Страница 93 из 120
Спустя считанные мгновения после необъяснимо тянущего чувства, до слуха Сверра донёсся отчаянный крик волчицы, он лился тонкой струйкой в этом огромном древнем лесу, превозмогая толщи насмоленного воздуха и колючих лап деревьев, и оттого казался ещё печальнее на фоне свиста шквального ветра. Он ответил тут же, на ходу, думая лишь о том, что уже не смог выполнить обещанное, тем не менее не сбавляя темпов. Позади кто-то клацнул зубами воздух, тот «свихнувшийся идиот» бежал сзади и намеревался затормозить Кристофера — ясно для чего он Сине.
Ещё секунда и Крис почуял как дрогнула Альбиннен, вой не прекратился. Западный волк наращивал азарт, пытаясь зацепить Сверра, он петлял то вправо, то влево, прикидывая с какой стороны лучше подойти. Оставалось совсем не далеко, рукой подать, только бы скинуть с хвоста назойливого шакала, а там ещё немного и…
Сверр резко крутанулся к преследователю и с ходу вцепился ему в шею, зверь взвизгнул, но словно только этого и ждал: с радушием принял долгожданное внимание сильного противника. Шакал оказал достойное противостояние и ничем не уступил хватке хранителя, крупные зубы с удовольствием пронзали белую шерсть на брюхе, и, играясь, навязчиво растягивая время, он крутил мордой, дёргая кожу и мышцы, причиняя недюжинную боль.
«Скинуть с хвоста» врага не вышло, на него не действовал яд, и это неудивительно при наличии у Запада того доктора, однако его укусы казались на редкость болезненными. Он то отпрыгивал, то вновь принимал вызов, сцепляясь со Сверром пастями. Немного вальяжный спокойный и до кончиков ушей довольный волк растравливал пуще самодовольной морды Сины. Кристофер взвыл ещё раз, успокаивая Альбиннен, и демонстрируя противнику, что не собирается тут долго задерживаться, а потом выгнул спину со всклокоченной посеревшей шерстью и с громким рыком сбил с ног шакала, без особых физических и моральных усилий выдрав тому приличный кусок со спины, оставив висеть неприглядные струпья, а пока тот пытался отойти от болевого шока, Сверр, не отключаясь от заданной цели, рванул к Альбе, разрываясь на части от её вновь просиявшего на весь лес голоса, звенящего в ушах и колотящего вибрацией по телу, содрогаясь в ярости от одной мысли о беспомощной супруге в окружении Сины и человека. Он поднажал в беге, слыша как колотится по нарастающей звук тонкого воя в ушах; сильные, привыкшие к быстрому бегу лапы стали наливаться раскалённой болью и деревенеть от скорости, которую пытался развить волк, от жжения конечности подгибались и норовили подвернуться под всякую незначительную преграду. Он взвыл ещё и ещё, неспособный остановить время или ускорить своё прибытие.
«— Не выйдет». — ревниво прорычал чудом поднявшийся и догнавший его шакал, из последних сил нагоняя и впиваясь острыми клыками в ослабленную нагрузками щиколотку. Он плотно стиснул челюсть, и точно перенапряжённая струна, сухожилие не выдержало и надорвалось. Сверр завопил и рухнул, не в силах подняться больше, Альба где-то совсем близко намного тише, чем прежде взвыла, постепенно замолкая, а Крис только и смог болезненно отозваться воем, но она больше не отвечала.
Хранитель сквернословил на чём свет стоял, ему было не под силу ускорить процесс восстановления сухожилия, а оно, в отличии от кожи, заживало намного дольше.
«— Её увезли». — ехидно констатировал тот волк, чересчур бравурно обходя Сверра, пытающегося подняться на три ноги, в глазах западного плясали смех и забава, он снисходительно косился на все попытки хранителя. —» Иной раз я восхищаюсь Синой, даже тебя, монстра, провёл. А ты оказался не таким уж неуязвимым».
Кристофер окинул беглым взглядом волка, который, прихрамывая с чуть-чуть затянувшейся раной на боку, умудрялся позиционировать себя как победителя, да ещё и так необъективно оценивать состояние противника.
« — Сина — трус, а ты ещё не победил». — рявкнул Крис и оскалился, готовясь в очередной раз сделать выпад.
И, надо сказать, сделал его хорошо, как должен любой охотник: он вцепился шакалу в морду и, издирая и трепыхая её из стороны в сторону, опустил к земле, роняя вместе с тем и оцепеневшего от неожиданности волка. Они долго катались кубарем по земле, то и дело перенимая ведущую роль в драке, пока Сверр не поддался шакалу и тот молниеносно обездвижил его, прибив к земле.
«Решил взять меня уставшего да ещё и моим же ядом, тому доктору стоит отдать честь…» — мелькнуло в голове белого волка сформировавшаяся мысль.
Задними лапами Сверр отталкивает врага и выигрывает пару секунд для обращения, а затем, уже человеком, седлает опешившего зверя:
— В бою неуязвимым делает не только сила, но и умение подчинять себе обстоятельства. — торжествующе улыбаясь, Кристофер ударяет волка в раззявленную пасть и не отпускает, пока шакал, трепыхаясь и дергая мордой, не задыхается.
Затем мужчина расслабленно соскальзывает с мёртвого тела и падает набок рядом, шипя от боли. Травмированная щиколотка адски жжёт и ни в какую не торопится заживать, кто же мог знать, что этот западный решится на такую подлость.
Лежать в агонии пришлось недолго, спустя несколько минут, а по ощущениям часов, он услышал скрежет влажной почвы возле головы.
«— Хреново выглядишь, дружище». — коричневый волк ощерился, оглядывая Криса. —«Полежал немного, а теперь пора вставать…» — с этими словами зверь нырнул под руку мужчине и помог тому подняться.
Метрах в двух от них стояли ещё двое — Алан и Стейн. Они тупо с ужасом пялились на Альфу, и их эмоции тяжело было представить даже на ментальном уровне.
Видя то, как доверительно Кристофер хватается за густую шкуру Ферокса, Альба ни за что не усомнилась бы в следующий раз, что они способны предать друг друга.
— Как Гуннар? — теперь мужчина выпрямился и почти встал на обе ноги, едва прихрамывая, но Фер по-прежнему вёл его и позволял использовать себя как некую подпорку, сколько нелепо бы это ни было.
« — В порядке, если можно сказать подобное о его состоянии… Видел бы ты этих паршивцев!.. Они рвали западных воинов как наши бойцы…» — волк гордо оглядел щенков, а те, ничуть не скрывая свою радость, подошли ещё ближе к Альфе в ожидании его восхищения, но не слишком близко: субординацию с Крисом позволительно было нарушать разве что Фероксу и Альбе. Зная ту тяжесть, что своей силой буквально согнула Кристофера пополам и вновь зажгла тот пылающий огонь в его глазах, Ферокс решился добавить: «—Западные преимущественно бежали, преследовать их не стали: всем нам нужно отдохнуть перед следующим боем.»
— Да, — вряд ли слушая друга, скорее на автомате процедил сквозь зубы Крис и запустил пальцы в шерсть Алану, радушно прильнувшему к ноге Альфы, чтобы с усердием помогать тому держать равновесие.
Ферокс недоверчиво пригляделся к лицу Кристофера, волк знал о чём мужчина помышляет и как не понравятся его планы Хауку, но ничего не сказал — то было бесполезно, да и сам Фер был теперь солидарен с Крисом. Он шумно выдохнул и припомнил то, что изначально планировал сообщить:
« — Ингольв проснулся».
***
В лоб садануло чем-то твёрдым и холодным, я разлепила глаза и поняла, что нет, это как раз таки я саданула лбом в машинное окно. Бок саднило, ещё бы, тот шприц был огромен; я оглядела себя — на меня услужливо нацепили белый халат на пару размеров больше нужного. За окном поредели густые сочные леса Юга и пейзаж принялся неумолимо скудеть — долго же я проспала. Машину тряхнуло на очередной кочке, и я ударилась затылком о потолок, чудом не проломив его, и почему он такой низкий? Зато второй удар окончательно пробудил и мой рассудок. Я медленно обвела салон взглядом и обнаружила на водительском сидении того доктора, а прямо сзади него и слева от меня — на пассажирском — Сину, кстати, без устали наблюдавшего за мной.
Глаза всегда очень многое могут сказать о человеке, конечно, основываясь только на них нельзя что-либо определить как безусловный абсолют, однако взгляд всё-таки способен поведать о многом. Например о характере человека или о наличии жизненного опыта, о настроении и даже намерениях, в особенности, взгляд всегда является тем инструментом, с помощью которого мы первоочередно определяем отношение к себе. Взгляд Кристофера я всегда определяла для себя как что-то проникновенное и иногда пугающее, внимательное, зачастую нежное, пускай впервые он был для меня неприятно проницателен и оттого остер. Сейчас же воистину холодные глаза Сины пристально изучали меня, я не могла с точностью определить был он безразличен или сердит, или же наоборот в хорошем расположении духа: его темные точки зрачков были совершенно безликие и непроницаемые. Он определённо испытывал интерес или любопытство, однако терпеть этот назойливый и от безликости кажущийся сумасшедшим взгляд было несносно, поэтому я перевела взгляд снова на мужчину за рулём.