Страница 55 из 125
— Напоила и изнасиловала, видимо, — покачал головой Кайрат. — А он как честный человек был вынужден на ней жениться.
— А вот не исключено, — оценила его иронию Диана, упираясь в него каблуком. — Уж каких только девочек я не приводила для него из клуба в качестве домработниц. Уж в каких только откровенных нарядах они для него не расхаживали, чем уж только об него не тёрлись.
— Не сомневаюсь, что они старались, — усмехнулся он. — За ту сумму что ты назначила за лишение его девственности, они поубивали бы друг друга.
— Всё время забываю, как много ты знаешь.
— Может надо было попробовать самой?
Он дёрнулся от боли — она звезданула его каблуком.
— Мне кажется, он выбрал первую попавшуюся, лишь бы ты только уже успокоилась, — скривился он. — Визгливая, грубая, недалёкая. Я бы такой побрезговал.
Он получил бы ещё один удар каблуком, если бы не был готов. Она высвободила свою ногу из его захвата и встала у него между колен. Рыжие волосы падали ей на лицо, и он просто с ума сходил от её близости. Бесстыжая и порочная с невинными голубыми глазами, она приподняла его лицо пальцем за подбородок, и посмотрела на его губы, словно хотела поцеловать. Острый ноготь упёрся в горло как клинок.
— Открою тебе большой секрет. Если мой сын у кого-то в койке, значит, влюблён. И никаких других причин у него нет и быть не может, — прошептала она, щекоча его тёплым дыханием.
Его рот наполнился слюной, предвкушая поцелуй, но Диана отстранилась.
— И это лучшая новость, что я узнала за эти дни, — её глаза светились от счастья, когда она отпустила его лицо.
Он сглотнул и проводил её узкие бёдра взглядом. Этот рыжий каскад волос по спине, эти тонкие как у оленёнка ноги — он жалел, что она уходила, но, если бы она вернулась, сейчас совсем другое лицо он хотел бы видеть в обрамлении рыжих волос. Лицо, которое он не мог вспомнить, и почему-то не мог забыть.
— Алло, Нелли? Можешь говорить? — он смотрел в стекло, но видел только отпечаток губ, оставленный Дианой в том месте, где она стояла. — Ни при каких условиях не позволяйте Савойскому брать кредит в банке Кайманова.
Женщина ещё что-то верещала про хороший процент и трудности, но он уже не слушал. «Так и знал, что этот гений из двадцати банков выберет тот единственный, из долгов которому «Савою» не выбраться никогда».
Кайрат мучительно выбирал между игрой по правилам или кастрацией тупыми ножницами, которую устроит ему господин Филатов, после того как он лишит невинности его дочь — то есть просто строил планы на вечер.
А в том, что это половозрелое дитя с незамутнённым разумом невинно, после нескольких встреч с Кристиной Филатовой было ясно как божий день. А ещё, что он ей действительно нравится. Он поцеловал её на пороге дома, куда доставил в целости и сохранности после концерта в филармонии. Ну, как поцеловал, так, ткнулся как пятиклассник губами в щёку, и она соответственно его поцелую и покраснела. И смущённо скрылась за дверью.
Его первоначальный самоуверенный план соблазнить её и забеременить как-то не то чтобы летел ко всем чертям, но представлялся ему безумным.
Он представлял её себе в первую брачную ночь испуганно забившуюся под одеяло, в ночной рубашке с длинными рукавами, рюшечками и до пят, и его откровенно тошнило. Нет, технически он бы, наверно, справился, даже если бы на её атмосферной ночной одежде было сделано специальное «окошко» в районе лобка в стиле средневековой Англии, но как после этого жить? А если только это «окошко» и будет ему доступно после свадьбы, то лучше, наверно, сразу повеситься. А если в него сунуться до свадьбы, то не обнаружит ли он там железные трусы, ключ от которых папаша вручит ему на церемонии бракосочетания?
Он сводил её в кино, он сходил с ней в филармонию. Вести её за ручку на новогодний утренник или улететь с ней на Бали — вот вопрос над которым Кайрат мучился, изучая носки своих туфель, которыми покачивал на столе.
Дурацкая привычка — складывать ноги на стол. Дурацкая привычка — сначала засовывать в девушку то, что мешало ему думать головой, а потом спрашивать, как её зовут. И от одной и от другой он никак не мог избавиться.
Он заказал ужин, он снял номер в гостинице, он купил билеты в театр. Он уже разоделся как сам чёртов Фигаро, собираясь на эту музыкальную комедию. Он презирал себя за это представление, но он нравился Кристине Филатовой таким изысканно-благородным и старомодным, и он усиленно поддерживал в ней этот интерес. Сколько мог.
— Привет! — в вечернем платье, меховом манто и с мягким клатчем в руках она казалась старше.
— Привет! — он встретил её в вестибюле театра и тут же кинулся помогать ей с верхней одеждой.
Ледяными руками она вцепилась в предложенный ей локоть.
— Шампанское? Бутерброд с красной икрой? Буфет — моё любимое место в этом храме искусства.
— А сцена? Мы ведь пришли смотреть спектакль, — как обычно сурово, словно учительница русского языка, заметившая ошибку, сказала она.