Шаг до трибунала

Сергей Зверев

Шаг до трибунала

© Цуприков И., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Глава 1. Зацепка

Легкое прикосновение ее прохладной руки к щекам и вискам всегда расслабляло не только тело, но и сознание Федора, успокаивало сердце и мозги, клокочущие от напряжения. Находясь под гипнозом ее касаний, дыхания, теплых слов, он на какое-то время терял ощущение не только физической усталости, но и психического срыва, и засыпал. Сколько длилось это чудесное состояние, трудно сказать: секунда, минута. Но когда он приходил в себя, Валя по-прежнему была рядом с ним. Ее ладонь, гладящая его лоб, волосы, становилась уже теплой, иногда даже горячей. Федора всегда удивлял тот неоспоримый факт, что его сознание в эти минуты становилось свободным от тяжелых мыслей, тело – легким.

В этот момент ему всегда делалось стыдно перед Валентиной. Вместо того чтобы ее целовать, обнимать, что-то говорить, он попадал в этот гипнотический сон, отбиравший у него те драгоценные свободные минуты, которых ему всегда так не хватало.

Валентина давно заметила, что он, просыпаясь, сразу смотрел на часы, пытаясь понять, есть ли у него еще время побыть с нею. Она улыбалась, говорила, что он только что пришел к ней и всего на секунду забылся, покрывала его глаза, нос, щеки и губы горячими быстрыми поцелуями.

С этой девушкой свела его судьба в дивизионном медицинском санитарном батальоне, когда Федор в одной из боевых операций получил ранение в руку. Пуля сломала кость, задела сухожилие. Поэтому он около месяца пребывал в хирургическом отделении. Федор стыдил себя за то, что так долго отдыхает, но был рад тому, что у него была возможность каждый день видеть ее, Валюшу.

Она была необычной. Маленькая, тонкая как Дюймовочка, лицо гладкое, узкий носик, большие голубые глаза, всегда вопросительно смотревшие на него.

Однажды Валя в процедурном кабинете делала ему перевязку. Он сидел на кушетке, почувствовал, что нога затекла от напряжения, попытался ее расслабить и выставить вперед. Но резкая боль от судороги не дала ему это сделать. Федор нечаянно вскрикнул от боли. Валя подумала, что он стонет от боли в руке. Она прикоснулась губами к его лбу, обняла и стала осыпать поцелуями, что-то шепча. То же самое, забыв о боли в ноге, стал делать и он. Федор покрывал поцелуями ее руки, щеки, мочки ушей.

После выписки из госпиталя Федор купил в кабульском магазине духи, шампанское и большую коробку шоколадных конфет. Когда вернулся в полк, сразу же направился в женский модуль, расположенный невдалеке от медсанбата. Он вошел в дверь и замер, глядя на двух девушек, остановившихся рядом с ним в коридоре и вопросительно смотревших на него. Федор хотел спросить у них, где живет Валентина, но замялся. Он только сейчас понял, что не знал ее фамилии.

– Вы к Королевой? – спросила у него рыженькая веснушчатая девушка с узкими морковными губками и широко улыбнулась.

– Я к Валентине из…

– Из хирургического отделения, к Вале Королевой, – помогла ему вторая девушка.

Она улыбнулась Федору так же широко, как и рыженькая, расправила на плечах длинные, роскошные каштановые волосы и продолжила:

– Валя в восьмой комнате, заступает сегодня в ночную смену, так что торопитесь, Федя. Я не ошиблась же? Москаленко? Она вас ждет.

– Я Москалев, старший лейтенант, – прошептал Федор.

– Дышите глубже, Феденька! Я Даша, она – Галя, – проговорила рыженькая девушка и протянула ему тонкую ручку.

– Так она, вы сказали, ждет? – дрожащим голосом то ли спросил, то ли сказал Федор.

– Ой! – Рыженькая девушка всплеснула руками. – А вдруг нет? Тогда вы идите ко мне, – не пряча улыбку, шепотом сказала она. – Вы очень даже в моем вкусе. Я свободная.

– Или ко мне, – заявила Галя и рассмеялась. – Ой, ладно, краснеете прямо, товарищ офицер, как в первый раз. Идемте, я покажу, где она живет! – Девушка схватила его за руку и потянула за собой к Валиной комнате.

В тот же день он сделал Валентине предложение. Через месяц она призналась Федору, что беременна. Эта новость порадовала его. Он мечтал, что через шесть месяцев, как она пойдет в декрет, дадут отпуск и ему. Они вместе поедут в Союз. Сначала к его родителям в Крым, потом к ней, в Киров, где и распишутся. Она останется дома и будет его ждать.

Но у войны в Афганистане были свои счеты, которые рушили мечты и жизненные планы многих людей, участвовавших в ней. Так произошло и у Федора с Валей. Одна из пяти мин, которыми душманы ночью обстреляли воинскую часть, взорвалась у медсанбата. Ее осколки впились в стены деревянного модуля, разбили стекло окна в процедурном кабинете и впились в тело медсестры Валентины, стоявшей у него.

Федор открыл глаза, утер слезинку, скатывающуюся по лицу к уху. Упершись локтями, приподнялся и осмотрелся. Ночь черная, небо, усыпанное звездами, как жуками-светлячками. Только они не летали, замерли и смотрели на него.

Да, не раз так во сне Валентина приходила к нему, успокаивала, шептала, чтобы он не торопился к ней. В ответ ему всегда хотелось спросить, почему так? Но вечно что-то мешало это сделать. Скорее всего, то, что в такие мгновения Федор забывал о тяжелых мыслях, которые не давали ему покоя наяву. Любовь была выше всего.

Самое интересное состояло в том, что она часто приходила к нему перед экстремальными ситуациями, в которые он потом и попадал. Валя словно видела их, давала возможность его разгоряченному сознанию успокоиться, отдохнуть, чтобы он готов был к таким испытаниям и выходил из них живым.

После того минометного обстрела их воинской части Федор рвался сквитаться с моджахедами Бахтияра, в переводе «счастливца». Те пять мин, как удалось выяснить, были посланы именно его душманами из «Тойоты», проезжавшей рядом с частью.

Но командир разведроты удержал Федора от этого глупого поступка, сравнил его с озлобленной мухой, решившей нокаутировать слона. По-другому тот поступок, который он хотел совершить, и не назовешь. Банда Бахтияра состояла не из семи или десяти человек, проживающих в каком-то частном доме. Нет, все обстояло совсем не так.

Банда Бахтияра пришла в их регион совсем недавно, заменила душманский отряд Сарбуланда, который был хорошенько потрепан в ущелье Дехсабза бойцами Сороковой армии. Поэтому его и сменил новый полевой командир с полутысячей наемников, набранных в Афганистане и Пакистане.

А Москалев был отправлен на реабилитацию в военный санаторий, вместе с грузом «двести»: телами Валентины и трех солдат, погибших от взорвавшихся душманских мин.

К Валентининой родне Федор поехал вместе с гробом. Он провожал любимую в последний путь. Валина мама, встретившая его, была совсем не похожа на ту моложавую женщину с приятным, светлым лицом, которую он видел на фотографии, сделанной во время свадьбы старшего сына. Теперь она была совсем другой: сутулая, лицо серое, осунувшееся, впавшие щеки, отвисший дрожащий подбородок.

Валин отец тогда очень строго посмотрел на Федора, хотел было пожать ему руку, но заметил, что она перевязана, приобнял и что-то сказал.

Федор, набравшись сил, дернул его за рукав и прошептал:

– У нас с Валей должен был родиться сын. Она очень хотела назвать его Алексеем, в честь деда.

Рука отца, обнявшая Федора, была очень сильной. А вечером, перед похоронами, ее брат чуть не избил Москалева. Будто в смерти сестры была его вина.

Шум падающего камня, бьющегося о скальные ребра, отвлек Федора от размышлений. Это произошло где-то под ними. С какой высоты он падал, трудно определить. Но то, что камень был столкнут кем-то со скалы, это факт.

Звездный песок, рассыпавшийся по низкому небу, к сожалению, не освещал скалы так хорошо, как это сделала бы полная луна. Ночь была черной, как краска, не видно и своего носа.

– Товарищ!..

Федор вовремя зажал рот зашептавшего сержанта, сам увидел вспышки фонаря, заморгавшие на соседней высотке. Таким вот образом подавали друг другу сигналы душманские наблюдательные посты. Три коротких вспышки, две длинных. Через несколько секунд они повторились. И все. Но вот в чем вопрос. Как бандиты могут быть здесь, в районе, буквально напичканным силами Царандоя, народной милиции Афганистана?