Страница 6 из 10
Олег, разглядывая в окно проплывающий пейзаж, спрашивает у однокашника:
–В Орджо когда поедем?
–День-два отдохнём и двинем. Только сейчас он Владикавказ называется.
–Знаю. Для меня он навсегда останется Орджо…
–Надолго приехал-то?
–Нет. Недельку отдохну и назад. У меня ж голуби, сосед присматривает. Но на него надежды мало. Как-то попросил присмотреть, когда в Казахстан ездил. А он на стакан сел. Воду забыл долить в поилку, все пискуны передохли. Переживаю.
–Я помню, ты ещё в училище на крыше подкармливал голубей.
–Я и в войсках держал, где была возможность. Из-за них, родимых, в Таджикистане с духами чай попил за одним столом. Голубя солдаты на Блок Пост притащили, раненого соколом. Вот я, дурень, и поехал отдать хозяину-чайханщику. Тот обрадовался, давай чай, мёд, сладости выставлять. Тут заходят бородатые, автоматы к соседнему столу приставили и тоже пожрать заказывают. На нас кивают, интересуясь, мол, кто такие?
Чайханщик отвечает:
–Русские, голубя принесли.
Бородачи одобрительно кивают головами.
Я-то думал, это ополчение или ещё какая-то самоохрана. Их там тогда как собак нерезаных было. И все с оружием да при знаменах.
Подсаживается один постарше и на фарси мне давай рассказывать, что у него голуби самые лучшие в провинции. Чайханщик переводит. Я как про провинцию услышал, так и в пот бросило. Духи афганские! А у меня один пистолет на боку и граната в УАЗИКЕ под сидением. Во, думаю, встрял! Сейчас башку отрежут и фамилии не спросят.
А он похлопал меня по плечу и говорит дружелюбно:
–Ты кафтар боз, я кафтар боз, воевать не надо, ходить в гости надо! Афганистан ходи, голубей дам. Хороший кафтар у меня. Барашка кушать будем.
Я аж чаем поперхнулся, типа как в фильме «Бриллиантовая рука» – «Приезжайте к нам на Колыму!» Но вежливо улыбнулся и предложил:
–Мы уж там были. Ты лучше в Казахстан приезжай. Я тебе своих подарю. И карам-шорпой угощу.
Дух расхохотался:
–Карам-шорпа не вкусно, мясо совсем мало.
Ушли они, попив чая, а я ещё долго встать с лавки не мог, ноги как ватные стали. Ни себе чешуя, сходил за пряниками. Кафтар бозник полоумный. Сам чуть не попал, и солдата-водилу чуть не подставил.
–Ну, кафтар, я-то понял, что это голубь. Кафтар боз – голубевод. А карам-шорпа, это что?
–Это так они наше первое блюдопрозвали. Карам переводится – капуста, шорпа – бульон. Они в шутку так наше кушанье называли. Мяса там в натуре не было. Откуда в солдатских щах мясо-то?Вот, друзья по оружию, на дружественных обедах и хлебали карам шорпу.
Глава четвертая. «ПОЛКОВНИКИ НЕ БЕГАЮТ»
Салават ведет автомобиль. Олег сидит на переднем пассажирском сидении. Впереди, на перекрестке, наряд ДПС.
–Пристегнись, индейцы стоят.
–Не положено, – отмахивается от друга Барсуков.
–Почему?
–Согласно пунктам устава Сухопутных войск, полковникам пристегиваться и бегать запрещено.
–А что так?
–В мирное время это вызывает смех, а в военное панику.
Оба хохочут.
Автомобиль проезжает мимо наряда. Инспектора стоят, рассматривая поток автотранспорта. Насыров, смеясь:
–Они фуру ждут.
–Если водитель и пассажир не пристёгнутые, значит, всё нормально. Русская логика, – делает предположение Олег.
–Так, может, полковники и без парашютов прыгают?
–Прыгать не прыгают, а летают – это точно, – улыбается Барсуков, окунаясь в прошлое.
***
1993 год. Район Тахта Базара.. Пост. Советско-афганская граница.
Колхоз им. Чапаева.
Толстый председатель колхоза, важно, по-хозяйски, заложив руки за спину, идет по аулу. Ему кланяются колхозники. Здороваются. Председатель подходит к крыльцу сельского совета.
Во дворе стоит верблюд, привязанный к глиняному забору. Водитель крутит рукоятку кривого стартёра, пытаясь завести старенький ГАЗ-52. Тихое и спокойное туркменское утро. Кричат петухи, тявкают собаки.
Внезапно тишину жизненного уклада нарушает рокот вертолёта. Проносится тень МИ-8. Раздается свист падающей бомбы. Председатель падает на землю, прикрыв бритую голову руками. В кучу навоза за дувалом плюхается пустая бутылка из-под водки. Председатель открывает глаза. Встаёт, отряхивается тюбитейкой, Смотрит по сторонам и грозит вослед вертолёту кулаком:
–Я вашу маму любил!
Военный аэродром. Туркмения. Час спустя…
Группа солдат во главе с капитаном Барсуковым, в полной амуниции, пригибаясь, бежит к вертолёту Ми-8. В открытые двери, махая руками, торопит лётчик, показывая на часы. Солдаты по очереди заскакивают в вертолёт и рассаживаются на лавочках вдоль бортов. Олег запрыгивает последним. Двигатель вертолёта набирает обороты, и машина, плавно двигаясь вперёд, начинает подъём.
Второй лётчик кричит командиру, кивая головой в сторону кабины:
–Давай к нам!
Барсуков встаёт и, опираясь на плечи своих солдат, проходит к пилотам.
Первый предлагает:
–Держи контрабас.
Он протягивает фляжку. Второй пилот угощает галетой из сухого пайка.
Олег видел пьяных танкистов и водителей. Видел даже машиниста паровоза, синего, как туркменское небо. Но пьяных в хлам летчиков он созерцал впервые. Самое абсурдное в этой ситуации было то, что вертолётчики не находились где-то там за облаками, как поётся в песне, а управляли вертолётом, в котором летел капитан и его подчинённые.
–Нет, я не буду! Да и вы бы завязывали!
–Ну как хочешь. Хозяин барин. Наше дело предложить – ваше отказаться.
Второй лётчик, засовывая демонстративно в рот галету, и отодвинув Барсукова, проходит в салон. В районе хвоста он берёт парашюты и кидает под ноги солдатам.
–Надевайте.
Воины крутят парашюты и пытаются их нацепить.
–Они что, парашютов никогда не видели?
–А где бы им их показывали? Пехота! Они противогазы-то толком не умеют надевать, а ты парашюты им суёшь! – заступается за своих бойцов Олег.
Второй пилот пытается надеть парашют на одного из солдат. Кряхтит. Дёргает за лямки. Крутит пряжки. Потом снимает полуодетый парашют с воина и опять кидает все парашюты в хвост вертолёта. Кричит Барсукову:
–Толку от них всё равно нет, они с восьмидесятого года не перебирались. Валяются себе в хвосте, да валяются.
–Что, ни разу не пригодились?
Второй летчик суеверно крестится:
–Тьфу на тебя!
Шатаясь, лётчик проходит в кабину пилотов.
Барсуков присаживается на лавочку к солдатам и закрывает глаза, пытаясь уйти от действительности. Солдаты дремлют.
Интересное существо солдат. Он умудряется спать лёжа, стоя, сидя. Даже на посту в карауле, забив огромный гвоздь в столб постового грибка и повесив тулуп за петлю, он в нём висит и спит. И сейчас, когда они летят на боевое задание, вроде бы волноваться нужно, ан нет. Спят соколики, как дети малые, чмокая губёшками.
Внизу проносится пустынный пейзаж. Тень от вертолёта, как верная собака за охотником, гонится внизу, чуть сбоку, следом по барханам. Вертушка идёт на минимальной высоте.
Неожиданно вертолёт резко ложится на левый бок и идёт на снижение. Солдаты, сидящие напротив Барсукова, падают с лавочки. Вертолёт выравнивается на секунду и с таким же креном заваливается на правый борт. Теперь уже Барсуков с солдатами с левого борта валятся на пол. Вертолёт бросает то влево, то вправо. Олег, переползая через пытающихся подняться солдат, на корточках двигается к кабине пилотов. Экипаж держится вполне уверенно.
Второй пилотк в азарте орёт командиру:
–Заходи ещё!
–Сейчас её сделаем! – кивает первый.
Внизу по степи носится перепуганная лисичка – корсак. Вертолёт вновь разворачивается и движется на очень малой высоте за ней. Бедный зверёк, устав от погони, начинает вертеться на месте. Загнали.
И тут под носом у первого лётчика появляется кулак Барсукова. В кулаке зажата наступательная граната.