странную вещь скажу, но мы ведь до того концертов не давали довольно долго и уже готовы были сделать заявление. А было такое великолепное чувство силы; не хаотически шумной, бесконтрольной, которая сплошь и рядом у групп встречается, но энергия в фирменном стиле AC/DC. Громко, чисто, глубоко, угрожающе, очень ритмично. Мы вернулись, мы палили – это при том что Бон ещё рта раскрыть не успел».
Эванс взлетел. Именно это и должна была по идее делать музыка AC/DC – а он её играл.
Говорит Барри Диамент, который делал мастеринг для серии переизданий их альбомов на компакт-дисках: «Я думаю, что Малколм и Ангус достигли мощи своей музыки именно через её относительную простоту. Я бы использовал слово «примитивный», но не в оскорбительном смысле, а в сугубо положительном, чтобы описать ту грубость, которую я у них слышу. Это вот что-то «нутряное», что слушатель моментально чувствует».
С AC/DC всё в порядке, как и с музыкой, что они делают. Они просто стали жертвами ленивых журналистов и на базовом уровне – классовых предрассудков. Музыка Янгов, в частности и рок-н-ролл вообще заслуживает того, чтобы о них говорили с придыханием – так же, как о великой живописи, литературе, архитектуре, потому что это жанр искусства, а под искусством я понимаю любое мастерство, поднятое до высокого уровня благодаря навыкам, творчеству, таланту и воображению, которое заставляет тебя чувствовать себя живым.
То, что это считается узколобым, недостойным серьёзной оценки только потому, что многие слушатели AC/DC носят чёрные футболки, пьют дешёвое пиво и покупают компакт-диски в «Уолл-марте», есть просто высокомерная чушь. На самом деле ни одна другая группа на Земле не принесла столько хорошей музыки на арены, стадионы, в бары, машины, стоянки, ночные клубы, стрип-клубы, спальни, гостиные и спортивные поля, как AC/DC.
Фил Джемисон (Grinspoon), который участвовал в записи благотворительной версии 2004 года песни Ванды и Янга «Evie» в пользу жертв цунами в Таиланде, говорит: «Янги упрямы. Они не лежат лежмя. Помимо того, что у них есть великие хиты, они ещё и способны выступать без всяких украшательств, без пластической хирургии, стробоскопов, дым-машин – им этого ничего не надо. Им нужно только четыре усилителя, голос и барабанная установка. Вот за это я их и обожаю. Они не заводят никогда никакую «фанеру» или записанные партии. Нет, это настоящая рок-н-ролльная группа. Ничто, мне кажется, не перебьёт столь мощное впечатление. На меня это так влияет. Любой парень с гитарным усилителем, барабанщиком и приятелем уверен, что и у них получится. Это придумали не люди из консерватории, которые знают ноты, это – для всех и для каждого».
«Как рок-продюсер ты ищешь реакцию людей, – говорит Марк Опитц, инженер альбомов Let There Be Rock и Powerage. – Реакцию эмоциональную. Связь. Тексты песен очень важны, но главный секрет – в мелодии и ритме. Он заставляет тебя танцевать. Это выплеск энергии. От него ты в движении. Темп по большей части совпадает с сердцебиением. Он тебя не толкает, в отличие от трэш-метала. Но он интенсивен. Не то что этот дерьмовый ритм «сердечного чувства». И под «танцевать» я подразумеваю не танцы, а вообще движение. Топать, как африканец. Качаться из стороны в сторону. Головой трясти. Это вот «мужские танцы». Тестостерон! Вот это всё вместе и создаёт такой эффект. Какая химическая реакция в мозгу всё это складывает воедино? Мне трудно сказать. Но я знаю результат. Мелодия и ритм».
Тони Платт согласен с главной мыслью Опитца, но добавляет одно существенное наблюдение: музыка AC/DC пронизана юмором, радостью и светом.
«Можно много говорить о том, что она резонирует с телесными ритмами. Да, эндорфинчики разгоняет. Вроде того, как выпить бокал хорошего вина или пойти позаниматься спортом. Это прям в тебя входит и наполняет энергией. Музыка AC/DC не депрессивна. Она дарит радость. Она сама к себе не слишком серьёзно относится. Возьмите тех же Iron Maiden – мне в них всегда казалось странным, что они вот так жутко серьёзно себя преподносят – начинающим. Иногда просто невозможно от смеха удержаться. Да и фаны их тоже очень, ну просто жутко серьёзны.