Панцирь

– Привет, Рита… – Дальше не расслышать, наверное, углубился в кабинет.

Черт, ну и сходство. Андрей невольно хватается за грудь, по телу противная дрожь от воспоминания, где гигантская нога ломает ребра, а изо рта хлещет кровь.

А эта Рита чем-то на него похожа, думает Андрей. Леди, конечно, впечатляющая, но если сравнить, то черты ее лица – очень смягченные, переделанные на женский лад черты лица этого великана. Возможно, сестра, потому он здесь и работает: пристроила.

Домой Андрей возвращается пешком, уличный воздух налит вечерней позолотой, суета вокруг немножко вязкая, но уютная. Из-под черепа, однако, никак не удается выдворить того громилу, мозг раз за разом прокручивает встречу на пороге кабинета, затем в дверях квартиры, что была утром, а еще арену, рев зрителей, клекот грифов, магический купол…

– Извините! – милый девичий голосок сбоку. – Добрый вечер!

Андрей поворачивает голову, ноги прекращают ход, пристывают к асфальту, будто вошли в лужу «Момента».

Девушка в красной бейсболке и такой же красной футболке, прямые светлые волосы хвостиком, личико приветливое и подкупающе искреннее. Изящные худенькие ручки тянут к Андрею здоровенную торбу, до треска набитую большими красно-желтыми яблоками.

– Возьмите, пожалуйста!

Сказать, что Андрей растерян, – не сказать ничего. Он вот-вот рассыплется. Каждая часть тела будто сама по себе, никакой слаженности, так слеповатые музыканты пытаются играть у глуховатого дирижера.

– Э… подож… блин…

– Возьмите, – мурлычет девушка.

– С к-какой стати?

– Акция, – лучисто улыбается девушка, реснички хлопают. – Не бойтесь, это не обман, не прикол. Правда.

Андрей вчитывается в надпись на футболке:

«Фонд помощи голодающим детям Ганджубаса».

Девушке удается вложить торбу в ладони Андрея исключительно потому, что фраза опрокинула его мозг, процессор завис. Хоть штаны с него снимай – не среагирует.

– Возьмите, – с материнской заботой говорит девушка.

Из транса выводит тяжесть торбы, мускулы рефлекторно напрягаются не уронить, суставы ходят ходуном. Святой Каспер, и как такую гирю держала эта кроха, на ней же мяса нет, кожа как бумага!

Девушка, храня улыбку, робко отступает на шажочек. Позади нее с мультяшной богатырской важностью возвышается белобрысый парень в такой же красной футболке. С той же дурацкой надписью. Вполне гигант, но, в отличие от братца Риты, добродушный, располагающий, этакий Алеша Попович. У его ног покоятся пять торб, в каждой яблок столько, что ткань от натуги просвечивает.

Андрей думает, не вернуть ли эту тяжесть, нашли дурака, но… Ладно, если в очередной раз суждено оказаться лохом, то хотя бы не в одиночестве. Ребята наверняка успели всучить подобные гостинцы еще кому-то. И всучат эти пять. К тому же, у торбы глубокие боковые карманы, Андрей сует в один из них свернутый файл с ксерокопиями.

Не может уяснить, с каким именно чувством поворачивается и уходит – с охотой или неохотой. Ведь понятно же, что какой-то подвох, но со своей слабостью, неумением отвечать отказом на радушие, ничего поделать не может. По крайней мере, в данном случае критическая масса типа «пожалуйста, прыгни в окно» или «пожалуйста, одолжи миллион» преодолена не была.

Десятка через два шагов оборачивается, сам не зная, зачем, наверное, надеясь хоть на какое-то разъяснение.

– До свидания! – учтиво басит Алеша Попович, качает над головой лапищей.

– Всего доброго! – Девушка слегка подпрыгивает, тоже машет.

Андрей пришибленно кивает, мол, ага…

Бредет в разреженном людском потоке, состояние как после наркоза… Горячий свинец в мышцах убеждает перевесить торбу на спину, яблоки давят в нее, выгибают, нельзя даже опустить голову, словно Андрея заковали в доспехи.

В вечернем сумраке все желто-черное, как эмблема «Билайн», радио поет про море и пляж, мелькают лица в солнцезащитных очках и улыбках, фонтаны шипят и дышат прохладой, скамейки плывут равномерно с обеих сторон, будто челюсти какого-то древнего жвачного хренозавра.

Андрей пробует думать о скамейках и их пассажирах, но мысли как магнитом тянет к идиотской фразе на футболках. Какой, к чертям, фонд помощи голодающим детям? Такие фонды есть, но Андрей не похож на голодающего ребенка. Даже просто на ребенка. Или похож? Блин, столь увесистая щедрость внушит какую угодно ахинею. Ну, если на ребенка, допустим, похож – Маша порой относится к нему как ребенку, – то уж точно не на голодающего. Тем более – из Ганджубаса! Кстати, это где?

Воскрешает из памяти скудные знания географии: наверно, какая-нибудь крошечная страна на заднем дворе планеты, в Африке или Южной Америке… Но тут вспоминает, что это никакая не страна, а трава, которую курят наркоманы!

Нет, какого черта?!

Вновь оборачивается, на сей раз резко, требовательно, но активисты уже далеко – две красные точки…

На пути домой не утихает скверное предчувствие, яблоки давят слишком ощутимо, как горб, болезненный нарост, пронизанный нервами. Андрей взмокший и горячий, будто в спину тычут автоматы и ведут не понятно куда – на казнь или черт знает… Строит догадки: в торбе спрятана скрытая камера или диктофон, или снимают со стороны, а под яблоками какая-то дрянь, от мохнатых пауков до бомбы, или в самих яблоках – соль, перец, цианистый калий… За паранойю стыдно, к лицу приливает краска, хорошо, что мысли подслушивать пока не научились… Ну не может же просто так, даром, на халяву! В акцию добрых людей поверить мог бы, но, блин, фраза про ганджубас – она прямо вопит на весь город, что будет какой-то подвох! И когда подвох даст о себе знать – сейчас, через минуту, завтра? Или уже дал? От яблок надо избавиться, но в безлюдном месте, а то как-то неловко, не хочется привлекать внимание, ловить на себе взгляды недоумения, еще заподозрят в терроризме, вызовут саперов, а к нему в дом нагрянут омоновцы…

Звонит мобильный.

– Маша, ты дома? – выдыхает Андрей в трубку с облегчением, что отвлекли от бредовых мыслей.

– Да, вернулась только что, – звонко и весело говорит Маша. – Удивлена, что тебя нет, думала, дрыхнешь.

– Сейчас удивлю еще больше, – обещает Андрей. Совсем забыл, откуда идет, но это даже хорошо. Вознаграждение за квест приятнее получать не сразу после выполнения, а когда он уже слегка забыт под наплывом новых квестов.

Андрей рассказывает о походе в администрацию, желание выкинуть из головы яблоки такое сильное, что переборщил с деталями, чуть не ляпнул, что Рита на вид весьма-весьма…

– Ага, значит, Рита, – лукаво тянет Маша.

Вот придурок!

– Я не знакомился, ее так назвал брат!

– А, там еще и брат…

– Ну, то есть, не знаю, брат или не брат…

Жаль, рядом нет стенки – подолбиться башкой. Андрей поднимает взгляд к небу, словно вопрошая, почему в мыслях такой бардак.

– Блин, это я должен ревновать! – Притворяется обиженным. – Пропадаешь то на работе, то в универе, то еще где-то. А я как домохозяйка, вздыхаю и терзаюсь сомнениями.

– Да ладно, Отелло, – усмехается Маша, – хочешь быть мавром – будь, а мне черные цвета не идут.

– Ерунда! Черные волосы очень даже идут.

– В черный я никогда не красилась.

– Я покрасил в воображении. Вышло эффектно.

– Интересно, что ты в воображении еще со мной проделывал?

– Ну, это проделывал не только в воображении, хотя… кое-что приберег для резерва.

– Ого! И что мне надо сделать, чтобы вынудить пустить резерв в бой?

– Объяснить кое-что.

– Вокруг люди, можешь привлечь внимание.

– Да я и так… В общем…

Андрей выкладывает историю с яблоками, ремни торбы больно врезаются в плечи, скорее бы сбросить это наказание в каком-нибудь темном углу…

– И учти, – замечает Андрей. – Это не розыгрыш. В том смысле, что я тебя не разыгрываю. А вот они меня – на все сто.

– Обалдеть! – восторженно смеется Маша. – Теперь понимаю, почему ты избегаешь активной жизни. Стоило сунуть нос на улицу, и тут же нашел приключения на свои полушария. То Рита с братом, то яблоки с ганджубасом…