Страница 91 из 91
Нум не расслышал робкого «да», слетевшего с уст подруги его детских игр. Но ему незачем было слышать ее ответ. Все было и так ясно. Едва дождавшись начала ритуальной пляски, которой Мадаи отмечали помолвку юной пары, Нум проскользнул между танцорами, покинул становище и углубился в лес. Он шел быстро, не разбирая дороги, и продирался сквозь колючий кустарник так стремительно, словно за ним гнались по пятам враги. Ночной мрак, окружавший его со всех сторон, был не так черен, как его мысли. Он чувствовал себя совершенно одиноким — теперь уже по–настоящему и навсегда!
Поравнявшись с большим раскидистым дубом, Нум бросился ничком на землю, поросшую густым мхом, и спрятал лицо в ладонях. Сколько времени пролежал он так, Нум не мог бы сказать. Но вдруг до слуха его донесся издалека чей–то голос. Нум приподнялся на локте с бурно забившимся сердцем и прислушался. Этот голос… этот низкий горловой голос, прозвучавший словно дружеский призыв из темной глубины леса… Нум отличил бы его среди десятков других голосов. Мог ли он не узнать его? Одним прыжком Нум вскочил на ноги и, напрягая зрение, стал всматриваться в ночную мглу, которая здесь, под сводами могучих деревьев, казалась еще непрогляднее. Сдавленным от волнения голосом он крикнул:
— Як!.. Як! Это ты?..
И замолк, прислушиваясь к ночным звукам и шорохам, заполнявшим лесную чащу. С опушки леса чуть слышно доносились веселые песни Мадаев, сопровождаемые глухим рокотом барабанов. Ночной ветерок слабо шелестел в густой листве.
Внезапно Нум увидел вдали два зеленых огонька, светившихся в темноте между ветвями. Спустя минуту рядом с этими двумя огоньками вспыхнули еще два.
Не раздумывая ни минуты, Нум бросился к ним, протянув вперед обе руки. В чаще послышался треск и быстро удаляющиеся шаги; сухой валежник хрустел под ногами беглецов. Две зеленые точки исчезли сразу; две других еще некоторое время мерцали вдали, затем тоже погасли.
— Як! — крикнул в отчаянии Нум. — Як! Где ты? Не уходи. Не уходи, Як!
Жалобное повизгивание было ему ответом. Нум понял, что не ошибся. Его четвероногий друг был здесь, совсем близко от него! Но что–то мешало молодому волку подойти к своему хозяину. Должно быть, это была волчица, подруга Яка. Испуганная и недоверчивая, она стояла рядом с ним, готовая обратиться в бегство при малейшем подозрительном движении, малейшем намеке на опасность.
Нум перестал звать Яка и прислушался. Оба зверя явно пререкались между собой на своем языке. Нум отчетливо слышал низкий голос Яка и нервное, нетерпеливое потявкивание волчицы. Затем все стихло. Спор был окончен: подруга Яка, по–видимому, настояла на своем. Як ушел за ней следом и больше не вернется!
Тяжело вздохнув, Нум прислонился плечом к ближнему дереву. Глубокая усталость и безразличие вдруг овладели им. Он тихо опустился на мягкий мох у подножия лесного великана и закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Мрак, обступивший его, показался мальчику еще чернее, еще безысходнее. Ему было холодно и невыразимо тоскливо…
И вдруг чье–то жаркое дыхание коснулось его безжизненно лежавшей на земле руки. Нум вздрогнул и, не меняя положения, шепнул еле слышно:
— Як… это ты?
Радостный визг прозвучал в ответ, две огромные лапы мягко легли на плечи Нума, мокрый холодный нос ткнулся в его щеку. Потом такой же мокрый, но горячий язык в мгновение ока облизал все лицо мальчика. Это ты! Это ты!
Нум протянул вперед обе руки и обхватил ими большое, мускулистое и мохнатое тело; Як сильно вырос за минувшую зиму. Они замерли на несколько мгновений, не выпуская друг друга из объятий. Радость их была так велика, что оба плакали — каждый на свой манер, — хотя Нум не чувствовал, как крупные слезы текут по его щекам. Як тихо скулил и взвизгивал хриплым от волнения голосом.
Внезапно позади них послышалось сухое, отрывистое тявканье. Подруге Яка, должно быть, надоело ждать его, и она громко выражала свое неудовольствие и нетерпение. Еще не опомнившись как следует, оба друга обернулись в сторону леса, откуда прозвучал призыв волчицы. Поднимавшаяся над деревьями луна озаряла бледным светом густой подлесок.
Нум смутно различил в двух десятках шагов силуэт молодой волчицы с тонкой мордой и острыми ушами, которые она то навостряла, то прижимала к голове. Два горящих зеленым огнем глаза смотрели в упор на мальчика, мигая время от времени, словно не могли выдержать человеческого взгляда. Нум сидел неподвижно, стараясь не шевелиться.
Оставив хозяина, Як в два прыжка очутился рядом со своей молодой подругой. Ткнув волчицу мордой в бок, он заставил ее подняться и стал потихоньку подталкивать к Нуму.
Волчица шла с явной неохотой, упираясь в землю передними лапами и отворачивая в сторону узкую морду. Шерсть на ее спине стояла дыбом, клыки сердито оскалились. В нескольких шагах от Нума волчица остановилась, прерывисто дыша и поводя боками, словно загнанная лошадь. Потом легла на землю и положила морду на лапы, отказываясь идти дальше.
Нум осторожно поднялся на ноги, стараясь не делать резких движений. Волчица глухо зарычала. Медленно, с бесконечными предосторожностями, Нум сделал шаг, потом другой, почти не отрывая ног от земли.
Остановившись перед лежащей на земле волчицей, он протянул к ней руку.
Волчица, ворча и оскаливаясь, понюхала пальцы, от которых исходил ненавистный человеческий запах. Но к этому враждебному запаху примешивался еле уловимый аромат сырого мха и влажной земли, на которой только что лежала рука Нума, и — главное — хорошо известный, привычный для нее запах Яка. Почуяв этот знакомый запах, волчица перестала рычать, и только в глубине ее глаз по–прежнему мерцали холодные зеленые огоньки.
Нум подождал немного, чтобы дать ей прийти в себя и успокоиться. Затем тихо нагнулся. Рука его мягко коснулась прижатых к затылку острых ушей и легла, дружественная, спокойная и уверенная, на голову волчицы. Маленькая дикарка не шелохнулась. Нум заговорил с ней медленно и ласково. Речь его была неторопливой и плавной; это была человеческая речь, и слова ее, разумеется, не были понятны волчице… И все же… все же она, по–видимому, понимала что–то в самой интонации этой речи, потому что понемногу обретала спокойствие. Судорожно напряженные мускулы тела расслабились, уши поднялись и снова встали торчком, злые зеленые огоньки в глазах погасли. Волчица слушала человека, она уже доверяла ему. Як стоял рядом с волчицей и тихо повизгивал от удовольствия. Он был безмерно рад, что его любимый хозяин и молодая подруга тоже заключили между собой прочный, дружеский союз.
И Нум вдруг забыл свои горести, опасения и обиды. Он больше не чувствовал себя одиноким. Новый мир открывался перед ним, и ему — первому среди людей! — суждено было проложить дорогу в этот чудесный, суливший такие заманчивые возможности мир, — мир дружбы, мир союза между человеком и зверем.