Страница 6 из 7
Отложила книгу глупую, решив дурными сказками мозги свои не засорять. Странные здесь всё же люди живут: сами знают мало, но свысока судят обо всех, кто рядом бывает…
Как там маменька рассказывала? Раньше, мол, все расы рядом жили, вражду не вели, но и любви особой меж ними не было. А потом появился у людей маг сильный, злобный и завистливый, захотелось ему почестей великих, славы да богатства, призвал он учеников своих тех, кто расы другой, истреблять нещадно, ни детей, ни стариков не жалея. Так первая война и случилась. Люди ее войной Света и Тьмы прозвали. А нелюди Истреблением кличут. Вот после той кровавой войны-бойни и раскололся один большущий цветущий континент на три неравные части. И появились три империи: Тьмы, Света, и наше, Тридевятое царство. Подробно маменька о различиях империй Света и Тьмы никогда не говорила, подчеркивала только, что живут там люди жестокие и злобные, глупые, но сильные, что нельзя нам, жителям Тридевятого, с теми людьми ни знаться, ни разговоры заводить. Да только как же быть, если в своем царстве женихов не нашлось? Обходят стороной они все меня… Боятся жутко магии моей дивной и последствий её плачевных. А сестры злятся, старой девой кличут… Вот и пришлось сюда перенестись. Авось, получится из моей затеи бредовой что-то путное…
С такими мыслями и заснула.
Утром пришлось снова надеть постылый широкий сарафан, на этот раз – зелёного цвета. Волосы лентой шёлковой под цвет одеянью завязала, ноги в те же сандалии обула да и вниз спустилась, желудок свой ненасытный услаждать.
Завтракала в столовой на этот раз я одна, а значит, можно было, не стесняясь никого, щедро поливать тонкие блинчики сладким клубничным джемом, брать бессчётное количество фигурного печенья к насыщенному клюквенному морсу и мазать варёные яйца кислым сметанным соусом. Матушка меня всё время стыдит и проглотом зовёт, сёстры и подружки их бесятся, что ем в огромных количествах, а жир на теле появляться не спешит. Тихон, маг наш, считает, что слишком уж много сил я трачу при чаровании, вот еда и помогает вернуть их. Я не спорю, сажусь за стол первая, встаю последняя, с пустым ртом не сижу.
Скучно гостье в доме без хозяина. Солнышко в окна задорно светит, на деревьях птички певчие поют, трели выводят, замок уже страшным не кажется.
Наевшись наконец, утолив голод постоянный, пошла я медленно по коридорам бродить, развлечение себе искать. Вроде и слуг достаточно, и убирают они постоянно, а нежилым здание кажется. Нет в нём того духа живого, что в домах в Тридевятом царстве. Там, как зайдёшь куда, сразу видно: живёт дом, дышит, чувствует, хозяев своих понимает. А здесь… Камни одни, стылые и пустые. Присела, положила руку на стену, позвала про себя:
«Покажись, хозяин-батюшка. Не обижу».
Нет ответа. Молчит стена, холодом могильным руку обвевает. Да что ж это, неужели замок без домового стоит? Ужас-то какой! И не разрушился пока без защиты постоянной!
Вернулась к столовой, чуть в коридорах многочисленных не потерявшись. Заглянула внутрь. Нет никого. Тоскливо стало, одиноко, приключений диковинных захотелось.
Вышла во двор, а там – красота! Жизнь так и кипит: слуги проворно носятся от строения к строению, деревья цветом покрыты, птички на них поют-заливаются, в траве-мураве насекомые стрекочут, неподалеку, от сарайчиков слева, лошадиное ржание слышится. Вот последнее меня и завлекло. Дошла до конюшни, выбрала из пяти черных лошадок одного конька попроще и поспокойней, сама его привычно взнуздала, села верхом по-мужски, о приличиях забыв, чуть тронула повод да и поехала прочь, со двора. Ворота деревянные, резные, в два человеческих роста, без проблем гостью наружу выпустили.
Выехала из замка, осмотрелась: впереди поле, подальше, слева, лес виднеется, в другой стороне – речка лентой голубой вьется. Может, искупнуться, проточной водой тело побаловать? Поворотила конька к реке, еду воздухом чистым дышу, жизнью наслаждаюсь.
Хороша речка, спокойная, тихая. Берега пологие, травой густой и кустами высокими заросшие. Слезла, конька к кусту на бережке привязала, сама сарафан сняла и ухнула в прохладную водицу.
Плавала недолго, вылезла, магией себя высушила, сарафан надела, присела на бережке. Сижу и понимаю: смотрит на меня кто-то, внимательно так наблюдает. Причем наблюдает не с берега, не издалека, а из воды. Ну и кто здесь трусливый такой?
– Выйди покажись, человек или зверь лесной, я не обижу, добром отплачу.
Заговор старый, дома срабатывал мгновенно. Здесь же… Минут пять ждала терпеливо, а то и дольше, пока из прозрачной водицы головка девичья, лохматая, осторожно не высунулась. Русалка. Хоть и неухоженная, патлатая, а гляди ты, русалка.
– Кто ты, девица, слова добрые знающая? На местную не похожа совсем.
А голосок-то измученный. Ох, люди глупые. Вздумали живность речную изводить.
– Не отсюда я, из земель дальних, тридевятых. Слышала о них? Тут ненадолго, проездом.
Глазки зелёные любопытством сверкнули.
– Кто ж не слышал о царстве Тридевятом. У вас там нас не травят, нечистью не зовут.
Охохонюшки, жизнь моя тяжкая. Ещё и травят… Вот же дурни безголовые. Проучить бы их…
– Ты, девица, хочешь к сёстрам своим? Тебя не обидят, помогут обжиться.
Замерла русалка, даже ротик от недоверия приоткрыла, збки жемчужные показав.
– А… Можно?
– Ну почему ж нельзя. Я позову сейчас знакомую свою, она портал и откроет. Да только как ты дом бросишь?
– Какой это дом, – скривилось в презрении милое личико. – Всего лишь жилище.
Так выходит, да? Ну хорошо же, Тёмный Властелин. Не любишь ты «нечисть», значит, и ответ получишь. Не уверена, правда, что понравится он тебе.
Прикрыла я глаза, позвала мысленно:
«Сонечка, Соня! Ау!»
И буквально в ту же секунду услышала встревоженное:
«Марфа! Девка глупая! Ты где сейчас обитаешь? Мать с отцом с ног сбились, тебя разыскивают, сёстры твои белугами ревут, а ты!»
«Чшшш… Сонечка, не кричи. Хорошо всё со мной. Жива-здорова. Сонечка, я тут русалку нашла. Она уж такая измученная. Забери к себе, сделай милость».
«Тут – это где? Марфа!»
Вот же… Умная какая Царица Морская. И не обмануть её…
«Я у Тёмного Властелина гощу. По своей воле. Сонечка… Ну не кричи. Ну, пожалуйста. Говорю же, живая. Помоги, а? Сама я портал к нам открывать боюсь».
«Правильно делаешь, что боишься. С твоим-то «везением»! Покажи картинку!»
Вздохнув, открыла глаза, увидев и замершую напротив русалку, и тихую речку, и бережок напротив.
«Сейчас буду».
Пара-тройка секунд, и рядом с речной красавицей вода забурлила. Ну вот и портал. Как будто двери в мир другой открылись – разлетелись в разные стороны брызги разноцветные, проход широкий показался, а в нём – сама Царица Морская, злая, но и в злости красивая очень, глаз не отвести: стройная, высокая, фигуристая, с длинными густыми тёмными волосами и небесного цвета глазами, глубокими, как омут. Ведьма, как ее в народе прозвали.
– Проходи, – изумлённой русалке. – Ну, Марфа, вернешься ты домой! – Мне уже.
Как только водный проход закрылся, скрывая и Царицу Морскую, и подопечную её новую, вздохнула я с облегчением. Чудненько. Значит, Соня меня точно не выдаст. А маменька ругаться с Царицей не решится. Всё же равны они по силе.
Отвязала я конька, взобралась на него да и потрусила неспешно назад, к замку. Подъезжаю – а там шум и гам, ворота нараспашку. Явно случилось что-то необычное: слуги ещё пуще бегают, посреди двора Тёмный Властелин и трое его воинов на коней уже взнузданных садятся. Все хмурые, недовольные, сосредоточенные. Да что ж такого произойти могло? Сколько меня не было? Чуть больше часа, думаю. Неужели за это время враг какой на землю напал?
Тем временем хозяин замка заметил меня, в ворота въезжающую, и замер на месте с мечом своим в правой руке. Ой, а что глаза так расширились, будто призрака увидел?
– Марфа?
Нет, дед мой, не к ночи помянут будь.