Полжизни за мужа

Мужчины в соседней комнате напряженно молчали. Можно было бы подумать, что там вообще никого нет, пока не раздался голос Мартиана.

– Проклятый Нирс! – сказал мужчина глухо, как если бы утыкался лицом себе в руки.

– Он спас Вашего брата, – возразил наставник.

– Спас брата и лишил жены.

– Ваша жена сейчас в соседней комнате.

– Не жена! Мне придется жить с ней весь этот год, придется изображать примерного мужа перед ее братом. Бесполезная грязная девка она, а не жена. Глядя на нее, я всегда буду видеть этого подонка и вспоминать, что она была с ним.

– Не смотрите. Потерпите эти несколько дней. Потом будет легче. Дом в Таналире большой. Места достаточно, чтоб не встретиться с ней на протяжении всего этого года. Поселите ее в восточном крыле, а сами займете западное. Кроме того, как наследник власти, Вы являетесь Хранителем Границ клана и обязаны много ездить по дальним деревням. Дела, как и ранее, будут обязывать Вас надолго покидать свой дом. Значительную часть этого года Вам даже не придется жить с ней под одной крышей. А потом все образуется. Ваш отец обо всем позаботится.

– Позаботится, – иронично хмыкнул Мартиан. – Не сомневаюсь.

Он, видимо, встал. Послышался звук тяжелых шагов, пересекающих комнату. Открылась входная дверь.

– Куда вы собрались? – окликнул молодого хозяина наставник.

– К себе, – мрачно ответил молодой мужчина.

– А девушка?

– Девушка… Ну, приведи ее, – сказал Мартиан таким тоном, будто согласился попробовать на вкус озерную жабу прямо сырой.

– Господин мой, так не подобает. Негоже молодой жене наследника ходить в ночной сорочке по коридорам гостиницы с посторонним ей мужчиной. Даже если этот мужчина – я.

– Плевать. Хуже, чем есть, уже не будет.

– Не забывайте о важности ее статуса. Нужно сохранить ее репутацию. Нам важен этот союз. Накануне свадьбы ее брат прислал весть, что на церемонии в Мьяри быть не сможет, но обязательно почтит своим присутствием главные празднества в Каурии. Девушка не должна ему пожаловаться. Наоборот. Будьте с ней помягче. Пусть будет благодарна, что после ее позора ее оставили в клане.

Несколько нервных быстрых шагов и дверь в смежную комнату распахнулась рывком. Клокочущий сдержанной яростью Мартиан вошел и двинулся ко мне.

Я испугалась. Вскочила с места и бросилась к противоположной стене. Мужчина резко сдернул с кровати покрывали и швырнул его мне под ноги.

– Прикройся, – жестко бросил муж. В моей голове царила полная паника. Он заберет меня туда. Там мы будем одни. Я буду с ним одна! Он будет делать брак действительным, а мне придется подчиниться. Смотреть в его глаза, полные презрения и брезгливости всякий раз, когда он видит на меня. И терпеть. Он не будет со мной вежливым и ласковым, как тот, Нирс. Хотя, мне даже имя его вспоминать непростительно.

Наставник мужа стоял в дверях смежной комнаты и смотрел на меня с сожалением и немного с сочувствием. Как-будто это не он сейчас в соседней комнате убеждал своего воспитанника, что все «образуется», что батюшка «позаботится» о его проблеме в виде неугодной жены. Словно это не он сказал, что я должна быть благодарна за то, что меня оставили при муже, хотя я запятнана и покрыта позором. Но, возможно, он и в самом деле сожалеет, что сорвалась такая, казалось бы, удачная партия для его ученика.

– Прикройся! – рявкнул Мартиан, и я вздрогнула. Быстро подняла с пола покрывало и укуталась в него, как в плащ.

– Не только глупая, ты еще и глухая? Руку с браслетом спрячь под покрывало.

Я поспешно спрятала руки. Мартиан выглянул в коридор, чтоб убедиться, что там никого нет и обернулся ко мне.

– Иди впереди, – приказал муж. Мимо его наставника я проходила, опустив голову.

Удивительно, как может измениться знакомое, казалось бы, помещение. Когда меня собирали на церемонию и готовили к брачной ночи, комната казалась волшебной и уютной. Теперь она казалась почти тюрьмой. Мрачной пыточной камерой, в которую меня привел мой собственный палач и плотно закрыл дверь, чтоб никто не слышал криков жертвы.

Дура. Сама виновата. Захотела влезть в чужое платье. Лучше бы просто помогла сестре сбежать, приняла бы на себя гнев брата и уехала в Черную обитель. Сейчас я прекрасно понимала, что главы кланов все равно бы договорились так или иначе. А теперь мне может помочь только брат. Наставник Мартиана сказал, что Сантор собирается приехать на торжество в главном доме клана. Он захочет увидеть сестру. Упаду ему в ноги, признаюсь во всем. Пусть ругает, пусть сошлет в обитель или куда подальше, но только пусть отсюда заберет.

Мартиан закрыл за нами дверь и тяжело рухнул в кресло возле столика с угощениями. Я замерла в дальнем углу, по-прежнему укутанная в покрывало. Муж налил себе вина и тут же почти залпом выпил. И снова потекла в бокал из узкого горлышка темно-бордовая жидкость.

Вина в бутылке оставалось все меньше. Мартиан пил его, уткнувшись все более стекленеющим взглядом в камин. Иногда он поворачивал голову в мою сторону и мрачнел еще больше.

– Иди вымойся, – приказал он мне, кивнув на дверь ванной, и рыкнул. – Иди!

Все это время, пока он напивался, я ждала этих слов, но все равно не была к ним готова. Все внутренности словно окатило холодной волной.

Бокал полетел блестящей молнией и разбился на множество хрустальных звездочек о стену около моей головы. Я бросилась в ванную и захлопнула за собой дверь. Сказать, что мне было страшно – это ничего не сказать. Как мне хотелось сейчас схорониться за портьерой. Съежиться, сжаться, спрятаться в этом покрывале, как домике. Как в детской, когда мы с Литой устраивали шалаши в укромных местах дома. Сестра всегда была бойкой девочкой. Как чудесно мы играли! Я подавала какую-нибудь идею, а Лита развивала ее делала из нее шедевр. Так и в этот раз. Именно я придумала поменяться. Я убедила в этом сестру. И она подхватила ту мысль и превратила ее в план наших действий. Как бы мне хотелось, чтоб сестра помогла мне и сейчас. Рядом с ней мне даже лучше думалось. Она – человек-огонек. Рядом с ней улыбались даже камни.

Но нет. Я должна иметь мужество справиться со всем этим сама. Лита не поможет. И первое, что я могла сделать – смыть со своего тела следы другого мужчины.

Я тяжело вздохнула и сбросила с плеч покрывало. Воды в самой ванне не было. Лишь вдоль стен стояли несколько полных ведер с холодной водой. Ее, видимо, наносили с реки для утреннего купания.

Пододвинув одно из ведер поближе, я забралась ногами на холодное медное дно ванной. Мыло плохо смывалось под жгущими кожу ледяными потоками. Завязанная на талии закатанная сорочка грозила размотаться и намокнуть. Я поджимала белоснежный валик на талии локтем и спешно смывала мыло с низа своего тела, когда дверь в ванну распахнулась от пинка и крепко впечаталась ручкой в стену. Я вскрикнула, судорожно пытаясь опустить сорочку.

–Почему так долго? Сколько еще я должен тебя ждать? Почему ты не помылась?

– Я помылась, – подала голос я.

– Что ты помыла? Что с того, что ты стерла его семя со своего лона? Отпечатки его грязных рук везде на твоем теле!!!

Он снова кричал. Выливал на меня одно ведро с холодной водой за другим. Я могла только сдавленно охать, когда очередная ледяная порция накрывала меня с головой, оглушая и ослепляя на мгновение.

Наконец, вода закончилась и муж предположил, что я уже достаточно чистая, он вытащил меня из ванны и поволок в комнату.

Он бесновался. Продолжал набираться вином. Рвал на мне сорочку, оставляя ссадины на коже. Бросал по кровати. Нависал надо мной разъяренной тучей. Больно стискивал грудь и грубо лапал живот. Рывком раздвигал мои ноги, пытаясь соединить наш брак. Его мужское достоинство не поднималось. Он меня больше не хотел. И снова пил. После третьей неудачной попытки он ударил меня.

Он проклинал меня. Обвинял, что по моей вине он стал немощен как мужчина. Кричал, как он мечтал о продолжении рода, о том, чтоб произвести на свет будущих наследников клана, как он хотел обладать мной раньше, и как он презирает меня теперь. Описывал, как запрёт меня в дальнем доме и будет мучить в отместку за мое злодеяние и за мой позор, ставший трагедией для Мартиана и для клана. Как будет убивать меня через год.