Страница 11 из 16
Даже один из самых резких их критиков, гитарист Radio Birdman Дениз Тек, отдаёт им должное: «Думаю, что сила AC/DC заключалась в их узколобости и нежелании отклоняться от звучания, которое полюбили миллионы поклонников. Они всегда ему верны в этом вот узком коридоре возможностей. Большинство групп отклоняется от курса после пары первых альбомов, и обычно не в хорошую сторону. AC/DC никогда не выруливали из колеи.
Это не на мой вкус, но невероятный успех и влияние по всему миру невозможно переоценить. Я ценю то, что они придерживаются своих взглядов и делают то, что умеют лучше всех, даря фанам по всему миру точно то, что те хотят, удивительно долгий период времени. В этом их величие, безусловно. Разумеется, они работали очень напряжённо, чтобы добиться успеха, которого они, бесспорно, заслуживают. Они – из тех нескольких групп, благодаря которым Австралия появилась на карте как центр бескомпромиссного тяжёлого рока».
Так же и Джордж бескомпромиссно формировал музыкальную и финансовую судьбу своих братьев. Он очень рано дал ясно понять, что группа АC/DC не должна попасть в ту же ловушку, что и The Easybeats, которые в смысле сочинения песен слишком уж разбрасывались по разным стилям, теряя лицо и плохо артикулируя послание, что же они хотят сказать своей музыкой.
«Малколм и Ангус рождены для этой группы, – считает Марк Эванс. – Тут многое связано с тем, что ещё в очень маленьком возрасте они видели, через что проходит Джордж. Без The Easybeats, я думаю, никакого AC/DC бы и не было».
Как лаконично выразился Даг Талер, первый американский букинг-агент AC/DC, впоследствии менеджер Mötley Crüe и Bon Jovi: «The Easybeats были группой мирового класса, которая не достигла результатов мирового класса».
Джордж, главный гений во всей этой истории, сделал так, чтобы младшие братья не повторили всех этих ошибок, и был очень доволен, что в процессе набросил на них форстеровское «лассо».
Такова была цена будущих богатств, и все трое готовы были заплатить её.
Янги не стали помогать Клинтону Уокеру в его новаторской книге о Боне Скотте, как не сотрудничали ни над одной другой, последовавшей затем, которых уже набралось с небольшую библиотеку. Я начал писать эту книгу, прекрасно зная, что и мне они никак не станут помогать. Похоже, любой, кто хочет от группы чего-то большего, чем звуковые фрагменты с далёкими от глубоких смыслов фразами, бросаемые журналам и телевидению, и пытается контактировать официальным путём, получает краткие отписки от их «телохранителей» группы, известных тем, что берегут их вообще от всего.
«Задачу ты себе придумал трудную, сам знаешь, – предупредил меня Уокер, когда я ещё даже не начал работу.
Я отправил несколько писем Фифе Риккобоно и Сэму Хорсбургу, привратникам группы в Австралии. Мне ответили. Ответ Риккобоно – ушат холодной воды, но меня, во всяком случае, попросили прислать какие-нибудь вопросы Джорджу Янгу и Гарри Ванде. Это мне ничего не дало. Как и приближение к новой студии Ванды, Flashpoint Music. Однажды я даже прошёл мимо Ванды в сиднейском Finger Wharf, но он там обедал с семьёй, и вообще это был праздничный день, так что я решил его не беспокоить.
После долгой паузы пришёл ответ Риккобоно: «Все <ваши вопросы> пересланы несколько раз, но ответа не будет. Прошу извинить, больше ничем помочь не могу… Вас в самом начале предупреждали, что шансов очень мало».
Хорсбург, главный по работе с Ангусом Янгом и Малколмом Янгом в Alberts, ответил: «Я перешлю ваш запрос с объяснением, что ваш подход <в этой книге> отличается от других, но они – Ангус, Малколм и Джордж – как правило, отклоняют запросы относительно сотрудничества для книг».
Ничего в результате не вышло. Я послал ещё запросы, но никакого ответа не получил. Чем объяснить подобный локаут?
«Когда AC/DC получили печатную прессу, они выстроили стену вокруг семьи», – так один инсайдер объяснил, почему Alberts почти параноидально уберегает группу от любого общения.
В Нью-Йорке я написал мейл в офис их менеджера Элвина Хандверкера, потом позвонил туда и объяснил, чем занимаюсь. Снова никакого ответа.
Что, кстати, не обязательно так уж плохо. Музыканты, даже лучшие из этой тусовки, не всегда умеют хорошо говорить о своей работе. Янги, хоть и умелые дельцы и вообще умные парни – пусть Ангуса и Малколма их бывший британский букинг-агент Ричард Гриффитс однажды описал как «непрошибаемых», – но не слишком, как известно, эрудированные. Они склонны материться и пускаются во все тяжкие с бухлом, девушками-группи, драками в баре и бесконечными сигаретами.
Как написал мельбурнский The Age в рецензии на биографию AC/DC Энгельгарта, Ангус и Малколм, когда не «заперты в своём знаменитом тихом доме», выражаются «грязно, с грамматическими ошибками», и вообще они – «едва ли могут быть красноречивыми комментаторами этой легенды».
«AC/DC остаются крайне закрытыми и не идут ни на какое сотрудничество, как обычно. Злящимся биографам остаётся собирать интервью из старых журналов и интервьюировать любого очевидца, который решится что-то рассказать».
Существует и противоположное мнение: музыка-де не нуждается в объяснениях. Тоже справедливое, но его-то я и попытался опровергнуть. Но написать эту книгу было в два раза труднее ещё и потому, что многие из тех, кто имел или имеет отношение к «Вселенной AC/DC», помимо Янгов, покинули этот мир, не дают интервью, не отвечают на запросы, избегают контакта, считают, что им нечего сказать или вообще не хотят никому ничего рассказывать. Я попытался формальным путём получить согласие на интервью с тремя членами группы, не Янгами, через Хандверкера, но и тут ничего не добился. Попытался зайти с чёрного хода – напечатал письмо, которое Брайану Джонсу вручил один мой друг в Барселоне. Письмо надо было именно распечатать, потому что иначе он не прочитает. Снова никакого результата. Как мой разочарованный друг меня предупреждал ранее: «Если он этого не сделает, значит, это – вопрос Янгов».
Вопрос Янгов. Мне стало совершенно ясно, что не все, кто работал с Янгами, хотят говорить о них – по разным причинам. Даже члены группы.
Что касается живущего в Швейцарии Роберта Джона «Матта» Ланжа, великого мыслителя, ответственного за мегаплатиновый успех Шенайи Туэйн, Foreigner, AC/DC, Def Leppard, The Cars и Maroon 5, то к нему бесполезно обращаться, если верить его друзьям Терри Мэннингу и Тони Платту. Как Гус Хиддинк, известный голландский футбольный тренер, Ланж избрал совершенно определённую стратегию общения с прессой: ничего не говорить, нагонять мистику и набивать цену. И это приносит дивиденды. Он стоит сотни миллионов долларов. И тем не менее продюсер альбомов Highway To Hell, Back In Black и For Those About To Rock в истории Янгов – фигура, которую обходят молчанием. Они бы, наверное, предпочли, чтоб вы ничего о нём не знали, а он – ключевая фигура в развитии их саунда, успеха и богатства. Факт в том, что AC/DC всё-таки развивали свой саунд. Они не были статичны с самого начала.
«Ничего не выйдет, уверяю тебя, – рассмеялся Мэннинг, услышав от меня, что я хочу взять интервью у Матта Ланжа. Но я рискнул и послал Мэннингу несколько вопросов, чтоб он переслал их Ланжу.
Несколько недель спустя Мэннинг вышел на связь со мной.
«Я абсолютно точно знаю, что на первые три вопроса он отвечать не будет, но, может быть, получится добыть комментарий на остальные, до последнего; на последний, возможно, тоже. Дадим тебе знать, когда. И если».
Первые три – это как раз о работе в студии с AC/DC. Шли месяцы. Ответа не было.
«Как я и подозревал, – в конце концов сообщил мне Мэннинг, – он предпочёл не в личной беседе не отвечать ни на один вопрос».
Правда, к счастью, я побеседовал с пятью звукорежиссёрами, которые делали лучшие альбомы AC/DC, близко с ними работали и, возможно, лучше них знают саунд группы только Матт Ланж и сам Джордж Янг. Это Марк Опитц (Let There Be Rock, Powerage), Тони Платт (Highway To Hell, Back In Black, Flick Of The Switch, Let There Be Rock: The Movie – Live In Paris), Джимми Даглас (Live From The Atlantic Studios) и Майк Фрейзер (The Razor’s Edge, Ballbreaker, Stiff Upper Lip, Black Ice, Backtracks, Family Jewels, Iron Man 2, Rock Or Bust). Я никогда не забуду их чувство юмора, глубокие познания в технике и музыке и хорошее отношение ко мне в течение всего моего донкихотского проекта.