Страница 106 из 125
И она протянула руки, но он отстранился.
— Я совру, если скажу, что не рад тебя видеть.
Её искрящаяся улыбка потухла, но он ещё видел в её глазах отблески гаснущего заката надежды.
— Кай, я знаю, это плохо выглядит, но всё совсем не так, — она поняла всё без слов.
— Да, я сам мастер говорить такие фразы. Можно сказать, это мой конёк.
— Тогда ты должен мне поверить.
— Я уже поверил. Красивый остров, — протянул он ей фотографию с памятной надписью и благодарностями. — Жаль, что не стоит таких денег. Но попытка была хорошая.
Он предложил ей пройтись, и сквозь кожу куртки почувствовал тепло её пальцев.
— Это была шутка, — защебетала она, не хуже окрестных птичек. — Я и не думала, что ты поверишь. Просто красивая история. Мечта. Сказка.
— А я поверил. В твою мечту. Хоть эта ложь была самой очевидной. Перерисованный настоящий остров.
Он посмотрел на отросшие корни её тёмных волос на затылке.
— Отец его действительно продаёт.
— За два с половиной миллиона. Но ты решила впарить его мне за четыре с половиной. Наивно. Скажу больше, глупо. У меня нет таких денег, и раз уж ты интересовалась моими финансами, то должна была это знать.
— Я не хочу его продавать, поэтому заломила такую цену.
— Скажи, а вообще вся эта идея с подстроенной аварией, с кафе принадлежала тебе или Аньке? И зачем всё это, зачем?
— И не мне, и не Аньке. И не было вообще никакой идеи, — короткая аллейка повернула, и степенно, как пожилая пара они зашагали дальше. — Я просто смотрела на тебя в эту камеру. Из Лондона, где Анька мне тебя первый раз показала, из Нью-йорка, из Парижа. Смотрела день за днём. Как ты спишь, как жуёшь свои бутерброды, как крутишь педали. И однажды решила, что должна с тобой познакомится. Так наша выставка приехала в вашу Тьмутаракань.
Она замолчала, погладив его по рукаву.
— Я слушаю. А дальше?
— А дальше оказалось, что с тобой просто невозможно встретится. В вестибюль не пускала охрана, а стоять на ступеньках крыльца было очень холодно. Хотя, однажды ты даже прошёл мимо меня, но не под ноги же тебе бросаться? И тогда Анька и придумала этот план. И я действительно закончила курсы экстремального вождения после смерти мамы.
— И план был устроить аварию, чтобы познакомиться?
— Да, и Анька вышла на дорогу, чтобы подать мне знак, что пора. Но я слишком резко стартанула, и ситуация вышла из-под контроля. Я струсила и перенервничала, и, честно говоря, уже готовилась вылететь с дороги, лишь бы эту Аньку не прибить.
— Если бы я сам не подставился?
— Да, я уже и плюнула на весь этот план. И была счастлива, что все остались живы.
— Но передумала?
— Нет, просто решила напиться.
— И я снова доверчиво пошёл за тобой.
— Доверчиво? Да ты даже телефон мой не попросил. А я всё говорила, и говорила, и говорила. Вот совсем как сейчас. А потом я ждала тебя в своём закутке в музее и рисовала эту картину. Ждала каждый день. Но отец разболелся. Он правда разболелся. — Отмахнулась она от протянутого телефона и сорвалась с его руки, как с жёрдочки. — Не показывай мне эту газету! Он болен, и он лежал в больнице, когда я прилетела. Но ему предложили это интервью, и он согласился. А потом мы улетели на Рождество на остров. Мама очень любила Рождество, и с её смерти мы всегда встречаем его вдвоём. И это правда, Кай! Дурацкая правда! И самая глупая в мире история о том, как не надо знакомиться с парнем.
— У тебя было столько времени, чтобы всё это складно сложить.
— Не веришь? — она развернулась и посмотрела ему в глаза. Они серые, невольно заметил он. С коричневым ободком возле зрачка. И он плохо помнил, но, кажется они были голубыми. Это добило его окончательно.
— Не верю. Во всей этой истории нет самого главного. Причины. И не надо про чувства, — остановил он готовые сорваться с её губ слова рукой. — Ты перекрасилась. О, этот каштановый с медным отливом! О, эти льдисто-голубые глаза! Ты не хотела быть самой собой. Ты так хотела меня заинтересовать. Так хотела понравиться, что решила копировать женщину, которая действительно мне дорога.
Он просто убрал руку, но она качнулась назад как от пощёчины.
— И у тебя получилось. Поздравляю! Если вы с Анькой на меня поспорили, то ты выиграла. Не так много, наверно, как хотела, но всё же победа за тобой.
— Я выиграла ещё тогда, когда ты не стал трахать эту подлую сучку, — сказала она зло. — Она должна была просто очистить камеры от краски.
— А, так всё-таки она явилась из-за ремонта? И на спор?
— Ну, ты же не подумал, что из-за твоих сомнительных достоинств она так перед тобой извивалась?