Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 40

- Впервые у нас такие потери, как в наступательном бою. Надо же, в самом конце срока... Как ты?

- Так же, как и все. Я-то очухаюсь, а вот Игорь... Даже представить страшно, каково ему сейчас. И обвинить некого, и отомстить некому. Может, перевести его опять к тебе? Боюсь, смерти искать станет.

- Не пойдет он обратно, да и смерти здесь кругом полно, каждый с собой на плече носит. Если не выдержит, то везде ее найдет. И от боевых его никто не удержит. Хотел ему сказать что-нибудь вроде того, что он теперь за двоих жить должен, но не смог. Да и какие тут слова найдешь? Буду просить, чтоб меня с ним отпустили Серегу домой отвезти. Родным как напишем: "погибли, охраняя границу", или "по трагической случайности"?

- Не знаю, наверное, лучше "по случайности", а то секретность эта, сложности всякие, чтоб им...

Но заполнять похоронки пришлось не старшине и не Андрею, и в них написали: "погиб в бою". Во всех двадцати девяти, в том числе и на Игоря, и на старшину. О подробностях того тяжкого боя возвращавшиеся к нам в гарнизон дослуживать после командировки и госпиталей ребята рассказывали мало и неохотно. Слишком нелегким был груз, лежащий на их душах, слишком свежими были раны. Отряд на марше попал в засаду, устроенную многочисленной бандой. Их пропустили внутрь кольца, под перекрестный огонь. Первыми погибли дозоры: идущие в отрыве от основных сил, не имеющие возможности толком укрыться или отступить, они дорого отдавали свои жизни, оповещая стрельбой отряд о нападении. Нападавшие не знали, с кем столкнулись - тихо снять охранение духи не смогли. Попытавшиеся с ножами напасть на идущих в тыловых дозорах разведчиков были мгновенно убиты врукопашную или расстреляны в упор, а на выстрелы из "бесшумок" по фланговому и передовому охранению оставшиеся отвечали яростным и точным огнем. Их выстрелы были словно прощальный салют товарищам. При первых звуках стрельбы отряд попытался изготовиться к обороне, резервные группы под огнем кинулись к дозорным: если не спасти, то хоть отбить оружие и не отдать тела друзей на поругание...

Трудно сказать, что почувствовал Игорь, когда сбитый выстрелом из винтовки с глушителем, захрипев, упал его связист. Нелегко представить, что он думал, оттаскивая его тело за валун и поливая длинными очередями начавших подниматься навстречу духов. Он сделал все, что мог для своих товарищей, как для живых, так и для мертвых. Он не искал в том бою своей смерти. Ребята видели - он не лез под пули, дрался грамотно. Игорь и оставшийся с ним сапер прикрывали до последнего друг друга и стрелка, оттягивающего убитого связиста к основной группе. Духи поняли, что живыми их не взять, и открыли огонь на поражение. Они ужами выкручивались из-под пуль противника на ровном месте, без промаха разя каждого, кто попадал им в прицел, и почти добрались до спасительных камней, когда попали под огонь вражеского станкового пулемета. Оба получили по нескольку ран, пока преодолели этот продуваемый смертью участок. Отстреливаясь и помогая друг другу, протянули еще несколько метров навстречу своим, заставили на время замолчать пулемет противника, перестреляв его расчет, но на смену убитым духам поспешили другие, и пулемет вновь заработал. Игорь и его напарник были убиты на глазах у тянувшихся к ним на помощь друзей. Говорят, на миру и смерть красна...

Отряд терял драгоценные жизни своих людей, сражаясь до последнего, отвечая несколькими смертями на одну. Прижатые перекрестным огнем к ровному дну широкого ущелья, практически не имея возможности укрыться и расстреливаемые с трех сторон, пограничники два с половиной часа отбивались от наседающих духов, не позволив им захватить ни одного павшего, ни одной единицы своего оружия. Никто не струсил, никто не поднял руки и не попросил пощады. Раненые продолжали стрелять, пока не теряли сознания от боли или потери крови, потому что уцелевших почти не оставалось и оказать всем помощь они не могли. Духи дорого заплатили за нападение. На помощь остаткам истерзанного отряда, из последних сил сдерживающего одуревшего от пролитой чужой и своей крови противника, подоспели десантники, и банда численностью более девяноста человек была полностью уничтожена.

Через три месяца похудевший после госпиталя Андрей сидел перед родными Игоря и Сергея, и, опустив глаза, бесцветным голосом рассказывал о том бое. Ему было плевать на секретность. Он говорил правду людям, которые имели право знать ее. Почти все в его рассказе было правдой. Почти все...

ДЕНЬ ЗА ТРИ

День войны, один из многих... Хотя что такое "много" на войне? Для кого-то это годы, сотни дней, для кого-то - десятки; для тех, кто сгорел в самолете или транспортной машине, не успев толком пересечь границу - даже не дни, а часы или минуты. Мгновения, за которые, как говорят, проходит перед глазами вся жизнь, все ее яркие события. Выражаясь казенным языком канцелярии - за каждый год войны начисляется три года трудового стажа. Но там, "за речкой", никто не говорил "год", говорили "день за три"...

***

Задача нашей группы состояла в следующем: установить на перевале отечественный пограничный охранный комплекс, запустить его и передать афганским пограничникам. Идея была хорошая: комплекс должен был помочь в борьбе с контрабандой оружия, наркотиками и прочей дрянью. Место для эксперимента тоже было выбрано удачно - вдалеке от населенных пунктов и больших дорог. Только не вышло. Наша группа быстро привлекла к себе внимание противника и оказалась втянутой в боевые действия, захватившие нас целиком. Мы находились на чужой земле, с непонятными нам законами, историей и языком общения. Все было не так, как дома. Даже элементарные укрытия - окоп и траншея - это не вырытые в податливой земле ямы, а многорядные колодцы и коридоры из мешков с песком, выложенные на не поддающейся взрывам скале.

Как-то рано утром я дежурил за связиста на аппаратуре поиска, дежурил потому, что наш единственный штатный связист погиб. А убили его примерно на двадцатый день нашей "маленькой войны". Дело в том, что на беду нам достались духи, прошедшие подготовку в каких-то зарубежных лагерях и потому хорошо знающие, что такое психологическая обработка противника. Поэтому, перед тем как обстрелять нас реактивными снарядами - РСами, они включали на нашей частоте радиоприема музыку - вальс из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь". Смолкают звуки вальса и летит первый снаряд. А надо сказать, что падающий на позицию РС ревет так непередаваемо жутко, что тот, кто его слышал хоть раз, не забудет этот звук до самой смерти. Благодаря простому, но действенному методу наш радист сошел с ума и однажды, во время простой перестрелки, кинулся вперед с криком "Ура!", за что и поплатился жизнью. Увы, на современное стрелковое оружие грудью бросаться нельзя - это равносильно самоубийству без всякого героизма.

К тому времени я сам наслушался этих вальсов совместно с РСами до легкого помешательства и в этот раз опять не удержался - заорал благим матом, сорвал с головы гарнитуру радиостанции, и, выскочив из дежурки, изогнулся в припадке мучительной рвоты. Ребятки мои кинулись по траншеям, наученные горьким опытом: если связист сбрендил - жди РСов по позиции. Урон от них был небольшой, но поберечься стоило. Хотя везло нам не только потому, что позиция была выбрана удачно - карниз скалы закрывал нас от прямого обзора и прицельного попадания РСов и прочей минно-взрывной дряни. Не жалея себя, нас прикрывали десантники из ДШББР (десантно-штурмовой бригады быстрого реагирования), в период редкого для них затишья делившие с нами патроны и питьевую воду, а в боевых операциях клавшие за нас свои головы, не щадя ни себя, ни врагов.

Когда кончился обстрел, меня как черт под руку толкнул: а сколько еще маяться с этими долбаными вальсами и ракетами? Может, сходить в "зеленку" да и передушить там всех, как кроликов? Почему-то о том, что нас самих там могут передушить быстрее, чем мы поймем, что это случилось, я тогда не думал. Просто взял двоих и рванул по обходной тропе к вероятному месту нахождения пусковой установки. Через полчаса бега мы достигли границы "зеленки", я оставил солдат, несмотря на их бурные протесты, на небольшом уступе у выхода с тропы, а сам, очертя голову и сжав автомат, полез к черту в зубы. Не зря афганские подобия лесов называют "зеленкой", никуда они не попали в сравнении с нашей тайгой - камней больше, чем деревьев. Хотя и там пришлось полазать вволю.