Страница 33 из 74
Этот термин поставил меня в тупик.
— ГДР? — медленно повторила я. — Что это?
— Глубокое депрессивное расстройство, — ответила София. — У него оно с тех пор, как его отца посадили в тюрьму.
Боже мой. Это определенно многое объясняет.
— Но он кажется всё время таким недовольным, а не злым! — отметила я, стараясь быть как можно тише.
— Судя по всему, злость — это признак депрессии, — сказала мне София. — Просто Арчер придает этому такую форму.
Я откинулась назад на своем стуле, мой ум прокручивал всю информацию, которую мне рассказали.
У Реджины было посттравматическое стрессовое расстройство, а у Арчера — глубокое депрессивное расстройство.
Как они оба могли иметь такие серьезные расстройства и продолжать жить, как ни в чем не бывало?
Я понятия не имела, как это было возможно. Это причинило боль моему сердцу больше, чем мне казалось.
— Но я надеюсь, что это не изменит твое мнение о Реджине и Арчере, — добавила София, её голос звучал немного тревожно.
— Нет! — быстро сказала я. — Вовсе нет. Они удивительные люди. Я просто не могу поверить в то, что случилось с ними.
— Я знаю. — София согласно кивнула, смахнув прядь своих темных волос за ухо. — Это ужасно. Но мы справляемся с этим, как можем.
Без шуток. Это было ужасно.
— Есть… что-то, что я могу сделать, чтобы помочь? — спросила я Софию после нескольких минут молчания.
София бросила на меня любопытный взгляд, словно не могла решить, искренне я говорю или нет.
— Просто оставайся с Арчером.
С этим у меня проблем бы не было.
Три часа спустя было уже около девяти, а от Арчера, Реджины или любого из её братьев и сестер не было ни слуху, ни духу. Мои нервы не успокаивались, я всё ещё был склонна к тому, чтобы разреветься в любую секунду, и я была жутко вымотана. Я могла только представить, какого было всем остальным.
Большинство малышей уже начали засыпать в различных уголках кофейни. Эйприл и Мэй спали без задних ног у меня на коленях на диване, Джорджиана и ее сестры свернулись калачиком у камина, а Порша — на коленях у Мии. Джун по какой-то странной причине спала на столе.
София, Анна, Марк и Джон уже давно вышли из квартиры наверху, и я понятия не имела, когда они должны были вернуться.
Я понятия не имела, что произойдет сейчас. Но я сомневалась, что уйду отсюда в ближайшее время.
— Думаешь, всё в порядке? — через какое-то время спросила Лорен, смотря на меня.
Я вздохнула, ещё больше облокачиваясь на диван.
— Я могу только надеяться, Лорен.
Карло и Мия что-то пробормотали в знак согласия. Я не была уверена, как повлияет на эту ситуацию хорошая надежда.
— Хедли. Хедли, проснись.
Я подскочила и начала оглядываться вокруг, разыскивая того, кто разбудил меня. Карин наклонилась ко мне с извиняющейся улыбкой на лице.
— Привет, — зевнула я, изо всех сил стараясь сидеть прямо. — Что происходит?
Я оглянулась, высматривая всех детей Инситти, но в кофейне никого не было, за исключением Карин и меня. Как я умудрилась заснуть, пока все двигались по кофейне, было чудом.
— Мы уходим, — робко сказала Карин. — Мне жаль, что всё сложилось именно так.
— Нет, не стоит, — быстро сказала я, качая головой. — Всё в порядке. Я хорошо повеселилась во время ужина.
— Тогда я рада. — Карин снова улыбнулась. — Я надеюсь, мы снова встретимся все вместе за ужином.
— Конечно, — согласилась я, улыбнувшись. — Это звучит замечательно.
— Подвезти тебя домой? — спросила Карин, осматриваясь вокруг. — Уже больше десяти.
Я сдержала ругательство, хлопая себя рукой по лбу. Проклятье. Я уже пропустила комендантский час, так что ничего страшного, что я останусь немного дольше, не так ли?
— Нет, всё хорошо, — сказала я. — Не беспокойтесь об этом. Я возьму такси.
— Ты уверена, Хедли? — Брови Карин сошлись в беспокойстве.
— Конечно, — с улыбкой успокоила ее я. — Никаких проблем. Но, эй… Где Эйприл, Мэй и Джун?
— Джон и Марк недавно отнесли их наверх, — сказала Карин, ухмыляясь. — Они уже в постели.
— О, — сказала я. — Хорошо
Я понятия не имела, как мне удавалось спать, пока все подряд просыпались и двигались вокруг меня.
— Приятно было познакомиться, — сказала Карин, потянувшись ко мне, чтобы подарить дружеские объятия.
— Мне тоже, — согласилась я, обнимая ее в ответ.
Я с трудом поднялась с дивана и последовала за Карин к заднему выходу через кухню, где все семейные автомобили выстроились на обочине. Судя по тому, что я могла сказать в темном освещении, все дети были пристегнуты ремнями безопасности в своих креслах и большинство из них выглядели спящими.
Я всё ещё не могла сопротивляться тому, чтобы помахать им всем, на что мне тоже помахали в ответ. Джон и Марк попрощались с передних сидений своих машин, выкрикивая: «Приятно познакомиться!» и «Надеюсь, когда-нибудь увидимся!»
Я с удивлением обнаружила, что действительно надеюсь на то, что снова увижу их всех. Они действительно были хорошими людьми, и я была благодарна за то, что у меня был шанс встретиться с ними. Даже если б я знала, какими были остальные члены моей семьи, я определенно хотела б, чтобы они были как семья Инситти.
У меня не получилось выяснить, почему я чувствую себя здесь так… по-домашнему. И у меня не получилось выяснить, было это плохо или нет.
— Позаботься о них, Хедли, — внезапно сказала Карин, разворачиваясь ко мне, сжимая мое плечо. — Им нужен кто-то вроде тебя.
Я с удивлением уставилась на Карин, не ожидая, что она скажет мне что-то подобное.
— Хорошо, — сказала я, сделав глубокий вдох. — Позабочусь.
Карин подарила мне ещё одно объятие и улыбку, прежде чем залезть в один из фургонов, стоящих на обочине. Даже несмотря на то, что было немного холодно, я стояла на тротуаре и махала до тех пор, пока три машины не скрылись в тесном проулке, ведущем на улицу.
Я вздохнула, как только направилась на кухню, закрывая дверь за собой. Честно говоря, я хотела побыть здесь, пока снова не увижу Арчера, по крайней мере, чтобы убедиться, что он в порядке. Ну, не совершенно в порядке, как будто с ним всё могло быть хорошо.
Я не была уверена, что должна теперь делать. Было ощущение, что если я останусь, я вторгнусь в то, что, как предполагается, должно быть временем для семьи, чем-то личным между семьей Моралесов и никем другим. Я совсем не имела права быть частью этого.
Как только я собралась выйти из кухни, я заметила, что вся посуда была сложена на столешницах рядом с двумя раковинами, и нахмурилась.
Конечно, это было странным способом отвлечения, но я знала, что по графику я должна выйти завтра на работу — всё-таки это была Черная Пятница — и было бы абсолютно отстойно разбираться с этим беспорядком на кухне рано утром. Я имею в виду, по крайней мере, вся еда ведь была убрана, верно? Это была просто оставшаяся посуда.
Сделав ещё один тяжелый вздох, я закатала рукава своей рубашки и завязала волосы в пучок перед тем, как заняться посудой. Несколько тарелок были покрыты жиром, который хорошенько приелся, так что у меня ушло пару минут яростной очистки, чтобы стереть эту гадость.
После того, как я отчистила столько тарелок, сколько смогла, я открыла посудомоечную машину и осторожно начала класть тарелки на стойки. Последнее, что я хотела сделать, так это разбить любую из этих тарелок, потому что это было бы ужасно.
Единственное, что проносилось в моих мыслях, пока я делала это довольно утомительное занятие, было то, что произошло ранее с Реджиной.
Я знала, что этой семье пришлось пережить более чем достаточно. Но после всего ужасного, что происходит в жизни человека, наступает момент, когда всё начинает приносить не такую сильную боль, раны начинают заживать, даже если очень медленно. Ты никогда не забудешь, что произошло, но время лечит.
Теперь я начинала думать, что, возможно, были некоторые вещи, от которых невозможно было держаться подальше. Не важно, как сильно ты двигаешься дальше, это просто невозможно. У меня было ощущение, что это было то, из-за чего семья Моралесов никогда не будет в состоянии двигаться дальше.