Страница 12 из 14
Врачи скорой помощи, прибывшие удивительно быстро, тоже оказались в замешательстве – пульс у ребенка был замедленным, едва прослушивался, дыхание почти не улавливалось, странная бледность и застылость тела… но это была не кома. Они сразу заговорили о немедленной госпитализации, детальном обследовании и уже собирались ввести мальчику стимулирующие сердце препараты, как Славик внезапно сильно содрогнулся, глубоко вздохнул и открыл глаза…
«Мама, что случилось? – как ни в чем не бывало спросил он, – «Зачем здесь врачи? Ты что – заболела? Что с тобой?» Заплаканная Ася схватила сына в охапку и ощупывала его лицо, руки, ноги, не веря своему счастью и шепча: «У тебя ничего не болит?» Обескураженные врачи, видавшие всякое в своей практике, разводили руками и списали загадочный инцидент на «чудо». Получив подпись Аси на отказе от госпитализации, медики уехали, оставив мать, не выпускающую из объятий своего малыша, проживать его неожиданное исцеление.
В следующий раз это произошло ровно через год…
Все шло как обычно. Ася немного успокоилась, пришла в себя, все свое свободное время уделяла только Славику. Малыш быстро научился читать, писать, знал наизусть весь алфавит, неплохо рисовал, но в целом, немного опережая своих сверстников, рос внешне обыкновенным ребенком. Только однажды он преподнес матери неожиданный сюрприз… Как-то раз, когда они проходили мимо музыкального магазина, он вдруг показал в витрине на флейту и выразил настойчивое желание на ней поиграть. Удивленный возрастом покупателя, продавец с улыбкой открыл ему футляр, воспринимая просьбу мальчика не более, чем каприз избалованного ребенка.
Но Славик спокойно и умело взял инструмент в свои маленькие ручки, сложил в нужную позицию губы, вздохнул… и на весь магазин полилась нежная тягучая мелодия… Неизвестная, словно отголосок музыкальной манеры минувших веков, грустная, словно прощание с родиной, пронзительная, словно последнее объятие любви… Стали оборачиваться на чистый звук, постепенно подходить завороженные покупатели и продавцы других отделов. Замерев от неожиданности, Ася в ошеломлении закрыла рот руками, не позволяя готовым вырваться вопросам нарушить гармонию этого волшебства. Вместе с растерянным продавцом они составляли «скульптурную» группу «Остановись, мгновение!» Ребенок же без тени смущения закончил играть, аккуратно положил флейту в футляр, вернул его в руки онемевшему парню, затем неторопливо вытер бумажной салфеткой губы и под шквал аплодисментов потащил мать за руку прямо к выходу… Когда на улице, через квартал от магазина, отошедшая от шока Ася спросила сына: «Что это было?», Славик по-детски беззаботно отмахнулся: «А! Не знаю! Просто вспомнилось…» и, подпрыгивая, побежал вдогонку за большой собакой, которую вел на поводке старик.
Так, потаенным надеждам Аси, что ее мальчик «такой же, как все» не суждено было сбыться. Прошедший относительно спокойно следующий год отнюдь не гарантировал, что «затишье от нежданных чудес» продлится навсегда. Она подспудно все время боялась какого-то потрясения, уповая лишь на то, что оно не станет смертельным. Известно, что чего больше всего боишься в жизни, непременно притянешь к себе…
Ася уже научилась засыпать без слез, безсонные ночи остались в прошлом. Но именно в эту ночь ей что-то назойливо мешало уснуть, чудились какие-то шорохи, шаги, странные звуки, блики света… Но она не вставала. Сказки теперь Славик читал себе сам, только потом просил объяснять непонятные слова. Наконец, она задремала… И точно также, как в ту, страшную первую ночь, Ася была вырвана из сна ужасом предчувствия. Накинув халат, стараясь не шуметь, встревоженная мать осторожно открыла дверь в детскую, где свет больше не оставлялся на ночь. Включив ночник, она застала знакомую картину… Славик лежал в той же позе, без подушки, с мертвенно бледным лицом и без признаков дыхания… И тут Ася, уже готовая рухнуть в панику, увидела на тумбочке у ночника листок из тетради, на котором печатными буквами было написано: «Ни чево не бойся Мама я вернусь толька ни тряси меня проста падажди». Сквозь слезы Ася снова и снова читала эти несколько слов и целовала каждую ошибку на этом клочке надежды… Потом уселась на пол возле кровати сына, обняла его и приготовилась ждать… хоть целую вечность…
Вечность не понадобилась. И хотя Ася в своем тревожном полузабытьи потеряла счет времени, момент «возвращения» Славика она не пропустила. Снова по его телу прошла сильная судорога, затем последовал глубокий вздох, дыхание стало слышимым и ровным, ресницы затрепетали. Когда сын открыл глаза и увидел сидящую возле него испуганную мать, он загадочно и светло улыбнулся: «Молодец ты, мама! Видишь – дождалась!» Но тут уж Ася не выдержала, заплакала и спросила, что же все это означает, что это за болезнь такая… А Славик, улыбаясь, как-то очень по-взрослому, ответил: «Не болезнь это, мамочка… Просто я летал на свою планету… Очень я скучаю по ней…» «Как это – „летал“?» – задохнулась от смешанных чувств Ася… Славик очень по-мужски, «как папа наказывал ему» успокоил мать обещаниями потом все рассказать и отправил ее досыпать оставшиеся до утра часы, уверив, что на сегодня больше никаких путешествий не будет.
Материнская любовь и здравый смысл подсказывали молодой женщине, что ожидать от маленького мальчика вразумительных объяснений не стоит, как и давить на него тревожащими ее вопросами. Она бы с радостью отнесла все произошедшее к детским фантазиям и кошмарным снам, если бы не увиденное собственными глазами. Тут никакой здравый смысл не помогал… Но она предпочла больше не расспрашивать сына ни о чем, а он словно забыл о странных ночных эпизодах.
Простая жизнь их маленькой семьи покатилась дальше своим чередом, не испытывая больше на прочность материнское сердце. Однако, сын все-таки постоянно ее удивлял. Например, он напрочь отказывался есть любые котлетки и колбаски, жареных курочек, молоко и яйца, любил мамины пирожки с капустой, сырники, яблоки и бананы. Ася невольно подчинялась и пересмотрела по просьбам сына все их нехитрое меню. Славик ладил со сверстниками, легко учился всему, что ему нравилось, становился очень самостоятельным и ответственным. Пришло время задуматься о том, в какую специализированную школу его определять…
Но жизнь корректирует любые человеческие планы… Ася готовилась отметить свой тридцатилетний юбилей. Сыну исполнилось семь. И в один из вечеров, предшествующих асиному дню рождения, Славик попросил маму об очень важном и серьезном разговоре. Она сразу встревожилась, засуетилась в предчувствии какой-то мнимой опасности, но сын спокойно, как-то очень по-мужски, накрыл своими ручками ее ладони и усадил напротив себя за кухонный стол, где они собирались пить чай.
«Мамочка! Я хочу сделать тебе очень особенный подарок на твой юбилей, – без предисловий начал он, улыбаясь. – Я давно его готовил, не один год… Наконец, мне… разрешили!» Предвосхищая Асины вопросы, он выставил ладошку останавливающим жестом: «Я хочу пригласить тебя в гости на… свою планету! Хочу, чтобы ты сама увидела, какая она красивая и совсем другая, чем Земля… Чтобы больше не боялась, когда я улетаю на нее увидеть родных и друзей… Просто раньше было нельзя, ты не была готова… И вот сейчас мне… разрешили…» Ася долго растерянно молчала, а Славик с надеждой заглядывал ей в глаза, которые она отводила, пытаясь скрыть страх от услышанного. «Ну, что ты такое говоришь, сынок! – наконец, выдавила она из себя, – Ну, как это мы «полетим»… космического корабля у нас нет…» «А он нам и не нужен, мамочка! – радостно засмеялся сын, – Все очень просто! Мы с тобой заснем ночью как всегда, только за руки возьмемся, чтобы не потеряться… И полетим в своих прозрачных шарах… Люди не знают еще, что у многих уже есть такие шары для полетов в космос…! Летает ведь не это тело, которое спит в кровати, а другое… в котором живет душа…» Ася в замешательстве не знала, что ответить, как ей реагировать на странные слова любимого ребенка. Где-то на заднем плане ума проскользнула мысль, что нужно будет показать его психологу.