Страница 18 из 113
От наблюдения за хранителями, которые с удовольствием разминались на площадке, стало совсем тошно. Скорее бы к отцу! Это не ее жизнь, не те люди, к которым она привыкла. Все не то. А то, что было, не вернуть. Похоже, Таш это тоже чувствовал. Не зря он огрызался на попытки Птицы и Реана уговорить его остаться с ними и учиться владеть даром. Что это за жизнь такая – вечно в бегах? Лучше дойти до отца, уж он найдет, куда пристроить молодого и сильного воина, который всего за один бой успел прославиться на Пурпурной арене Тамин-Арвана. За Ташем ведь никто не охотится. Это Лаане нужно скрываться от силанских стражников. И из-за чего – из-за ее собственной глупости.
«Дура, дура, дура, дура…»
Таш сел рядом, нечаянно коснувшись ее локтем. Тепло разгоряченного мужского тела проникло даже сквозь плотную ткань рубашки. Это было очень приятно – чувствовать, что возле тебя есть кто-то сильный, готовый защитить, но Лаана, поколебавшись, отодвинулась.
Бедняга понятия не имел, что от его заботы только хуже. Он как будто подчеркивал, что женщина сама не может справиться с навалившимися на нее трудностями. Улыбался, ловя на себе ее взгляды…
Не за измену государственной власти Лаану надо было казнить, а совсем за другое. Сколько дней прошло с тех пор, как погиб Лердан? Законный муж! А она и раньше заглядывалась на Таша, и сейчас вместо того, чтобы скорбеть, старается оказаться к нему поближе.
«Бесполезная, слабая шлюха», - уныло подытожила Лаана и все-таки засунула нудящий палец в рот.
Какая теперь разница. Титула больше нет, денег нет, ничего нет, и сама она ничем не лучше бездомной попрошайки. Так кому какое дело до ее манер?
- Сильно болит? – участливо спросил Таш.
- Я же сказала, все в порядке.
Они замолчали. На пространные беседы не тянуло. Эта пещера была меньше тех, в которых отряд останавливался вчера и позавчера. Четырехлапые тяжеловозы ворочали длинными хвостами и возили по земле пузами на расстоянии вытянутой руки, да и хранители набились так, что не пройдешь, не наступив на кого-нибудь.
Однако, когда на пороге пещеры показались Птица, Глаза Гор и мать, чудесным образом образовалась не только дорожка вглубь, но и свободные места у костра. Седой силанец, по-птичьи встряхнувшись, с горящими глазами заторопился к огню, но прошел мимо, плюхнулся почти вплотную к Лаане и весело ей улыбнулся. И мать, само собой, устроилась тут же, чтобы было удобно наблюдать за дочерью. Глаза Гор сел на корточках сзади.
При его появлении между лопатками у Лааны пробежали мурашки. Заерзал и Таш. Что-то было неправильное в этом человеке. Хотя слово «человек» вряд ли подходило тому, кто забывал дышать и носил на глазах плотную повязку, но умудрялся двигаться так, словно все прекрасно видит. Он был как будто сделан из железа. Не уставал, не отдыхал, не ел. В любую погоду ходил полуобнаженным. Когда замирал в ожидании, его легко было спутать с каменной статуей. А что – кожа того же серого цвета, и ни малейшего шевеления.
Жуткое создание, кем или чем бы оно ни было. Не менее жуткое, чем был Глас Города. Но тот, по крайней мере, был одет, как обычные люди, а этот… Когда Лаана спросила на днях, отчего он так разгуливает, посмеивающийся Птица развел руками и сказал, что хранители с трудом уговорили его прикрыть свой срам. Глаза Гор во всем хотел быть свободным, как звери в горах.
- Готово! – по-шердски объявила женщина, помешивающая в котелке суп. – Давайте сюда миски!
Хранители зашебуршались. Таш встрепенулся и растерянно посмотрел на Лаану. Причуды судьбы – шерд, который едва понимает родной язык.
- Миску готовь, - шепнула она. – Сейчас будут наливать суп.
Емкости пошли по рукам. Замелькали витиеватые тинатские узоры, которые у хранителей покрывали почти каждый предмет. Думая о том, как беглые маги могли бы обогатиться на этих вещах, Лаана качала головой.
Обогатились бы, если бы их не пытались убить при продаже.
Сильнее запахло приправами и – совсем чуть-чуть – мясом, которые хранители добыли сегодня с помощью Глаз Гор. Пустой желудок откликнулся урчанием. По бокам от Лааны с Ташем уже слышалось чавканье, но их миски еще не вернулись. Похоже, раздавальщица запуталась, кому налила еды, а кому еще нет.
Таш напомнил о себе, и на той стороне костра спохватились. Наполненная утварь снова взмыла вверх, переходя по рукам. Лаана была ближе, поэтому привстала, чтобы передать молодому шерду его порцию.
Глаза встретились с другими, черными и блестящими. Протянутая рука застыла в воздухе.
Ламару. Та самая ллитка, которая участвовала в убийстве Лердана. Она испугалась, убежала, но все же успела навредить Ташу. У него до сих пор не сошли красные пятна от той странной жидкости, которой она его полила, а теперь Лаана еще и должна принимать пищу из рук этой девушки. Чья же это воля – пресветлого Илаана, Создателя мира, который испытывает свое смертное дитя, или Кровавого бога Кешихиина, который откровенно измывается над творениями старшего брата?