Страница 28 из 29
И вдруг его мать улыбнулась и сказала:
— Ну что ж, Вилли Вонка, давненько мы с тобой не виделись, правда?
Услышав это прозвище, Уильям тоже улыбнулся, вспомнив, что точно так же она называла его, когда щекотала или просто пыталась развеселить, и потянулся к ней, а она в ответ немедля сжала мальчика в объятиях. Уильям ощутил исходящие от нее волны тепла, почувствовал, как напряжение и страх постепенно отступают. Вот она, его мать, здесь, рядом, и все его сомнения в том, любит ли она его и хочет ли взять к себе, испарились. Он тоже крепко обнял ее и услышал, как та тихонько всхлипывает.
Уилл не знал, сколько они простояли вот так, но потом кто-то подошел к ним сзади. Фокс Малдер потянул Скали за рукав и с улыбкой сказал:
— Эй, он, между прочим, и мой сын тоже.
Уильям посмотрел на мужчину и сразу вспомнил свои сны: как он на пляже строит космический корабль, как Боб и Нэнси учат его ходить, а Малдер наблюдает за ними. Уильяму внезапно показалось, что они знакомы давным-давно. Он потянулся к отцу, а тот впервые, если не считать самых первых дней его жизни, смог взять своего сына на руки и обнять. Малдер сам не мог поверить, что правда видит воочию этого мальчика, своего собственного ребенка, впервые за семь лет. Все мысли о том, кем мог или не мог быть этот малыш, улетучились. Он не станет предводителем пришельцев: Малдер лично за этим проследит.
И если Бог счел нужным подарить им два чуда — рождение ребенка и его возвращение, значит, и третье не за горами. Может, они и правда победят. Сейчас, когда Малдер обнимал сына, которого не чаял больше увидеть, он готов был поверить во все, что угодно.
Наконец они оторвались друг от друга. Джон и Моника до того расчувствовались, что не сдержали слез, да и Скиннер не скрывал эмоций. Мэгги, как обычно, вошла в свое привычное амплуа хозяйки дома и позвала всех ужинать. Они отправились на кухню. За едой Фокс и Дана расспрашивали сына обо всем, чем только можно, не касаясь лишь последних событий. Уильям рассказал им о ферме, о Мидвилле, о Джошуа и его семье, о Джимми Хендерсоне, о библейских чтениях и лагере, о школе, о своих научных проектах, о том, как назвал лягушку Джеремайей и подарил ее Джошу, как сделал с помощью Боба мопед, как пек печенья с Нэнси. Он надеялся, что упоминание приемных родителей не огорчит Малдера и Скалли. Но они не расстроились, напротив, очень заинтересовались. Дана была счастлива, что ее сына воспитали такие заботливые и любящие люди. Единственный неловкий момент наступил, когда она сказала Уильяму, что искренне сожалеет о случившемся с ними. Мальчик только кивнул в ответ, благодарный за эти слова, но ощутил острую боль. Дана с Фоксом сразу же сменили тему и принялись рассказывать о своей жизни.
Малдер между делом сообщил Скиннеру, что какой-то «План» в силе и что примерно через год можно будет приступать. Бывший начальник только кивнул в ответ. Уильяму стало любопытно, о каком таком «Плане» они говорят, но тему мужчины развивать не стали.
После ужина Скиннер отправился домой, а чуть позже за ним последовали Джон и Моника. Малдер и Скалли должны были спать в комнате Билла-младшего. Фокс сказал что-то про иронию ситуации, но что под этим подразумевалось, Уильям так и не понял. Мать и бабушка уложили мальчика, а отец заглянул, чтобы пожелать спокойной ночи, и спросил, не принести ли ему чего-нибудь. Заснув, Уильям видел множество снов. В последнем он вновь строил на пляже песочный корабль, но тот развалился, и мальчику стало ужасно грустно, что ничего не вышло, ведь он так долго над ним работал.
Внезапно Уилл проснулся и, почувствовав жажду, встал и достал из-под подушки свое секретное оружие. Он уже привык, что оно всегда должно быть под рукой, даже когда никакой опасности не ощущал. Уильям спустился на кухню и, услышав звук телевизора, заглянул в гостиную, где увидел своего отца лежащим на диване с пультом в руках.
Малдер обернулся к сыну.
— Эй, не спится? — спросил он.
Уильям кивнул.
— Я захотел пить. Налью себе воды.
— Принести тебе? — спросил Малдер.
Уильям покачал головой и отправился на кухню. Решив, что не хочет пока возвращаться в кровать, он зашел в гостиную и сел на другом конце дивана. Малдер улыбнулся и, вздохнув, пожаловался сыну, что бессонница — его давняя проблема. Уильям кивнул и ответил, что в последнее время она его тоже мучает, как и постоянный страх того, что кто-то гонится за ним. А потом, поколебавшись секунду, рассказал Малдеру всю историю от начала до конца, начиная с того дня, как нашел бумаги на усыновление.
Фокс Малдер был глубоко поражен тем, как далеко смог продвинуться мальчик, пытаясь найти ответы на свои вопросы. В голове не укладывалось, что все это совершил ребенок. Когда сын упомянул о своих необычных способностях, Малдер заинтересовался, но и насторожился одновременно. Впрочем, к этому можно будет вернуться позже. А сейчас самая большая проблема состояла в том, что мальчика по-прежнему терзало чувство вины за гибель приемных родителей. Малдеру хотелось снять с его души этот груз, убедить, что в случившемся не было вины Уильяма, что он не мог знать заранее, чем все обернется, но он прекрасно понимал, что это потребует времени.
Помолчав, Уильям решился поднять еще одну больную тему.
— Как я должен к тебе обращаться? — спросил он. — Боба и Нэнси я никогда не называл мамой и папой, сам не знаю, почему. Мне нужно звать тебя папой?
Малдер только улыбнулся и ответил:
— Называй меня, как тебе удобно, и маму тоже. Решай сам.
Уильям опустил взгляд и кивнул. И тогда Малдер снова заговорил:
— Нам очень хотелось, чтобы ты был в безопасности и радовался жизни. Шесть лет назад мы не могли этого обеспечить, но теперь можем, потому что нашли место, куда не проникнут суперсолдаты. Уильям, мы никогда не переставали любить тебя и помнили все эти годы. Мы твои родители и хотим, чтобы ты жил с нами. Не стану врать — будет тяжело. Мы совершенно не знаем друг друга, ты скучаешь по дому и, полагаю, будешь скучать всегда. Но наш город тоже может стать тебе родным. Будешь писать своим друзьям и бабушке, если хочешь. Наши компьютеры не засечешь, как и телефоны, так что ты всегда сможешь позвонить Джошу. Рядом с нами живет много детей, у тебя появятся друзья. Что скажешь?
— А у меня есть выбор? Если я скажу, что хочу вернуться домой, то смогу? — спросил Уильям.
Малдер покачал головой.
— Боюсь, что нет, сынок. Прости. Даже с этим оружием. Ты живой человек и потому уязвим.
Уильям кивнул. Мальчик и не думал, что это возможно, но почему бы не спросить? Ну что ж, ему надо где-то жить, и с кем, если не с родителями? Но как же Джон, Моника, мистер Скиннер и бабушка Мэгги? Они ведь еще увидятся? Малдер улыбнулся и ответил, что да, конечно, может быть, уже на Рождество. А еще встретится со своими дядями и их детьми. У Уильяма стали понемногу слипаться глаза, и он прилег, слушая негромкий голос отца. Погружаясь в сон, мальчик почувствовал, как сильные руки подхватили его и отнесли наверх. А потом наступила тишина.
Начало следующего дня сохранилось в памяти мальчика в виде расплывчатого пятна. Рано утром, после сытного завтрака, приготовленного Даной и Мэгги, они загрузили вещи Уильяма в машину. В это время неподалеку припарковались Джон, Моника и Скиннер, а прямо за ними — Ив и Джимми. Уильям наконец познакомился с преемниками «Одиноких стрелков», которые и разработали то хитрое оружие, что сейчас было прикреплено к поясу его джинсов. Мальчик улыбнулся Джимми и кивнул Ив. Дана пообещала подробнее рассказать про Стрелков во время полета, потому что история, по ее словам, была длинная и совершенно невероятная. Уильям пожал руку Скиннеру и искренне поблагодарил за помощь. Тяжелее оказалось прощаться с Джоном и Моникой, его крестными и ангелами-хранителями. Это к ним он обратился после смерти Боба и Нэнси, это они спасли ему жизнь, поддерживали его на похоронах, научили защищаться и помогли вновь обрести семью.
Уильям чуть не расплакался, когда обнял их обоих напоследок и пообещал писать и звонить. Джон подхватил его на руки и наказал приглядывать за родителями, которые без должного присмотра вечно влипают в неприятности. Уильям в ответ рассмеялся. Когда все простились друг с другом, Уильям подошел к бабушке, которая изо всех сил пыталась не разрыдаться, и, обняв внука, та пообещала, что они непременно увидятся на Рождество. Наконец пришло время ехать. Уильям сел в машину вместе с матерью и отцом и еще раз помахал всем, уже зная, что будет скучать по этим людям. Но они все-таки расстаются не навсегда, и от этого на душе было не так тоскливо.