Хвост Крокодила

— Ты смотришь мне в лицо, — на пределе слышимости прошептала Белль.

— Ты такая красивая… детка… У тебя глаза закатываются от удовольствия. И рот открыт, как будто ты собираешься застонать. И вот-вот… сейчас застонешь от кайфа…

Взгляд у Крокодила был до того шалый, что Белль всё-таки упала на кровать, выгнулась дугой и, продолжая двигать пальцами между ног, застонала.

— Технически мы могли бы просто потрахаться, — Крокодил завалился рядом с ней поперёк кровати.

— Могли бы, — Белль с удовольствием потянулась и обняла его за шею. — А ещё мы могли бы угнать вертолёт и полететь в страну фей.

— В бордель, что ли?

— Ты не исправим.

18

В следующие выходные они наконец-то отправились в лес.

— Надо обязательно сходить, пока не выпал первый снег, — мрачно пошутил Крокодил. — А то до следующего года придётся ждать.

Последние осенние деньки догорали жёлтой листвой. Она ковром устилала землю, жухла, скручиваясь корявыми коконами, и шуршала под ногами. Белль специально выбирала тропинки, где опавших листьев было навалено больше всего. Будь её воля, она бы упала в самую большую кучу листвы и зарылась в неё с головой. В ярко-жёлтом пальто, которое они вместе купили в секонде, Белль и сама была похожа на кусочек осеннего леса.

— Осенний лес мне всегда нравился намного больше, — заметила Белль, подобрав с земли жёлтый листик и присоединила его к остальному букету.

— Ты же никогда не была в лесу, — напомнил Крокодил. — По крайней мере, не помнишь об этом.

— Ну, мне кажется, что если бы помнила, то мне бы он всегда нравился больше. Сейчас нравится. Смотри, сколько красок! Всё такое яркое, тёплое.

— Торжество смерти…

— Ты сегодня какой-то мрачный, — Белль смерила его — затянутого в тёмно-коричневое пальто и чёрную шляпу, как у гангстеров шестидесятых годов. Вжав голову в плечи, он смотрел себе под ноги. — Мрачнее обычного.

— Есть повод.

— Расскажешь?

— Сейчас, только выйдем на поляну…

Крокодил свернул с тропы и пошёл через заросли голых веток молодых клёнов.

— А я где-то читала, что в лесу не рекомендуется сворачивать с тропы. Может случиться что-нибудь непредвиденное.

— А если не сворачивать, то ничего и не случится. Ты разве не любишь приключения?

— Не помню, — искренне ответила Белль и полезла за ним. — Но если бы помнила, то обязательно любила.

— А долго ещё идти? Мы далековато забрались для обычного пикника.

— Я ищу идеальную поляну.

— Для чего?

— Если я скажу, это испортит сюрприз.

— Ещё и сюрприз.

Они прошли ещё метров сто и действительно вышли на поляну. Сбоку стояла какая-то непонятная кирпичная конструкция. Полуразваленная. Не то остатки какой-то беседки, не то колодца.

— Это идеальное место. Разбиваем лагерь.

Лагерь состоял из большого покрывала, постеленного прямо поверх нападавших листьев, и корзинки с едой, содержимое которой они с крокодилом попытались сервировать поверх бугрящегося одеяла.

— Жаль, костёр нельзя развести, — посетовала Белль, разливая по чашкам горячий чай из термоса.

— Почему? Можно, — пожал плечами Крокодил. — Только сгорим вместе со всем лесом. Но не замёрзнем. Нет, не замёрзнем.

— Лучше пей чай, — Белль передала ему в руки дымящуюся чашку. — Не думала, что ты такой мерзляк.

— Я не мёрзну.

— Как же. В шарф закутался почти до носа. Даже перчатки надел. Давай сядем поближе. Так теплее будет.

— Давай.

Какое-то время они просто валялись на одеяле, поедали бутерброды и солёные помидорки, прихлёбывали чай и смотрели куда-то перед собой. Почти не говорили. Поляна и впрямь казалась слишком волшебной, чтобы нарушать её тишину своими голосами. Большая часть съесного была уже уничтожена, что не удивительно. Много еды они не брали. Белль постаралась устойчиво поставить в ямку покрывала чашку с недопитым чаем и встала, чтобы размяться. Она обошла поляну по кругу и остановилась у непонятной развалины. Всё-таки это был колодец. По облупившемуся бортику что-то пробежало, Белль показалось, что она видела бурундука.

— Ты ведь знаешь, что я сидел за убийство жены?

Белль оглянулась по сторонам, как будто на поляне был кто-то ещё, кроме них с крокодилом.

— Да. В день знакомства ты говорил об этом.

— Но ты никогда не спрашивала, почему я это сделал.

Больше никого не было. Они слишком далеко забрались в лес.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом, когда мы в таком месте? Почему сегодня?

— В этот день она умерла. Спроси, почему же я убил свою жену?

— Давай вернёмся домой? Я не хочу этого знать, Крокодил.

— Ты уверена в этом?

Что-то щёлкнуло, и Белль наконец-то взглянула прямо на крокодила. Он теперь ещё больше был похож на гангстера, стоял напротив в пальто и шляпе и целился прямо в неё.

— Теперь нет, — ответила Белль и медленно подняла руки. — Почему ты убил свою жену, крокодил?

— Она предала меня.

— Предательство — это серьёзная причина.

— Ты так думаешь?

— Да. Я так думаю.

— Ты стала мне очень близка, Белль. Ты стала мне очень близка…

Белль переступила с ноги на ногу и глянула по сторонам. Глухой лес. Она не запомнила ни одного ориентира и бежать по щиколотки в листве быстро не получится.

— …И выстрела никто не услышит. Всё правильно, — кивнул Крокодил. — Можешь покричать, если не веришь.

— Ты не выстрелишь в меня, — ответила Белль, всё ещё стоя с поднятыми руками.

— Что мне помешает?

— Меня будут искать. А ты не хочешь в тюрьму.

— Тебя не будут искать. А если и будут, то ко мне не приведёт ни один след. Ты даже своему мозгоправу обо мне не говорила. Твоему начальнику всё равно, куда ты делась. Он не особенно расстроился бы даже, если бы его последний полоумный работник куда-то запропал…

Неожиданно жёлтый лес пропал. Запахло розами. Только теперь всё стало чётким, без туманной дымки. Белль совершенно точно оказалась в цветочном магазине. Только никаких гоблинов не было. На их месте стоял крокодил и целился в неё из пистолета. Хорошо, что это был он. Если бы это снова оказались чудовища, Белль бы совсем убедилась в реальности этого места.

— Я не предавала тебя, Крокодил. У тебя нет причин меня убивать, — это была правда. Она вернулась бы домой с ним вместе, собрав остатки пикника. Как будто ничего не было, и он не целился в неё из пистолета. Как будто не напугал до ступора своим вопросом о жене. Как будто ничего этого не было. Просто её очередная галлюцинация.

— Но ведь предашь когда-нибудь. Все женщины приходят к этому.

— Я не приду к этому. Ты был единственным, кто был со мной честен.

— Это прекрасные последние слова. Мне будет приятно вспоминать о тебе.

Белль всхлипнула и крепко сжала кулаки так, что ногти впились в кожу, и зажмурилась.

— Крокодил! Пожалуйста, скажи, что это привиделось мне. Я поверю тебе!

— Но это будет ложью.

Белль открыла глаза, всё ещё пребывая в цветочном магазине.

— Нет. Ты не сделаешь… — она больше не знала, как переубедить его.

— Давай проверим сейчас? — крокодил жутковато выпучил глаза и по собачьи склонил голову на бок. — Знаешь, что будет с тобой после? Ты останешься лежать на этом жёлтом ковре листьев. На прощанье я закрою твои прекрасные глаза, чтобы их не выклевали птицы, и уйду. Устрою истерику, как будто это не я тебя убил. Разобью что-нибудь. Буду горевать, но со временем оправлюсь. А в следующем году найду себе новую жену. Хочешь напоследок познакомится со своей предшественницей? Она на дне колодца. Загляни туда.

Белль не видела колодца. Она всё ещё была в цветочном магазине, и крокодил стоял перед ней с пистолетом. А позади него за стеклянной витриной как ни в чём ни бывало шастали прохожие.

— Я тебе верю.

На какое-то мгновение Белль показалось, что крокодил передумал, лицо его стало каким-то испуганным, даже жалким, как будто его жестоко обидели. Белль даже показалось, что сейчас он опустит пистолет. А потом он выстрелил, но женщина, что до этого в видениях, закрывала её собой от угрозы, не появилась. Пуля ударила в грудь, опрокинув её навзничь. Белль упала в мягкий жёлтый ковёр, пахнущий розами, а с неба на неё смотрела синяя бездна с облупившейся краской.