В дебрях бескрайних

Радмила Вольфовна: – Я не позволю тут, у нашего дома, устраивать балаган! Не позволю!

Варенька-Тваренька меняет одну из нераспечатанных бутылок на другую. Быстро уходит в дом.

Захар Парфёнович быстро одерживает над ней победу, встаёт, отряхивается.

Захар Парфёнович: – Ты что, взбесилась, психопатка? Что тебе нужно от меня?

Радмила Вольфовна (поднимается на ноги): – А того самого и нужно! Надо, чтобы ты слинял отсюда! Напугал бедную Вареньку. Она убежала в дом. Бандит! Хулиган! Я полицию вызову.

Захар Парфёнович: – Не стоит вызывать полицию. Зачем попусту беспокоить людей? Потерпите обе. Сегодня меня к вечеру здесь не будет. Заберу кое-какие свои вещи и только меня и видели.

Радмила Вольфовна: – Всё обещаешь, Захар.

Захар Парфёнович: – Обещаю и сделаю! На развод завтра же подам. Не волнуйся! Дом мне не нужен. Обойдусь! (смотрит в кружку с пивом). В кружку милая Тваренька, вполне, могла подсыпать какой-нибудь гадости (выливает из неё пиво в сторону). Не исключено.

Опять открывает начатую бутылку с пивом, наливает в кружку. Споласкивает её пивом. Снова выливает.

Радмила Вольфовна: – Придурок! Да кому нужна твоя никчёмная жизнь!

Варенька-Тваренька: – В кружку, понятно, какой-нибудь гадости могла бы сыпануть доченька. Похоже, что так. Но открутить крышку бутылки не успела бы. Мы ведь долго с тобой не барахтались, Радмила.

Радмила Вольфовна: – Завтра, чтобы тебя здесь не было!

Уходит.

Захар Парфёнович: – Завтра? Да меня уже сегодня не будет (наливает пива из бутылки, выпивает). Никаких завтра! Только сегодня!

Конец первого действия

Действие второе

Та же обстановка. За столом сидит Захар Парфёнович. Неторопливо пьёт пиво. Очень маленькими глотками.

К нему подходит Герман, садится. Видно, что он озабочен.

Захар Парфёнович: – Пей пиво, Гера. Кружка у меня одна. Так что, бери бутылку и пей прямо из горлышка. Нам его с тобой хватит.

Герман берёт одну из бутылок. Рассматривает этикетку. Ставит на стол.

Герман: – Благодарю! Но пиво, как-то, не пью. Коньяку немного или водки – другое дело. А это мне в глотку не идёт.

Захар Парфёнович: – Ну, смотри сам (наливает в кружку пива, делает глоток). А я вот, наоборот. Пивка иногда позволяю себе. Очень редко. Но сегодня можно. Сегодня, можно сказать, у меня радость.

Герман: – Хорошо то, что хорошо кончается.

Захар Парфёнович: – Еще не кончается, а только всё началось. Новая жизнь, можно сказать. Но я не понимаю одного, Гера. Сегодня же пятница, а ты присутствуешь тут, на их стихийном банкете. Ну, ладно, мама с дочкой, как я понял, себе по пятницам выходной устроили. Их частная стоматологическая клиника вместо этого по субботам и воскресениям пашет. Но ты то…

Герман: – А чего я?

Захар Парфёнович: – Почему ты сейчас не в расположении своей части? Почему не занимаешься строевой или, к примеру, огневой подготовкой с личным составом?

Герман: – Я же в длительном увольнении. Короче, вторую неделю в отпуске. Решил никуда не ехать. Да и куда мне одному, без Варвары.

Захар Парфёнович: – Понимаю. У них нет отпусков. Деньги стригут днём и ночью. Почти крутые предприниматели.

Герман: – Да, работают. А куда сейчас без дела денешься? Надо шевелиться.

Захар Парфёнович: – Верно. Надо. Все мы на том свете отдохнем. Правда, мудрые люди утверждают и учёные, что и в ином мире отдыха и покоя нам не будет. Всё закрутится заново. У всех по-разному.

Герман: – Тоска какая-то на сердце. Не понимаю, почему.

Захар Парфёнович ставит опустошённую бутылку под стол, открывает новую. Наливает из неё в кружку пива. Делает несколько глотков.

Захар Парфёнович: – Какая у тебя, Гера, может быть тоска? Молодой, красивый, сильный! Живи и радуйся!

Герман: – Со мной иногда такое происходит. Не часто, но хандра нападает и какие-то не очень хорошие предчувствия появляются. Иногда всё так надоедает.

Захар Парфёнович: – При любых обстоятельствах нужно держаться. Зубами за воздух. Ведь, в сущности, жизнь, если разобраться, удивительна и прекрасна. Лично у меня сейчас просматриваются большие планы на будущее. Огромные!

Герман (встаёт): – Я только рад за вас, Захар Парфёнович. Ну, ладно. Пойду к ним. Гулять – так гулять! Да ведь я имею право, как отпускник.

Захар Парфёнович: – Имеешь полное право. Но ты что-то ведь хотел мне сказать, но не стал. Что-то тебя угнетает?

Герман (машет рукой): – Ничего. Если что, то сам и разберусь.

Уходит.

Появляется Герасим Хлопко.

Захар Парфёнович: – Чего вы все шарахаетесь по двору? Не даёте мне пиво спокойно допить.

Герасим Хлопко: – Больно мне нужно твоё пиво, Захар. У меня в погребе – всякие и разные вина. Да и спиртное другого направления и в их доме имеется.

Захар Парфёнович: – Так и веселитесь! Вы что меня, как покойника, через каждые пять минут навещаете? Я что, объявил доступ к собственному телу?

Герасим Хлопко: – Нет, вроде, не объявлял.

Захар Парфёнович: – Тогда в чём дело, Хлопко?

Герасим Хлопко: – Дак, я у тебя, как у соседа, совета хотел спросить. Дело сложное и деликатное.

Захар Парфёнович (делает глоток пива): – Почему я тебе должен что-то советовать, Гераська? Впрочем, настроение у меня приподнятое. Говори! Может, что-нибудь посоветую.

Герасим Хлопко (присаживается): – Конечно, ты в курсе, что у меня, как это, получились особые отношения с твоей женой, ну и дочерью, Варей. Так оно само произошло. Я особо и не порывался.

Захар Парфёнович: – Мне то, что, Хлопко. Они – люди взрослые. В моём совете не нуждаются (ударяет кулаком по столу). Какое моё дело?

Герасим Хлопко: – Не кипятись, Захар. Я совсем о другом. Час тому назад мы с Тваренькой уединились в маленькую комнату, и уже начали… Да по-спешке и нашему некоторому алкогольному состоянию дверь не прикрыли.

Захар Парфёнович: – Ты будешь сейчас мне описывать, каким образом кувыркался с моей непутёвой дочерью? Не порть мне настроение, господин хороший! Не надо. Я уже здесь давно никто.

Герасим Хлопко: – Понимаешь, Захар. Случилось, что её жених Гера ворвался в комнату, где с Варей это… и увидел всё, что надо и не надо. Тут же и выскочил, как ошпаренный.

Захар Парфёнович: – Ну и что? Ты, вроде, не побитый и Варенька не хромает. Всё нормально.

Герасим Хлопко: – Не нормально. Герман молчит. Пьёт коньяк и молчит. Только одно и сказал.

Захар Парфёнович: – Что сказал?

Герасим Хлопко: – Он сказал: «Жаль, что я не прихватил с собой пистолет».

Захар Парфёнович: – Чушь собачья! Ему не нужен пистолет, чтобы всех превратить в колбасу. А молчит, значит, всё нормально. Переварит всё в себе и уйдёт. И больше здесь никогда не появится. И правильно сделает.

Герасим Хлопко: – Думаешь, что всё обойдётся?

Захар Парфёнович: – Считаю, что всё будет нормально. А теперь пошёл вот отсюда, мерзкая личность!

Герасим Хлопко (встаёт): – Всё, Захар Парфёнович, ухожу, ухожу! Пей спокойно своё пиво. Я тоже буду молчать. Может, всё и обойдётся.

Уходит.

Захар Парфёнович (делает очередной глоток пива): – Чёрт знает что! Быстрей бы наступил вечер! Осталось всего-то несколько часов до наступления личного счастья. А там – и ещё что-нибудь доброе привалит.