Страница 27 из 125
Он наблюдал за их неравной борьбой. Злобная собачонка рычит, не желая расставаться с добычей, но жестоко получает по носу и вынужденно сдаётся. Всё же чертёнок из них двоих блондиночка. Дерзкая, строптивая, насмешливая, с особым очарованием юности, оправдывающим её грубость.
Скорая приехала быстро и долго с ними не церемонилась. У скорой и без лёгких ушибов работы полно, а вот с инспекторами пришлось повозиться. Но спустя час времени и несколько заполненных протоколов они свободны.
Кайрат поднял с постели старшего механика их станции техобслуживания — теперь это его забота. Молчаливый, помятый, но трезвый, он лишь присвистнул и поскрёб лысину под криво надетой шапкой. Заботу о разбитой BMW он тоже взял на себя. Как и у джипа, её номера красовались в новенькой рамке с фирменным логотипом «Снежная Королева». Машину взяли напрокат в одном из его салонов.
— Твою тачку тоже жалко, — сказала блондинка без грамма сожаления, глядя как грузят на эвакуатор BMW.
— Небольшая цена за твою жизнь, — обернувшись на покорёженную машину ответила рыжая.
— Новая?
— Сегодня с салона, — и глазом не моргнув, соврала она.
— Печалька. Ладно, пошла я домой, — сказала девчонка и махнула им на прощание. — Адьес!
Она сделала несколько шагов по заснеженному тротуару и вдруг обернулась.
— Чуть не забыла. Спасибо вам, дяденька! — белоснежно улыбнулась она.
— Пожалуйста, деточка, — ответил Кайрат. — Слушайся родителей и не ходи по дорогам в наушниках.
Она засмеялась и поспешила куда-то в сторону жилых домов. Кайрат с лёгким сожалением проводил взглядом её неуклюжую походку. В этой нелепой обуви все ходят как беременные бегемотихи.
Рыжая совсем замёрзла. Она пыталась согреться, засунув руки под свою меховую жилетку.
— Вызвать тебе такси? — предложил Кайрат. Он и сам слегка пританцовывал на морозе в обуви не по сезону.
— Я бы выпила чего-нибудь, — сказала она.
— А я бы напился, — усмехнулся Кайрат. — Может в «Беладжо»? Здесь не далеко.
— К чёрту это пафосное «Беладжо», — неожиданно резко ответила она. — Пойдём, я тут знаю одно местечко. Тебе понравится.
Она заявила это так, словно знает Кайрата как свои пять пальцев, и даже развернулась и уже пошла.
— Уверена? — не двигаясь с места спросил парень.
— Конечно! Оно всем нравится, — она стала идти спиной вперёд, ожидая Кайрата. — Оно волшебное, оно словно вне времени.
Дрожа от холода, они проскользнули в тяжёлую дверь и только оказавшись внутри, он понял, что она имела в виду.
Питейное заведение в стиле дореволюционного Петербурга. «Рюмочная» — кажется, именно так оно и называлось. Расстегаи на жестяных подносах, запах кислых щей и горячее тепло от изразцовой печки.
За маленьким столиком без скатерти они пили водку, закусывая её солёными груздями и говорили о вечном. О несбыточных мечтах, об иллюзиях, которыми полна жизнь и маленьких радостях, которые приходят в неё неожиданно.
Ни о дурацкой аварии, ни о ценах на машины, ни о курсе китайского юаня, и даже ни о том, что было бы, если бы… Всё это осталось там, в той жизни, где нет этого кафе, где пульс бьётся графиком индекса Доу-Джонса, а глаз радуется «зелёной зоне» рынка акций на фоне отскока нефтяных котировок.
Здесь вне времени, вне пространства и вне досягаемости от его злых троллей и их кривых зеркал, Кайрат видел блестящие капли воды в её волосах, остатки простуды на её губе и крошки мясного пирога, застрявшие в её свитере. Он в жизни не видел ничего более волнующего.
— Моя мама была художницей, — врала она, и Кайрат ей с радостью это позволял, — очень талантливой, но совсем не ценящей свои работы. Она мечтала жить на собственном острове и безумно любила море. Однажды она нарисовала этот остров, и большой белый дом на нём, и маленькую девочку в рыжих кудряшках на качелях. Она сказала, что всегда знала, что у неё буду я. Её работы выставили в галерее. Эта картина безумно понравилась моего отцу, так они и познакомились.
— Он купил её, эту картину? — подначивал Кайрат. Этот лихорадочный огонь в её глазах напоминал ему о том, что когда-то он тоже умел мечтать.
— Нет, он купил остров и построил на нём белый дом, а потом у них родилась я.
— Твой отец настолько богат?
— О, он оказался единственным наследником многомиллионного состояния своего дяди. — Она сделала грустное лицо, а он подлил ей ещё водки. — К сожалению, после смерти мамы я с ним почти не вижусь. У него своя жизнь, а у меня своя.
— Чем же ты занимаешься? — спросил он, когда противный, но целебный напиток наконец, прошёл в нужное горло.
— Я организую выставки разных картин. Формирую, договариваюсь, а потом сопровождаю их.