Страница 3 из 125
— Дааань, что мне делать? — всхлипывала в трубку Оксанка, и судя по затяжным с придыханием вздохам, это обещалось надолго. Этот плач у нас песней зовётся. И песней бесконечной.
Вздохнув, Дана отложила в сторону проспект, что изучала к завтрашнему собеседованию и приготовилась слушать подругу. Хотя, что её слушать-то? Каждый раз одно и то же. Каждый раз она клянётся, что это был последний раз, когда она его впустила. Каждый раз твёрдо намеревается завести другого парня. И каждый раз впускает, он уходит, она плачет и всё по кругу.
— Опять Кайрат?
— Да, и опять, и снова, но в этот раз всё совсем плохо. — Она давилась слезами как горьким лекарством. Дана представила её веснушчатую мордашку с распухшим носом и красными глазами и тоже расстроилась.
— Опять пришёл, снова растравил всю душу. А я почти уже стала его забывать. С прошлого раза прошёл целый месяц. Я уже и ждать перестала, — ныла она, перечисляя что ещё она перестала делать: сидеть весь вечер у окна и высматривать не остановится ли у подъезда его машина, ждать от него звонка или сообщения, следить за новостями в сети с хештегом #кайрат#сагатов, плакать ночами в подушку. И это за месяц-то.
— И чем же этот раз отличается от остальных? — сдержано спросила Дана.
— Он сказал, что больше не вернётся, потому что женится.
И новый поток слёз.
— Женится?! — здесь даже Дана подпрыгнула. — На ком? Когда?
— Он ещё не знаааает, — упивалась своим горем подруга.
— Так, Ксюха, заканчивай голосить, — сказала она, перекладывая трубку к другому уху. — Рассказывай по порядку.
— Да я и рассказываю. Опять пришёл…
— Давай с того места, где про женитьбу.
— Ему скоро тридцать.
— Я знаю, Оксан, сколько ему лет. Он всё же мой брат. Но про то, что он женится слышу первый раз.
— Он мне первой сказал.
— Ну, видишь какая тебе выпала честь, — сказала Дана почти зло.
Она почему-то думала, что как единственный родственник заслуживает узнавать такие вещи раньше всех. И другая мысль: может он придумал это специально для Оксанки? Хотя такой тупой ложью он не стал бы заморачиваться. Он один из известнейших людей в их городе. И самый завидный жених. Небрежно брошенная фраза и сразу в твиттере, новая стрижка и уже в инстаграм, а уж такая новость, что он женится, достойна обложек таблоидов. Наверно, скоро они и появятся, если только ей удастся вытрясти из несчастной плаксы подробности.
— Он сказал, что решил жениться и его появления у меня создадут ненужные кривотолки, пока он не определится.
— Он ещё и не определился?
— Он только собрался подыскивать невесту, — и на последнем слове её окрепший на время голос снова перешёл на фальцет. — Я всю жизнь ждала, что это предложение он сделает мне. Всю жизнь надеялась. А он именно мне сообщает, что будет выбирать другую.
И новый поток безутешных рыданий.
Это действительно жестоко. Но вот такой он весь. Такой обаятельный, с тёплым взглядом карих глаз и ледяным сердцем. Расчётливый, холодный и бесстрастный. Бабы с ума по нему сходят, но Оксанка пала жертвой храбрых ещё в школе. И ведь семь лет ждала, пока он учился в столице, пока делал карьеру, а потом вернулся. И ещё пять лучших лет её жизни псу под хвост. Он приходил, когда хотел и, уходя, всегда говорил: «До свидания!». И она ждала его, этого нового свидания. Бежала домой с работы и ждала, ждала, ждала.
А может это был всё же акт милосердия? Может это наконец, подвигнет её начать новую жизнь?
— Может приехать к тебе? — честное слово, хоть валерианку пей, так она убивается.
— Не надо, — прогундосила Оксанка.
— Ты точно справишься? — она, кажется, перестаралась со строгостью в голосе. — Ты ничего там не задумала?
— Иногда ты так на него похожа, — всхлипнула подруга. — Холодом даже от трубки несёт.
Она шуршала бумажными платками, и громко сморкалась, совершенно не беспокоясь, как это звучит.
— У меня родители старенькие. Ипотека. Мне никак нельзя умирать. А ещё я хочу дождаться кого же он всё-таки выберет и выцарапать ей глаза. Интересно, за все их деньги она сможет себе купить новые? Ведь он наверняка выберет одну из этих, дочку какого-нибудь толстопуза депутата или нефтяного магната. Денег же много не бывает.
Дана тяжело вздохнула, но ей понравился Оксанкин настрой.
— Вот правда? Вот на что я рассчитывала? На что? Ведь он делил меня в постели с сотнями, тысячами девиц. Я же довольствовалась милостыней с его барского стола. Господи, Дан, какая я дура!
И трудно было ей возразить и не возразить нельзя.
— Ты не дура. Ты сильная, красивая, умная, уверенная в себе девушка. Ты заслуживаешь большего, чем может дать тебе мой брат. Ему было четырнадцать, когда что-то в нём сломалось. И с того самого дня я словно складываю камни то на одну чашу весов, то на другую. И та, где он поступает плохо с каждым годом всё тяжелее.